– Ты мужественная, хоть и не казалась такой сначала, – улыбаясь подошел к Тане Уильям, и она заметила, что он обошел ее, прежде чем заговорить.
– Да, как ворона, которая взялась перелететь Ла-Манш с утками, – хохотнула Таня, но тут же изменилась в лице – Уильям сегодня смотрел на нее иначе, более внимательно, или даже придирчиво. – У меня что-то на лице?
– Нет, у тебя прекрасное и чистое лицо – это меня удивляло с первого дня – ни одного изъяна. Я не знаю ту ворону, а жаль, видимо история очень интересная, раз ты так улыбнулась, – он присел рядом, и разговор потек так, словно они были не друзьями, но и не врагами, просто попутчиками.
– Ну, в той истории ворона признала, что она не только сильная и умная, но и сумасшедшая, понимаешь?
– Скорее всего, эта история длиннее, и ты не хочешь рассказать мне ее, боясь, что я не пойму, – рассмеялся Уильям, и Таня поняла, что не такой уж он и дикарь.
– Как-нибудь потом о вороне, я обещаю, что расскажу о ней, а сейчас… – она опустила голову, и боялась продолжить, но решилась и подняла на него глаза: – скажи мне, что с нами будет?
– С нами всеми? – обводя рукой строящийся лагерь, спросил Уильям.
– Со мной и Костей. Вы отпустите нас, или все еще боитесь, что мы можем навредить?
– Слово иногда хуже дела, и этот твой жених мне совсем не нравится. Ты можешь уйти одна, только вот, если у тебя нет отца или брата, жизнь твоя будет незавидной, или даже страшной, Таня. Я как раз думаю над тем что делать с тобой.
– Костя не предатель, хоть мы и не знаем ваших правил и законов, мы обычные люди, которые попали сюда случайно.
– На днях мы встретимся с человеком, который подскажет чем можно тебе помочь, а пока, просто прими участие, помоги мужчинам. Нет, нет, не думай, что я заставляю тебя что-то делать, – он резко замахал руками, увидев, как Таня изменилась в лице. – Просто, то, что они готовят, невозможно есть. Иона сказала, что ту похлебку с тестом придумала ты. Ночью я застрелил косулю, и сейчас варится ее мясо. Расскажи им как нужно сделать, чтобы еда была такой же, – он облокотился на руку, немного наклоняясь к Тане, и на секунду она подумала, что он хочет ее поцеловать – так близко к ее глазам были его глаза. Но он замер буквально на секунду, и резко встал во весь рост.
– Хорошо, только, нужны яйца… И мука, – растерянно прошептала Таня.
– Адам и Лестер уже пошли в деревню за ними, так что, надеюсь, на этот раз у нас будет обед – мы можем разжигать не больше одного костра, и прошу, не отходи от лагеря ни на шаг – наши люди могут случайно пропустить англичан, и тебя просто повесят, приняв за нашу.
– За вашу? – Таня резко встала и округлила глаза. – Повесят?
– Да, согласно указу самого Эдуарда. Все отряды могут быть уничтожены без суда. Солдатам позволено вешать нас прямо здесь, в лесу. И, если ты хотела уйти, подумай еще немного – они станут выспрашивать откуда ты, но ты, как я понял, не отличаешься знаниями населенных пунктов, и когда тебя привяжут к столу и начнут рвать зубы, что чудом еще целы, ты расскажешь им где мы и сколько нас…
– Знаешь, я еще не видела англичан, но мне кажется, что они много человечнее, чем вы…
– и сыновья Бриды погибнут «благодаря» тебе и твоей глупости, как та ворона, которая точно не смогла проделать путь уток, – он продолжал говорить даже, не обращая внимания на то, что она вставила фразу.
Потом отвернулся и отправился в сторону леса – у костра сейчас было не больше пяти человек, остальные были в лесу. Таня сидела не двигаясь и открыв рот – этот дикарь оказался много умнее ее. Недавняя радость от мысли о побеге теперь начисто стиралась лицами Адама и Лестера, истеричным шепотом Бриды.
Таня задремала в лесу еще до заката – ходить по лесу было нельзя. Спина затекла, да и царапины на ногах и руках саднило. Костю она видела пару раз, но так и не встретилась с ним взглядом.
– Тссс, идем со мной, – разбудил ее шепот Уильяма. Она подскочила и чуть не закричала, но он аккуратно зажал ей рот, и смотря в глаза добавил: – Не бойся, я не наврежу тебе, мне нужна твоя помощь.
Таня кивнула головой, давая понять, что услышала его и кричать не собирается.
– К утру мы будем на месте. Наши люди почти все присоединились к отрядам, и нам нужно встретиться с одним человеком. Думаю, он поможет тебе больше, чем я.
– Хорошо, – быстро прошептала Таня, завязала кроссовки, собрала все вещи в свой мешок, закинула его через плечо, и пошла за Уильямом в глубину леса.
Пару раз она упала, запнувшись о пни, и после второго раза он твердо взял ее за локоть. Таня не сопротивлялась. Она просто шла, представляя, что идет по ночному лесу в свою деревню, скоро она выйдет к дому, и там все будет как раньше.
Когда кроны деревьев на востоке окрасились красным, и в просвете между деревьями можно было различить поле, они остановились. Уильям быстро разжег костер и предложил Тане отдохнуть, чему она была страшно рада – он всю дорогу тащил ее с немыслимой скоростью, и ей приходилось иногда быстро семенить, чтобы не упасть.
Через час в поле появились два всадника, которые направлялись к ним. Тогда Таня поняла, что костер нужен был как знак. В одном из них только по сутане она узнала епископа, с которым встречался в лесу накануне Уильяма. Второй был, наверно, ровесником Уильяма – лет двадцать восемь – тридцать, но с короткими волосами и заметной уже проплешиной на макушке.
Они спешились, и подошли к костру, который Уильям уже залил и закидал землей. Таня встала, рассматривая гостей.
– Добрый день, Уильям, это Эндрю Мюррей, – сказал сдержанно епископ, косясь на Татьяну. Он неодобрительно посмотрел в сторону Уильяма, и тот взял Таню за руку.
– Добрый день, Ваше Преосвященство. Это Татьяна, она хорошо лечит раны и идет с нами, но, как только появится возможность, мы должны найти ей кров, – не дожидаясь вопроса ответил Уильям. Таня в это время рассматривала епископа – ему было не больше тридцати пяти лет, но седина уже коснулась его головы, и добавляла ему десяток лет, если не всматриваться в лицо и яркие зеленые глаза.
– Я рад, что девушка взяла на себя такую тяжелую ношу, и буду молиться, чтобы Бог дал ей силы и мужества, – на первый взгляд, удовлетворенный ответом Уильяма, сказал епископ и чуть наклонил голову. Татьяна опустила глаза и сложила руки на груди, как это делала Иона, когда поминала Бога.
Уильям сделал знак остаться Тане у костра, и они втроем, оставив лошадей рядом с ней, отошли в лес. Таня слышала их голоса, но разобрать, о чем они говорят было невозможно.
И так, он не отдает меня инквизиции, запугал против побега так, что меня сейчас и палкой не отогнать от них, не рассказал им о Косте, хотя, может сейчас он именно о нем и рассказывает, - думала Таня, но старалась вслушаться в их разговор. Блуждания по лесу, отсутствие удобств и банальных гигиенических процедур раздражали. Таня могла бы все организовать даже в лесу, но такое количество мужчин, постоянная дорога и боязнь отстать не давали ей возможности создать хоть какой-то порядок.
Угнетала даже не вечная сырость и грязь, не отсутствие вкусной еды и тепла. Угнетало то, что в этом мире у нее не было своего места, места, которое можно назвать домом. Тане нужен был уютный уголок, в котором она легко бы смирилась с этой необыкновенной переменой места.
Они долго говорили, и вышли из леса только часа через три. Таня уже заскучала, и вышла к кромке леса, за которым тянулись бескрайние поля. Возле леса были покосы, которые убрали не меньше месяца назад, а за ними колосилась рожь. Значит, это примерно конец июля, или начала августа. Там, дома, было значительно холоднее, да и зеленая трава давно пожухла, - размышляла Таня. И в этот миг метрах в двухстах она увидела несколько кустов рябины.
– Ты моя красавица, – охнула она, и вдруг засомневалась, но листья деревьев, хоть еще и не были красными, были точно листьями рябины. Цвет ягод еще не перешел в алый, и имели немного кислотный оттенок. – Значит, это точно не конец августа, но ягод я должна нарвать – это хоть какое-то антибактериальное и противовоспалительное средство. Косте полезно будет попить, – сказала на сама себе и пошла по окраине леса в сторону ярких кустов.
