— А… — хрипло выговорил Лозинский под беспокойным взглядом Ману, — мне надо освежиться. Я сейчас приду.
И тут же он начал игру, которая заведомо должна была завершиться ложью:
— Здесь что-то есть… чувствую владельца монеты.
Не дожидаясь ответа, Лозинский не спеша, стараясь не привлекать внимания и не возбуждая подозрений у спутницы, двинулся туда, куда тянулся шлейф из воображаемого пепла. Медлить было нельзя, потому что от быстроты действий зависел результат обманного маневра.
Правда, нечто все-таки смущало Лозинского. Ниточка вроде как была одна, но от нее раскручивалась другая, менее выраженная. Что бы это значило?.. Возможно, монета сменила владельца, и тут, на выставке, оба — и бывший хозяин, и нынешней? Эх, сначала надо выловить того, к которому идет более мощный шлейф! А потом посмотрим.
Сторонний наблюдатель мог бы решить, что импозантный дядечка всего лишь делает сэлфи — на фоне уголка с буфетом. Ну, что же тут такого, сэлфи сейчас даже бабушки с удовольствием освоили, постят в инсту — только гигабайты летят! Так что бородачу в щегольском элегантном костюме отсэлфиться вполне простительно.
Только бородач не делал сэлфи. На самом деле он аккуратно и незаметно сфотографировал мужчину (с виду — лет пятидесяти), пьющего кофе у барной стойки и негромко беседующего с двумя другими мужчинами. Потом бородач исчез из фойе на несколько минут, зайдя в туалетную комнату. Освежаться он и не думал, просто хотел уединиться и кому-то отправить фотографию.
«Кому-то» — это, естественно, Елене. Лозинский не знал, как она собирается установить личность человека с фотографии и, мало того, сделать нечто, заставившее человека быстро покинуть здание «Нефтяника». Он отправил не только последний снимок, но и ксерокопию паспорта Ману вместе с припиской о том, что не мешало бы покопаться в ее родословной (интересно, Елена сейчас выругалась или нет?! она вообще хоть раз повышала голос?!).
По сути Лозинский, единственный специалист по паранормальным явлениям в Сургутском филиале ОМВО, был лишен способностей, которыми временно наделялись все прочие сотрудники: мановением руки восстанавливать поврежденные или частично уничтоженные документы, быстро перемещаться в пространстве, проникать туда, куда вообще можно пройти только при наличии удостоверений или временных пропусков… Как все это делали остальные, для него оставалось загадкой. Ну, каждому свои плюшки и шишки! Вот и сейчас Елена собиралась задействовать некие тайные механизмы…
И, кажется, она их задействовала, потому что на обратном пути Лозинский не увидел у барной стойки объект своего внимания и поисков Ману.
— … сорвался, как чокнутый, после звонка. — Пожал плечами один из тех, с кем несколькими минутами ранее общался «объект».
Шлейф воображаемого пепла уже растворился в воздухе, оставив крохотные отдельные пылинки, исчезающие поодиночке где-то около выхода к лифтам. Значит, никого другого, имеющего отношение к монете, тут не было. Оставалось надеяться, что сам профессор не ошибся и вычислил нужный след.
— … здесь нет того, кто нужен Алле. — С фальшиво-озабоченным видом прокомментировал Лозинский в ответ на вопросительный взгляд Мануэлиты. — Я не знаю, кто это, но следов пребывания уже нет…
— Мужчина или женщина? — быстро спросила метиска.
— Я не знаю. — Мужчина выдержал пронизывающий, острый взгляд черных глаз. — Но кто бы он — или она! — ни были, теперь никого нет.
Поверила ли Ману?.. Во всяком случае, она сосредоточенно кивнула:
— Останемся до конца мероприятия. Вдруг что-то изменится.
Антон реально ощущал потребность освежиться — сунуть голову под кран с холодной водой, чтоб не пухла от всех этих недомолвок. Торжественное открытие выставки завершилось к восьми вечера. Завтра предполагалась конференция. Антон получил ее программу и стопку дополнительных материалов, которые послужат доказательством полезности для руководства. В программе он с замиранием сердца ожидал увидеть какой-нибудь доклад с намеком на сенсацию — тогда было бы ясно, что несуществующий артефакт переходит в разряд реальных, и вот тогда… А что «тогда»? С одной стороны, это хорошо: Алла не станет форсировать события самостоятельно. С другой стороны — плохо. Алла и Ману просто исчезнут с горизонта. Но нет, никаких докладов с подозрительными темами в программе не было.
Затем Лозинский засветился перед камерой журналистов Сургутского телевидения, авторитетно сказав несколько слов о «раритетах с музейной ценностью», «культурном обмене между регионами» и прочих важных вещах (Ману предусмотрительно держалась поодаль, занимаясь все тем же — просмотром присылаемых ей кем-то скринов с камер наблюдения), и думал о том, что впереди было самое трудное…
Телефонный разговор с Аллой. Некоторый блицкриг с наступлением на населенный пункт под названием Быньги (а для чего же еще была нужна ксерокопия паспорта Ману — для бронирования билетов). Разговор с самой Ману — она ведь просмотрит все скрины записей с камер и все равно найдет того, кого нужно. Естественно, она пока не в курсе, что придется улететь из Сургута на день-другой, и как она отреагирует — неведомо. Возможно, очень бурно и с испанскими ругательствами. Узнать бы у нее, кто были остальные двое предполагаемых кандидатов во владельцы Анны…
А когда пришло сообщение от Елены, стало ясно, что события вот-вот сменят вектор.
Первым делом глава филиала прислала ту информацию, на которую рассчитывал Лозинский: личность владельца монеты, адрес, номер телефона. Увы, этим Елена не ограничилась, кинув вдогонку несколько оцифрованных газетных заметок с фотографиями, с тексом на испанском языке и корявыми, но понятными пояснениями из онлайн-переводчика. Ниже шла приписка:
«Простите, Антон, я покопалась самостоятельно. Вам нужно это увидеть. Читайте внимательно! Смотрите фото!»
Антон посмотрел. Антон почитал… Ему понадобилось все самообладание, чтобы преждевременно не выдать свои эмоции чуткой на изменения в поведении собеседника мексиканке.
ГЛАВА 11.
Wayob и огонь мести
Вылет в Екатеринбург состоялся на следующее утро. Но до этого момента произошло событие, повлекшее за собой почти бессонную ночь. Позже, вспоминая эти суматошные дни, пролетевшие бешеным аллюром в какой-то непонятной гонке за жизнью и смертью, Лозинский не переставал удивляться: все события и происшествия цеплялись друг за друга и складывались в единую мозаику, словно так и было задумано.
Едва выйдя из Дворца «Нефтяник» и сев в машину, Ману позвонила Алле, сказав в трубку разве что короткое «нет», наполненное нетерпеливым сожалением. Затем она включила громкую связь.
— Это я ошиблась в тебе, переоценив, или ты пытаешься обмануть? — сразу перешла в наступление Алла, обращаясь к Антону.
— А какая версия тебе более симпатична? — хмыкнул Антон, который тоже выбрал наступательную тактику. — Я уверен, что на выставке было кто-то третий, кроме нас с Ману. Или даже четвертый и пятый, в виде твоих кустарных шкурок!
В свете открывшихся нюансов прошлого Ману у него прямо-таки под языком свербило от желания потребовать более подробных объяснений: так кто из этой парочки очень разных женщин является подлинным заказчиком поиска монеты?! Но профессор сдержался. Момент для выяснения обстоятельств был не тот.
— Я не отказываюсь от своего обещания помощи. — Добавил Лозинский. — Но для этого мне нужно чуть больше времени и действий, чем простое указание на хозяина монеты нынче вечером. Я правильно понимаю, что ты планировала завершить весь этот квест в три ближайших дня?..
В голосе Аллы прорезалась сталь:
— Нужно завершить. Любое промедление — и все, ничего не выйдет! Тогда завтра придется найти повод, чтобы обойти всех троих предполагаемых владельцев. Встреча под любым предлогом! И если ничего не получится, тогда…
— Выйдет. Может, и не завтра, но выйдет. Запасись терпением. Если есть билеты на самолет — сдай их, потому что мне нужно больше, чем три дня! — в тон сеньоре Торнеро ответил Лозинский. — Я знаю, что делаю. Но и тебе не мешало бы быть со мной максимально откровенной.
