— Если ты, чмо, ещё слово про моих родителей скажешь, — тихо и разборчиво проговорил я, — урою тебя прямо здесь. Убить не убью, но покалечу точно.
Сергей глянул коротко, но мне показалось, одобрительно. Он подхватил нашего будущего собеседника под локоть, и поволок за собой по коридору.
К моему удивлению, Модеста запихнули в мой Мерседес. Как быстро привыкаешь к хорошему. Часа не прошло, как я узнал, что отныне катаюсь не в такси, а уже называю это торжество автокомфорта "мой".
Мы с Сергеем зажали Модеста с двух сторон как котлету в сендвиче. Мы покатили обратно по проспекту. Водитель включил радио, из динамиков бубнили последние новости. Потом заиграло что-то попсовое, негромкое. В салоне пахло сладковатым свежим деревом, кажется сандалом и какими-то тропическими фруктами. Богато пахло.
— Андрей, к чему весь этот цирк? — Слонимский увидел, что везут его не на убитой шахе, как полагалось шпане с окраин, и моментально переобулся. — Мы же взрослые люди. Практически деловые партнёры. Я уверен, что смогу договориться и с тобой и с твоим начальством. Найдём вариант, который выгоден всем.
Он заливался соловьём, приводя все новые и новые аргументы. Я, между тем замечал странное. Микроавтобус, который мелькал то и дело в зеркале заднего вида, уже минут пять, как "отвалился". Мы миновали серую глыбу МосТеха и неслись в одиночестве куда-то в темноту.
Огней на улицах становилось всё меньше, сами улицы уже, а снег на них глубже. Коммунальная техника добиралась сюда через раз, но мощный автомобиль уверенно прокладывал себе путь. Потом за окошком мелькнули серые заборы промзоны.
— Держи его! Держи суку!!! — заорал Сергей.
Слонимский в отчаянном броске навалился на меня, пытаясь дотянуться до двери. Словно тюлень, который рвётся к воде, спасаясь от гарпуна китобоев, Модест ударился в дверь плечами и головой, надеясь выбить её и оказаться на свободе.
Мы с трудом усадили его обратно. Слонимский вырывался отчаянно и молча, словно боролся за свою жизнь. Сергей вытащил откуда-то чёрный тканевый мешок, в таких школьники и спортсмены таскают сменку, и натянул его Модесту на голову. Это возымело странное действие. Слонимский затих и только тихонько поскуливал.
Впереди в лучах фар мелькнул шлагбаум. Древний, металлический, выкрашенный красной и белой краской. Из будки вылез мужичок. Кутаясь в лохматую шубу, он оттащил шлагбаум в сторону, и мы заехали внутрь… чего-то. Я понятия не имел, где мы.
Мы проехали по узкой очищенной дорожке между высоченных, в два человеческих роста сугробов и вырулили на небольшую стоянку. Там уже стоял один-единственный автомобиль. Чёрный гелентваген. Мастер был уже на месте.
В здании было жарко. Снаружи оно выглядело обычным ангаром или складом, мы зашли туда через неприметную стальную дверь, но внутри больше походило на баню.
Мы шли по узкому тёмному коридору, приближаясь к эпицентру жары. Я сначала расстегнул пальто, потом снял шарф, а теперь жалел, что не могу раздеться до майки и шорт.
Ещё я чувствовал, что здание слегка вибрирует. Это можно было заметить, если положить руку на стену или перила одной из многочисленных металлических лестниц. Тихий неравномерный гул то затихал, то нарастал снова. Казалось, там внутри сидит что-то большое, и так оно дышит.
Коридор закончился, в глаза ударило ярким светом. Мы были в огромном помещении, в центре которого находилась печь! Она была круглой, словно огромный костёр, в котором томятся души грешников и совершенно открытой. Никаких стен или заслонок. Гигантская чаша была заполнена какими-то камнями, которые то ли горели, то ли плавились. Пламя от них с гудением уходило вверх, в такую же огромную трубу, которая начиналась на высоте третьего или четвёртого этажа обычного дома.
На фоне бушующего адского пламени я едва не просмотрел маленькую тёмную фигуру. Мастер задумчиво смотрел на огонь и протягивал к нему ладони, словно грел их.
Мы подвели Модеста вплотную, Сергей сдёрнул с его головы мешок, и только тогда Мастер обернулся.
— Ну здравствуй, Слоник, — сказал он. — Так ведь тебя называют знающие люди? Аферист, мошенник, вымогатель, наркоторговец… мне продолжать?
— Клевета, — выкрикнул Слонимский, — это всё не доказано!
— А мне плевать, — прищурился Мастер, — и на грехи твои, если честно, тоже. С этим пускай полиция разбирается. Но ты влез в МОЙ бизнес. Поставил под угрозу МОИХ людей. Ты собирался МЕНЯ поиметь. Как думаешь, чем это должно закончиться?
— Я всё отдам! —ноги Модеста сами собой надломились и он упал на колени, — Всё до последнего бакса верну… с процентами… сколько скажете… у меня много денег!
— Знаешь, что будет, если печку упадёт человек? — Мастер ухмыльнулся, словно говорил что-то забавное, — Не знаешь? А мне как-то рассказали. Изменится состав металла. На одну тысячную… а, может, десятитысячную… Понимаешь, к чему я клоню, Слоник? Тебя же ни одна падла искать не будет. Никто даже заяву не подаст. Все вздохнут с облегчением, если ты исчезнешь. Бабы твои бизнес себе оставят. Должники выдохнут. Точки конкуренты заберут… пафффф… и всё.
Слонимский всхлипнул и пополз вперёд, пытаясь поцеловать Мастеру туфли. Тот брезгливо отступил.
— Знаешь что, Андрюша, — обратился он ко мне, — пойдем-ка покурим? Ах да… ты спортсмен… Пойдём тогда просто воздухом подышим. А то жарко тут.
Мы вышли обратно на пустой заснеженный двор. Мастер с наслаждением втянул холодный воздух, словно кит, вынырнувший с большой глубины.
— Говорят, раньше тут двести человек работало, — оглянулся он, — грузили, следили… А сейчас автоматика… да сторож алкаш, который за бутылку кого надо вспомнит, а кого не надо, забудет. Замечательное место. Очень полезное.
— Это домна, что ли? —брякнул я.
Говорить о Модесте, почему-то не хотелось. Разум искал посторонние, безопасные темы.
— Электродуговая, — обиделся Мастер, — чему вас, только, молодёжь, учат.
— Я социолог вообще-то…
Мастер промолчал и снова глубоко, словно смакуя втянул в себя холод.
— Ты бы ехал, Андрюша, — как-то ласково сказал он, — мы тут уж дальше сами… тебе завтра вставать рано… ты своё дело сделал… а Серёжу я сам отвезу. У меня места хватит...
— А Модеста?
— И Модеста отвезу… и Модеста… — рассеянно ответил Мастер.
— Ну, я пошёл? — я сделал несколько шагов к машине, то и дело оглядываясь на серую дверь цеха.
В этот момент она распахнулась.
— Илья Романович, — закричал Сергей, — идите сюда! Вы должны это услышать!
Глава 12
— Что там? — Мастер недовольно обернулся.
Он всегда умел скрывать свои эмоции, но сейчас я видел, что он недоволен. По мнению Мастера, я уже сыграл свою роль в сегодняшнем деле. Такой удачный был момент, чтобы отправить меня с глаз долой. А Сергей всё испортил.
— Он что-то про Скворцову Марину говорит. Помните такую?
— Блядь! — Мастер дёрнулся, чтобы перехватить меня, но не успел, — Серёга, держи его!
С Сергеем мне просто повезло. Вместо того чтобы перекрыть мне дорогу, он обернулся. Решил, наверное, что это Модест собрался сделать ноги. Поэтому я просто поднырнул под его руку и рванул по коридору.
Вперёд. Потом направо. Снова вперёд. Первый… нет, второй поворот. Теперь по лестнице. Только бы не поскользнуться, сука! Металл был скользким, словно его смазали мылом. Я вцепился в перила, чтобы не улететь вниз. Рывками, выдёргивая тело вверх взлетел по ступенькам.
Сзади грохотали шаги.
— Андрей! Северьянов, бля! Не будь идиотом! Пускай сначала всё расскажет!
Расскажет… Слово перекатывалось в голове, никак не желая становиться на место. Словно шарик в старинной детской головоломке, который надо загнать в лунку. Каждый шаг по гулкому коридору встряхивал его, мешая остановиться.
Расскажет… Я не хочу никого спрашивать… Я хочу, чтобы эта сука сдохла!
Модест стоял всё на том же месте, где мы его оставили. Даже с колен не поднялся. Застыл от страха? Или надеялся договориться? Да насрать!
