мама красовалась под лаконичным «Ведьма», ну а папа — «Ангел». Были еще «Тихушница» и «Лимузин» — друг брата, который тусил только с восемнадцатилетними и девушек постарше просто не воспринимал. Контакт «Кон Чен Ый» в пояснениях не нуждался, хотя идея для него и была в наглую украдена у кого-то из знакомых. Также в списке моих контактов затесалась «Королева Болота»… В общем, странных прозвищ у меня для всех хватало! Так что на фоне всего этого хаоса лаконичное «Сергей Павлович» выделялось, как ругательство.
Сделав несколько глубоких вдохов, я ответила на звонок и максимально сонным голосом, словно вот только что открыла рот, но еще даже не открыла глаза, произнесла:
— Алло…
Последовала недолгая пауза, а затем сухой ответ:
— Сашенька, я же знаю, что ты не спишь.
— Сплю, — все с теми же интонациями не согласилась я, еще и зевнув для острастки. — У меня же больничный.
На самом деле я стояла посреди гостиной с полотенцем на голове и пустой кружкой в руках, но Психчинскому — судя по звукам, явно едущему на работу в машине, — знать об этом было не нужно.
— Саша, хватит, я знаю, какой у тебя голос, когда ты спишь, — сказал как отрезал и был абсолютно прав.
Еще бы ему не знать, какой у меня голос после пробуждения. Чертов скупердяй! Ну кто в здравом уме селит по пять-шесть человек в один номер в командировках и на выездных съемках? Действительно, зачем нам снимать нормальные номера в отелях с мягкими кроватями, если мы можем поспать в хостеле!
— У меня больничный… — перестала строить из себя спящую красавицу я.
— А мне ты нужна.
Вот скажи это кто-нибудь другой и с другой интонацией, я бы расплылась в счастливой улыбке и еще два дня ходила бы окрыленная — как же, я кому-то нужна. А сейчас разозлилась, как черт, и выпалила:
— У меня законный больничный, а вы пытаетесь нарушить трудовой кодекс.
— Саш, сегодня презентация, и мне нужна помощница. Ну вот кого я потащу в крупную компанию? Ниночку, которая не может даже листы раздать, не накосячив? Или кого-то другого из стажеров? Так и они будут косячить, а я — злиться.
— Мне кажется, вы забыли, что я аналитик, а не ваша личная помощница, — ответила я, стянув полотенце с волос. На том конце трубки раздалось ругательство и звук сигнала машины.
— Понакупят прав, — зло выдал Сергей Павлович, а я улыбнулась. Он всегда так забавно ругается за рулем. — Саш, я понимаю, что ты не моя помощница, но мне очень нужна твоя помощь.
Я зашвырнула полотенце на диван и ответила:
— Последний ваш помощник убежал с криком: «Хватит меня душить!»
На том конце раздался короткий смешок, и я представила его улыбку.
— Не душить, а душнить!
— Ах да, точно… — протянула я, открывая двери гардеробной. — Где встретимся?
— Я за тобой заеду. Минут через пятнадцать.
— Тогда я кладу трубку, — ответила я и отключилась, мысленно прощаясь с моей чудесной реношечкой.
У нас в агентстве никогда не было строгого дресс кода, но я всегда одевалась в около офисный стиль. Вот и сейчас, не теряя времени, я натянула темные брюки-дудочки и цветную, а самое главное — легкую — блузку. Затем настал черед все еще влажных волос, которые я просто затянула в конский хвост: на укладку времени не было. Зато было время слегка замазать фингал консилером. За выходные синяк самую малость побледнел и под консилером выглядел пусть пока и не хорошо, но достаточно сносно. Свой образ я закончила белыми кедами и очками.
В итоге к назначенному времени я уже стояла у подъезда и разговаривала с местными бабульками. У них тут был целый дворовый кооператив, который я в шутку называла районной ОПГ «Бабушки на страже порядка». Не разговаривать с ними, кстати, запрещалось негласными правилами этого самого ОПГ. Один раз не поздоровался, и все — ты в черном списке. А мне туда не хотелось, уж больно мне нравилась роль хорошей Саши, которую все любят и, если что, защитят от маньяка.
Таисия Андреевна и ее компаньонки — баба Маша, которую никто в народе не называл никак иначе, и Авдея Семеновна — как раз обсуждали грядущие отключения горячей воды, когда Психчинский въехал во двор. Попрощавшись с членами ОПГ, я села в машину, краем уха услышав диалог — или же триолог?
— Да парень это ее, точно тебе говорю. Я его машину помню! — заговорщицким шепотом, который был слишком громким для тайного, оповестила своих подруг, а вместе с ним и пол двора, баба Маша.
Я поспешила закрыть за собой дверь, чтобы Сергей Павлович не услышал их болтовни, но не особо помогло.
— Это он нашу Сашу?
— А мож и он. Ты его нос видела?
Я нахмурилась и повернулась к боссу. На его лице фиолетово-красным пятном красовался разбитый нос.
— Вау, — только и смогла выдавить я. Звук получился слегка придушенным. — Кто это вас?
— Ты, — коротко ответил Псих и сорвался с места, примерно как я в прошлый раз.
Судорожно пытаясь пристегнуться, я попросила:
— Сергей Павлович, пожалуйста, не надо! У меня же сердце откажет, и вам никто не поможет на презентации.
К моему немалому удивлению, он замедлился и тихо, пугающе тихо произнес:
— Сашенька, в следующий раз, когда задумаешь выкинуть что-то из ряда вон выходящее, трижды подумай, потому что, захоти я тебе ответить, отвечу втройне. У тебя не только сердце тогда откажет, но и все органы одновременно.
— Органы не могут отказать одновременно, — решила внести ясность я. — Так только у мертвых бывает.
— О чем и речь, — хмыкнул Сергей Павлович. — А теперь пей кофе и рассказывай, зачем ты наплела Никите о моем жестоком обращении с тобой.
Я посмотрела на стаканчики из МакАвто и взяла закрытый. Сделала глоток. Капучино был еще горячим, да и пенка не осела, но на мой вкус все же горьковат.
— Женская солидарность, — ответила я, вдыхая приятный аромат, пока Сергей Павлович выруливал из дворов на главную дорогу. — А с носом-то что?
— Ты, твоя женская солидарность и Никита. Причинно-следственную связь улавливаешь?
— Я могу ему все объяснить.
— Уже объяснили.
— Мне очень жаль.
— Сомневаюсь, — усмехнулся Сергей, и я поняла, что он
