Но этого мне было мало. Моя челюсть ещё ныла, в ушах стоял презрительный тон крепыша, а холодная ярость требовала выхода.
Короткий удар в ухо крепыша, после которого мой кулак моментально отсушило, вышел на загляденье. Как по «методичке». В него я вложил все те слова, которые не стал говорить Валику, присовокупив туда свою спортивную, и не только, злость.
Пинок под крепкую задницу рухнувшего на пол крепыша был чисто моим бесплатным дополнением и сдачей за свою скулу.
С трудом остановив себя, чтобы с разбега не пробить Валику с «пыра» в голову, я нехотя опустил руки, с мстительным удовлетворением глядя на результат.
— Он что его вырубил? — тихий голос второй девушки, породил несколько удивлённых возгласов. Они явно не ожидали подобного исхода.
Положа руку на сердце, я сам слега был удивлён получившимся результатом. Я-то намеревался его немного превратить в ростовую грушу, как следует отыгравшись за унижение, а вышло даже лучше, чем рассчитывал.
«Так и убить недолго!», — с холодком вползла запоздалая мысль в голову.
Переведя взгляд на Иван Иваныча, я не удивился его реакции, что-то подобное и предполагая.
Усатый улыбался.
Улыбался будто человек, который хоть и предполагал существование Санта-Клауса, но до конца в него не верил. И сейчас он этого Санта-Клауса увидел своими глазами, застукав позорно застрявшего задницей в каминном дымоходе.
— Браво! — обозначив аплодисменты, Иван Иванович, покачал головой. — Вырубить за семь с половиной секунд целого мастера спорта — это впечатляет, Белевский. Прими мои поздравления! Нет, правда, молодец!
— Сами сказали, — пробурчал я, пожимая плечами и не понимая, к чему готовиться.
— По Валику вопросов нет, — отмахнулся усатый, будто это не человек сейчас валялся на бетонном полу, а какая-то куча бесполезного тряпья, что мне тоже не понравилось. — Инга, Аня! Приведите товарища в чувство, — скомандовал усатый застывшим «курсантам». — И оттащите его куда-нибудь подальше, чтобы не мешался под ногами.
Чтобы не мешался? Он сейчас серьёзно?
От нехорошего предчувствия по позвоночнику промаршировал огромный табун мурашек.
— Остальные… слушай мою команду! Кому удастся победить нашего гения единоборств, тот получит от меня особое, — выделил он слово, — поощрение. И не халтурим! Готовы? Тогда начали! Бой!!!
«Сука!», — мысленно взвыл я, понимая, что мои шансы на благополучный исход только что рухнули в Тартар. Меня сейчас будут бить.
Больше я подумать ничего не успел, поскольку перед внутренним взором расцвела ярчайшая россыпь трассеров, по сравнению с которыми, те, что были до этого — просто унылый калейдоскоп.
Встревоженный крик дяди я уже слышал размазываясь в воздухе, уходя от нескольких одновременных атак заряженных нездоровым энтузиазмом «курсантов».
Глава 12
Аннушка уже купила подсолнечное масло, и не только купила, но даже разлила. Так что заседание не состоится.
(Михаил Булгаков, «Мастер и Маргарита»).
— Искренне надеюсь, что вы остались довольны, — пробурчал я, прикладывая к лицу пакет со льдом, которые в немалом количестве обнаружились в одном из холодильников, расположившихся в соседней комнате, рядом с раздевалкой.
Узри я их ранее, задался бы вопросом: «Зачем столько?». Но вот в данный момент мне было и так всё ясно — для таких бедолаг, как я, которые безнаказанно позволяют бить себя по лицу.
Зеркала я здесь не нашёл, но и без него было понятно, что рожу мне разукрасили на совесть. Впору петь фальцетом: «А я слива лиловая, спелая, садовая…». Только боюсь мои вокальные данные не будут оценены по достоинству в этом сборище начинающих костоломов.
Отвечая Иванычу, я даже не пытался скрыть сарказм, сквозивший в голосе, и сейчас был настолько вымотан, что вздумай он за мою дерзость устроить ещё один подобный спарринг, как наказание, я бы молча встал и пошёл принимать бой.
Без вариантов. Без эмоций.
Я уже понял, что если меня захотят заставить что-то сделать — они обязательно заставят. А бежать в атаку на танк с хлипкой табуреткой в руках, несмотря на всё моё упрямство, было глупо. Так что, пока по течению, а там посмотрим.
На дядю Женю уже надежды не было никакой, поскольку как только меня взяли в оборот, отправив нарезать круги в ангаре, он скромно приютился в уголке, развалившись на одном из стульев, и молча наблюдал, никак не обозначая ни своё присутствие, ни личное отношение к происходящему.
«Оказывается, тебя тоже можно взять за яйца, дядя», — вздохнул я.
Настроение было близко к пофигистическому, в первозданном его виде, когда в какой-то момент становится всё равно, что произойдёт дальше. «Что воля, что неволя — всё равно».
— Признаться, я ожидал большего, — поморщился усатый, аккуратно стряхивая несуществующий мусор с сидения раскладного стула, на который он намеревался умостить свою важную задницу. — Продемонстрированный тобой уровень даже близко не соответствует тому, с которым люди приходят к нам изначально. Ну ничего. С этим можно работать… Пообтешешься.
«Да ну? — захотелось съязвить мне. — Приходят? Это только я был притащен за шкирку, а остальные, оказывается, добровольцы? С этим можно работать! Да я в восторге просто! Спасибо, благодетель! Пообтесатель хренов. Может тебя уже без затей звать Папа Карло?».
Вот чего у Иваныча не отнять — умения испоганить и без того дерьмовое настроение одной единственной фразой. Специально их учат этому что-ли? Я-то наивно считал, что в этой схватке я показал себя с лучшей стороны.
Нет, ну а что он вообще хотел?
Уступить в схватке с превосходящими силами противника, умудрившись вывести при этом двоих из строя до состояния невозможности продолжать схватку — это нифига себе результат для меня, скажу я вам.
Не знаю, каких монстров они здесь готовят, но одного из них только что я «вынес». И завалить меня смогли только подключившись всей группой. Да, ребята техничные, спортивные, не чета мне, но на серьёзную подготовку «спецуры», какой она обязана быть в моём понимании, они явно не тянут.
Но, да. Они превосходили меня по всем параметрам.
Это только в азиатских фильмах можно увидеть, как одинокий герой разделывается с двумя десятками врагов, вооруженных разнообразнейшим колюще-режущим. А потом, не получив ни царапины, герой гордо шествует дальше.
Камера показывает крупным планом побеждённых противников, валяющихся в разнообразных позах, и уставшего, но не сломленного, героя, готового к новым превозмоганиям.
Вот только, к сожалению, так бывает лишь на съёмочных площадках, и даже там, каскадёры умудряются получать травмы, иногда не совместимые с жизнью. Что уж говорить о бое реальном? А таким он сейчас и был, несмотря на хлипкие «накладки» на руках, по чудовищному недоразумению названные «перчатками».
Эта схватка чётко определила разницу между мной и обученными ребятами, которые, несмотря на имевшееся у меня серьёзное преимущество, умудрились загонять меня.
«Наружный фасад», в простонародье называемый мордой лица, мне поцарапали на первых секундах боя, когда сметённый напором спарринг-партнёров, я умудрился пропустить прилетевший из-за спины второго парня боковой. Рука хоть и была женской, но приятнее от этого не стало, поскольку бить эта девушка явно умела.
Вовсе не удивлюсь, если окажется, что каждый из этих молодых людей имеет какой-нибудь разряд чего-то там спортивного.
«А у тебя даже по шашкам разряда нет, Вова!».
На мой неискушенный взгляд дилетанта, двигались противники довольно грамотно, не мешая друг другу. Связав меня плотным боем, они практически не перекрывали линии атаки, стараясь продавить меня со всех направлений. И даже слово «продавить» здесь было не совсем уместным. Меня просто грамотно вынуждали сделать ошибку, которая рано или поздно последует.
