Объяснил Шуго текущую позицию партии и правительства. Шуго покивал, хотя он слов‑то таких не знал ещё. Ну да ничего, министерства тут уже появились, значит, скоро и правительства подтянутся.
Итак, первая статья о моей коронации.
Вторая статья, это уже мастер Клоту под моим руководством писал, что ежели кто будет пить воду грязную и руки не мыть, так плохо тому будет. Три дня поноса, потом смерть. Кипятите воду, граждане Соединенного Королевства!
А ещё, граждане Соединенного Королевства, говорила третья статья, не забывайте, что с началом царствования нового короля ждут нас непростые времена. Беда пришла в дома наши, неисчислимые полчища степные нависли над границей. Сомнут границу, так и к нам дойдут! А наемники не спешат что‑то помогать, наоборот, устроили бузу пьяную, людей в городе грабили, коронации помешать желали. Если б не самоотверженность городского ополчения да горстки смельчаков, то могло случится страшное! Все, участвовавшие в пьяном бунте, наказаны будут по всей строгости закона. Граждане, если есть у вас информация, то можете смело записывать её на свитках и передавать эти свитки в канцелярию дворца, страже на входе отдан приказ. Там же, на входе, найдете писцов, кои за долю малую все запишут да расскажут. Писцам запрещено брать с клиента больше медной монеты за один свиток.
Ну, а дальше пусть кто‑нибудь разбирается.
Дальше новости от мастера Виктора. Порох делается ударными темпами и скоро весь запас будет восстановлен. Гранаты есть в достатке… Подпись — мастер Виктор.
— Вот это… — Я сделал паузу. — Вот эту новость отдельно. Это будет у нас новости секретные, о которых слышать никому нельзя. Докладывать отдельно будешь. Разложи бумагу на две пачки. В одну обычные, а в другую секретные.
Шуго сделал пометку в небольшом свитке.
— Так, дальше…
В дверь постучали, слуга было решил что‑то объявить, но я махнул рукой. Рабочее совещание. Вошел граф Нидол Лар, поклонился, присел в уголке, навострил уши.
Продолжаем.
Вот с хлебом тяжело… Приказчики графа Лурга, которые весь хлеб у крестьян скупали, сделали ноги одними из первых, как только узнали, куда дует ветер. Корабль с ними отошел на следующий день после того, как графа Лурга посадили в башню. Напоследок большие склады, на которых хлеб хранился, кто‑то пробовал подпалить. Не вышло, поджигателей поймал Грошев, который с некоторых пор до таких баловников с огнем дюже охоч. Брату удалось поджигателей отбить и запереть в Западной башне как особо опасных государственных преступников. В очереди на допрос.
— Виктор? Там уже стоит охрана?
— Конечно! Я с ночи поставил, пограничники, которые в городе.
— Вот и хорошо. Хлеб графа Лурга переходит в собственность королевства, будем выдавать его, когда у нас еда закончится. Ждан в курсе? Пусть найдет людей, они все учтут, взять под охрану. Дальше?
Озадаченные профессора из Королевского университета во главе с бароном Гонку, оказавшимся самым таким знатоком неписаных законов Соединенного Королевства, вовсю ваяли Уголовный кодекс. Ну а что, основные‑то статьи я помнил. И решил, что тут тоже можно законы записать на бумаге, а не хранить в виде обычаев. Важно точно знать, что за те или иные деяния бывает. Для начала прописали "измену", и назначили за неё смертную казнь, а уж потом… Барон Гонку испрашивал, можно ли что заменить и нельзя ли…
— Нет. — Буркнул я. — На словах передай барону, что если и дальше тянуть будет, то… — Плетьми по заду? Не… Нельзя так с культурными и по — настоящему интеллигентными людьми. — Книгу его напечатаем через год, а то и через два.
Шуго кивнул и снова сделал пометку.
Ещё новости. Куча дворян рвется ко мне на приём. Это разные мелкие графы да бароны, прижившиеся в замке, спешат принести присягу и засвидетельствовать своё почтение…
— Ага, а где они раньше‑то были? — Сварливо спросил я. — Давай‑ка всех на завтра. Буду выслушивать, что же такое они мне скажут.
— Ваше Величество!
— Ваше Величество, рады видеть вас в добром здравии!
— Многие лета королю!
Вот так иду по коридору, а меня приветствуют, и все меня знают. И все улыбаются, и все кланяются раза в три ниже, чем обычно.
Вышел на улицу.
Солнышко коснулось моего лица, пробежалось ласковым весенним теплом. Я расстегнул куртку, ослабил ворот рубашки. Тут весна уже вступила в свои права. Скоро тут будет тепло и хорошо, можно будет купаться.
Виктор кивнул, вокруг меня сомкнулась охрана. Это не лейтенант Лург, тот сразу после переворота предпочел сложить с себя обязанности и сейчас заливал горе свое во дворце. Что с ним делать‑то, не ясно. Вроде бы офицер, лейтенант целый, но вот ставить его куда‑то я просто не хотел. Трус и приспособленец. Даже тюрьму охранять не поставишь.
Подвели коняшку. Взлетел в седло, Вот, тут тоже! Стоило чуть от дворца отъехать, как дворяне стали навстречу попадаться. Кто конный, кто пеший, типа случайно тут остановился. В небольших чинах, сплошь бароны да рыцари обедневшие.
— Да здравствует король!
— Многие лета!
— Слава, слава!
И все такое прочее. И что я могу на них рассчитывать… Боже спаси! И что я такой хороший. И что вообще! Вот, кто‑то пролаял "позор регентше!". Уродцы.
Патрули городской стражи и пограничников вставали по стойке "смирно".
— Мастер Виктор, как дела твои?
— Хорошо, Ваше Величество.
— Так, все вон. Виктор!
Мы уже давно отработали все это. Виктор и трое гвардейцев, его знакомых, быстро и решительно вытолкали всех за дверь и встали на караул, так, чтобы самим не слышать, что же будет внутри происходить.
— Итак, мастер Виктор. — Я одно за другим выложил на верстак сначала свои чертежи, а потом и сверла. Чертежи всю ночь рисовал, боялся не успеть, но вот они почему‑то сразу перенеслись. Проект пороховой мельницы, вот это селитряная яма, все прорисовано красиво и приятно для глаза, никаких завитушек и "исполнено Его Величеством Седдиком Четвертым в честь…". Просто чертеж. Со штампом даже.
— Что это, Ваше Величество?
— Вот это — чертежи пороховой мельницы. Она будет производить порох, много — много, сколько нам надо. Мастер Виктор, у тебя есть человек грамотный, художник или писец на примете? Найми, пусть перерисует вот это… — В самом деле, бумага уже начала рассыпаться. Гнила она тут быстро! Положил на верстак, и трогать уже боюсь, вдруг развалится?
Мастер Виктор вгляделся в чертежи, лицо его постепенно разглаживалось.
— Как интересно придумано, Ваше Величество… Вот так рисовать‑то!
— Ещё бы. — Ещё бы, три дня голову ломал и ночь рисовал, а потом ещё и забыл в кровать к себе положить, голова моя дырявая. — Где что понятно?
