— Пошли отсюда.
Те выскочили из кабинета начальника стражи с такой прытью, словно всю жизнь занимались бегом с препятствиями и спринтом только ради этого момента. Когда за секундантами закрылась дверь, орк повернулся в мою сторону и с минуту буравил взглядом. Все это время я тихонько стоял в уголке и изображал совершенно постороннего зрителя.
— Что ты скажешь? — нарушил молчание Глав, когда убедился, что игра «в гляделки» может продолжаться до бесконечности и с нулевым счетом.
— Все так и было, как сказали ушедшие граждане. Только они забыли упомянуть о малюсеньком факторе.
— О каком же? Тирка заколол не ты, а твой двойник, или постарались темные эльфы?
— Нет, — мотнул я головой, — не это. Просто на протяжении всей схватки мой соперник желал только одного — прикончить меня. Ни о каком условии вести бой до ранения он не думал. А я посчитал, что не могу себе позволить умереть, чтобы сделать приятное своему противнику. Но и оставлять такого мстительного человека живым и потом ожидать выстрела в грудь ночью из-за угла или заточки в спину не хотелось.
— Хм… знаешь, насчет мстительности Тирка ты прав. Но ошибаешься, если посчитаешь, что неприятности с его смертью для тебя лично исчезли. У него хватает друзей и родных, которые попробуют поквитаться. И выберут, — тут Глав хмыкнул, — нож или пулю в спину в самый неожиданный для тебя момент.
— И что делать?
— Да ничего, — резко и неожиданно после более-менее спокойной речи рыкнул орк. Потом чуть успокоился и продолжил: — Для начала тебе надо скрыться из города на недельку и переждать. А еще лучше вернуться к своим родным.
— Лучше воспользуюсь первым вариантом, — сообщил я орку о своем решении. — Не для того я летел на край мира, чтобы при первой опасности возвращаться обратно в столицу. Подумаешь, всякое отребье на меня злость затаило.
Сообщать начальнику полиции, что в столице меня ждут гораздо более опасные кровники, я благоразумно не стал. Мало ли что он там подумает. Так еще с легкостью в отъявленные рецидивисты запишет.
— Зря, — покачал головою Глав, — зря. Это отребье благородством не страдает и посылать вызовы на дуэль не станет. Ладно, это твое решение.
Начальник стражи на несколько минут замолчал, погрузившись в свои размышления. Когда молчание подзатянулось, я решил поинтересоваться:
— Господин Глав, раз все решилось, то я могу идти?
— Куда это ты собрался? — удивился тот.
— Как куда? — тут уже я сам не смог скрыть изумления. — Домой. Вернее, постараюсь снять себе какую-нибудь комнатку или номер в гостинице. Пару дней проживу, а там и корабль приведут в порядок.
— В номерах тебе делать нечего, — отрезал Глав. — Не хватало еще, чтобы служанка наутро нашла тебя с перерезанным горлом…
— Хм…
— …или парочку трупов местных, что тоже не мед.
— Так куда же мне идти? Место на каком-нибудь корабле забронировать, что ли?
— Ближайший все равно пойдет только через три-четыре дня. Пересидишь у меня.
— ?..
— В камере.
От слов главного стражника я пришел в такое обалдение, что никак не отреагировал на приход двух дюжих охранников, которые сноровисто забрали у меня оружие, кирасу и личные вещи. После чего проводили к знакомому зданию, где поместили в камеру… тоже знакомую. Отличием стало только то, что лежанку мне отстегнули сразу же, не дожидаясь определенного часа. Да еще и поесть принесли. Вот только за последнее пришлось заплатить. Зато за десять медяков мне предоставили толстого цыпленка с кашей, пяток вареных яиц, большую миску с резаными овощами, пару ломтей свежего хлеба и литра два неплохого вина. Дороговато.
В камере я просидел еще двое суток, лишенный всех мало-мальски интересных развлечений. С одной стороны, я считал, что Глав поступает правильно, спасая меня от возможной мести. С другой — делал он это не по доброте душевной, а беспокоясь за себя и свое место. Ведь смерть одного из членов известного и влиятельного рода повлечет за собой множество проверок, приезд комиссий и всякое разное из разряда нервотрепок. Пусть я был паршивой овцой в стаде, но принцип «наших бьют» и здесь работает на отлично. Родственнички подсуетятся ради такого случая, и отмщение случится. Недаром родной дядя сидит в верхах тайной королевской службы. Он тут все наизнанку вывернет, и не только он. Королевские дознаватели вскроют темные делишки начальника стражи. А там, если нароют уж что-то сильно противозаконное, недалеко и до отставки. Или суда. Жаль, что я этого увидеть не смогу.
На третий день, когда я уже готов был ногтями рыть подкоп, меня выпустили. Лично Глав открыл дверь в камеру, сопроводил до помещения с вещдоками и поторопил тамошних работников, чтобы мне поскорее вернули пожитки. И все это молча, только буравя взглядом. И лишь когда я направился в сторону поля с дирижаблями, он негромко бросил вслед:
— Неделю, не меньше. Понял?
В ответ я помахал правой рукой, изобразив пару невразумительных жестов. Пусть понимает, как хочет — то ли я принял совет, то ли имею свое личное мнение.
Свой корабль я, когда добрался до места стоянки, не узнал. Вместо черно-красного судна с потрепанными канатами и вантами, выщербленными досками и побитыми чужой картечью бортами, стоял красавец-корабль. Старая раскраска сменилась на новую с ореховым оттенком и золотыми полосами в тех местах, где шли выступающие линии и обводы. Вся оснастка поменялась на новую. Даже каюта была обшита новыми досками и выкрашена в светло-коричневый цвет. По правому и левому борту шла надпись — «Искра». Она была выполнена с таким мастерством, что казалась созданной из тысяч алых и золотистых искорок.
Мастер Игор обретался тут же, словно уже знал, что я вот-вот приду. Как потом выяснилось, так оно и было. Начальник стражи успел через своего подчиненного и родственника мастера сообщить о скором моем визите.
— О, господин Славар, — радостно заулыбался мастер и поспешил мне навстречу. — А я уж измаялся, выглядывая вас. Все жду и жду…
Вот же пенек бородатый, врет и не краснеет. Вряд ли больше получаса тут околачивается. А все туда же — ждет и ждет.
— Приветствую, мастер, — откликнулся я. — Вижу, работа закончена? Когда расчет?
При слове «расчет» улыбка сползла с лица собеседника, как слезает жирная пленка с воды, если капнуть сверху моющим средством.
— Дык это, — скороговоркой забубнил он, — пришлось поболее вложить средств, чем договаривались. Краска, лак опять же подорожали. Дерево пошло самое лучшее, и пенька в монетку влетела.
— Мастер, у нас был с вами конкретный договор на конкретную сумму. Я побывал в городе и навел справки о местных ценах на золотые грибы. Теперь просто жажду посмотреть, насколько честным вы окажетесь.
