Двое мужчин прямо взвыли от хохота. Джон согнулся над кузовом моего фольксвагена, держась за живот и колотя по машине рукой.
— У нее зубы выбиты, как у футболиста, — выкрикнул он, истерически хохоча.
Мое смущение не поддавалось описанию. От раздражения и досады колени мои подогнулись, я сползла на мостовую, как тряпичная кукла, и, как ни странно, потеряла сознание.
Придя в себя, я обнаружила, что сижу в пикапе. Мариано Аурелиано гладил меня по спине. Улыбнувшись, он несколько раз провел рукой по моим волосам, а потом обнял меня.
Меня удивило полное отсутствие переживаний: я не была ни смущена, ни раздражена. Мне было легко и свободно. Это было спокойствие и безмятежность, которых я никогда прежде не знала. Впервые в жизни я поняла, что никогда не пребывала в мире ни с собой, ни с другими.
— Ты нам очень нравишься, — сказал Мариано Аурелиано. — Но тебе надо будет излечиться от своих припадков. Если ты этого не сделаешь, они убьют тебя. Сейчас это была моя вина. Я должен перед тобой извиниться. Я провоцировал тебя намеренно.
Я была слишком спокойна, чтобы как-то реагировать. Я выбралась из машины, чтобы расправить ноги и руки. По икрам пробежали болезненные судороги.
Помолчав немного, я извинилась перед обоими мужчинами. Я рассказала им, что мой нрав стал хуже с тех пор, как я стала пить очень много колы.
—А ты ее больше не пей, — предложил Мариано Аурелиано.
Затем он резко сменил тему и продолжал говорить так, словно ничего не произошло. Он сказал, что чрезвычайно рад тому, что я к ним присоединилась.
— Вы рады? — непонимающе спросила я. — Вы уверены, что я к вам присоединилась?
— Ты сделала это! — сказал он с особым ударением. — Когда-нибудь ты сама все поймешь. — Он указал на стаю ворон, с карканьем пролетавшую над нами. — Вороны — это хорошее предзнаменование. Видишь, как чудесно они смотрятся. Словно картина на небесах. То, что мы их сейчас видим, — это обещание, что мы еще увидимся.
Я не сводила глаз с этих птиц, пока они не скрылись из виду. А когда я оглянулась на Мариано Аурелиано, его уже не было. Пикап совершенно беззвучно укатил неведомо куда.
Не обращая внимания на колючий кустарник, я мчалась вслед за собакой, которая с бешеной скоростью неслась через заросли полыни. Ее золотистая шерсть, то и дело мелькавшая меж диких благоухающих кустов, вскоре совсем пропала у меня из виду, и мне приходилось ориентироваться лишь на ее лай, который становился все тише и тише, замирая в отдалении.
Я с тревогой заметила, что вокруг меня сгущается туман. Он плотной стеной окружил то место, где я стояла, и в считанные секунды небо совсем пропало из виду. Послеполуденное солнце, напоминавшее тлеющий огненный шар, едва можно было различить. И величественный вид на залив Санта Моника, сейчас уже скорее воображаемый, чем видимый с горного хребта Санта Сьюзана, исчез с невероятной скоростью.
Меня не беспокоило то, что я потеряла из виду собаку. Однако я понятия не имела, как разыскать то скрытое от людских глаз место, которое мои друзья избрали для нашего пикника. Да и где проходит та тропа, по которой я ринулась вслед за собакой?
Я сделала несколько неуверенных шагов примерно в том направлении, куда убежала собака, и тут меня что-то остановило. Сквозь некоторый просвет в тумане я увидела, как вверху вдруг возникла и стала спускаться ко мне крошечная светящаяся точка. За ней последовала еще одна, и еще, — словно маленькие огоньки, нанизанные на невидимую нить. Огоньки мерцали и колебались в воздухе, а затем, как раз когда они уже должны были достичь меня, — исчезли, будто их поглотил окружавший меня туман.
Поскольку они пропали передо мной всего лишь в нескольких футах, я двинулась вперед, поближе, полная желания исследовать это необычное явление. Напряженно вглядываясь в туман, я увидела темные человеческие силуэты, парящие в воздухе на высоте двух-трех футов от земли. Они перемещались так, словно ходили на цыпочках по облакам. Я сделала еще несколько нерешительных шагов и остановилась, поскольку туман сгустился и поглотил
Я стояла неподвижно, не зная, что делать, меня охватил какой-то совершенно необычный испуг. Это не был обычный знакомый испуг, — он был какой-то телесный, как будто находился у меня в животе. Должно быть, такой испуг ощущают животные. Я не знаю, как долго я там стояла. Когда туман достаточно рассеялся и я снова смогла видеть, я заметила слева от себя на расстоянии пятидесяти футов двух мужчин, которые сидели, скрестив ноги, на земле. Они негромко говорили друг с другом. Впечатление было такое, что их голоса долетали отовсюду, подхваченные напоминавшими мягкие комки хлопка клочьями тумана. Я не понимала, о чем они говорят, но почувствовала себя спокойнее, уловив несколько слов из их беседы — говорили они на испанском.
— Я заблудилась! — прокричала я по-испански.
Оба медленно повернулись, на их лицах была видна нерешительность и удивление, словно их взору предстал призрак. Я поспешно оглянулась в надежде увидеть позади себя то, что вызвало у них такую необычную реакцию. Но там ничего не было.
Рассмеявшись, один из мужчин поднялся, потянулся, расправляя свои конечности, пока в суставах не раздался хруст, и преодолел разделявшее нас расстояние быстрыми широкими шагами. Он был невысокого роста, молодой, крепкого сложения, с широкими плечами и крупной головой. Его темные глаза светились веселым любопытством.
Я рассказала ему, что бродила с друзьями по окрестностям и заблудилась, погнавшись за их собакой.
— Я понятия не имею, как теперь к ним вернуться, — закончила я свой рассказ.
— В этом направлении дальше идти нельзя, — предупредил он меня. — Мы стоим на краю обрыва.
Он уверенно взял меня за руку и подвел к самому краю пропасти, который был не далее чем в десяти футах от того места, где я остановилась.
— Мой друг, — продолжал он, указав на другого мужчину, который по-прежнему сидел, уставившись на меня, — как раз закончил рассказывать мне, что здесь под нами внизу находится древнее индейское кладбище, и тут возникла ты, едва не напугав нас до смерти.
Он изучающе поглядел на мое лицо, на мою длинную светлую косу и спросил:
— Ты шведка?
Все еще сбитая с толку тем, что этот парень сказал о древнем кладбище, я неподвижно вглядывалась в туман. При обычных обстоятельствах я как студент-антрополог горела бы желанием разузнать поподробнее о древнем индейском кладбище. Однако в данный момент мне это было совершенно безразлично, даже если оно в этой туманной пустоте действительно скрывалось. Моя мысль вертелась вокруг одного — если бы меня не отвлекли те огоньки, то я вполне могла бы быть погребена там сама.
