Едва за обидчиком с грохотом закрылась дверь, Мари предпочла забыть и о нем, и его ярости. В другой момент она первым делом бы проверила на мягкость широкую кровать с десятком пышных подушек. Попрыгала б на ней. До потолка! Но не сейчас гораздо сильнее волновало творившееся за пределами просторной светлой комнаты. С ловкостью кошки Мари взобралась на подоконник и прильнула к окну, чтобы поприветствовать родной город. Да, она родилась не здесь, но первые осознанные воспоминания связаны с Орэном. В этом уголке страны начался путь непокорной стихийницы Зимы и, возможно, здесь хранятся желанные ответы.
Внизу на выложенной булыжниками квадратной площади начинался праздник. Перед замком городовика готовились к представлению актеры. Шестеро крепких мужчин возводили из досок импровизированную сцену, три женщины нанизывали на длинную палку синюю ткань, которой предстояло стать занавесом. Горожан с каждой минутой все прибавлялось. До спектакля их развлекали фокусники, выпускали из шляп голубей и сизый дым. Всех превзошел низенький мужичок с красной кнопкой на носу: растворился в воздухе к восторгу зевак.
Но вниманием Мари завладел старый шарманщик в потрепанном котелке. Головной убор раньше, наверняка, был черным, но со временем покрылся бессчетным количеством заплат всевозможных расцветок и выглядел комично. Шарманщик медленно крутил ручку потертого ящика и печально покачивал седой головой. Старик не замечал праздную толпу, находился один на один с мелодией, которую Мари не могла слышать. Под стать хозяину вела себя и обезьянка в красном колпачке с кисточкой. Сжалась, словно не хотела занимать много пространства.
Мари смотрела на шарманщика с маленькой помощницей и не понимала, отчего сердце сковала тоска, и навернулись слезы. Пока не закрыла глаза, и в ушах не зазвенел детский голосок:
- Дядя Ёллу, дядя Ёллу, хочу песенку!
- Какую песенку, воробышек? Грустную или веселую?
- Волшебную! Про Весну!
- Про Весну-волшебницу? Керша, исполним желание маленькой озорницы?
Мари задрожала. Образы полузабытые и полустертые проявились яркой вспышкой. Она когда-то знала старика. Здесь, в Орэне! Шарманщик дружил с Вирту. Помогал найти ночлег и прятаться от армейцев. Отчего память со временем становится избирательной? Стерев большую часть горьких воспоминаний о детских годах, она спрятала и светлые пятна.
Нужно поговорить с шарманщиком! Вдруг Вирту рассказывала ему о прошлом! Мари спрыгнула с подоконника и кинулась к двери, не думая о последствиях. Главное – бежать быстрее, пока Ёллу не исчез вместе со старой шарманкой.
Но не вышло.
- Куда собралась, Ситэрра? – гневно поинтересовался Рофус, которого Мари едва не сбила с ног, вылетев из спальни.
Он вцепился в ворот и встряхнул юную спутницу, как тряпичную куклу. Разбежавшиеся мысли вмиг встали на место.
- Там… там… праздник. Поближе посмотреть… - пролепетала она, придумав спасительную ложь.
- Глупая! – разъярился Рофус, но платье, грозящее затрещать по швам, отпустил. – У тебя другой праздник. Мерзавец Крон зовет к ужину. Его гость вернулся раньше срока. Бездарная ложь. Но ничего, этот человеческий выскочка ещё попляшет! Чего замерла, Ситэрра? Идём! У тебя есть работа!
Сжимая кулаки, чтобы не расплакаться от досады, Мари поплелась за Рофусом. А что еще оставалось?
****
Обеденная комната Крона произвела гнетущее впечатление. Громоздкую мебель окружали знакомые по тронному залу темно-зеленые декорации. Но к болотному цвету прибавился золотой. На стенах - в виде росписи, и на столе. От свечения, излучаемого приборами, зарябило в глазах. Наверняка, большим количеством драгоценного металла городовик желал подчеркнуть собственное высокое положение. Или же хвастался богатством.
Хозяин успел преступить к трапезе. Как и гость, с которым Крон мило беседовал. Сразу стало ясно - ужин начался с той самой минуты, как городовик расстался со стихийниками в тронном зале. Но надо отдать Рофусу должное. Он ни единым мускулом не выказал, насколько взбешен дерзостью правителя Орэна.
- Вы знакомы с Лукасом Горшуа, зу Сильвана? – весело оскалился Крон, глядя, как тот взирает на светловолосого мужчину, вальяжно расположившегося за столом.
- Разумеется, - ответил вместо него гость. – Давно не виделись, Рофус.
- Я, к счастью, не частый посетитель объединенной сыскной канцелярии.
- Действительно, к счастью, - усмехнулся Горшуа и взял на себя обязанности хозяина, раз Крон не торопился это делать. – Прошу, присаживайтесь. Рофус, будь любезен, представь юную прелестницу.
- Зу Ситэрра, - Рофус кинул ядовитый взгляд на городовика. – Мари Ситэрра. Луд должен ее помнить. Она родом из его славного города.
- А! Тот самый чудо-ребенок? – заинтересовался Горшуа, не обращая внимания на кашель подавившегося вином Крона. – Настоящая зу. Как быстро летит время! Кажется, только вчера мы в канцелярии разбирали то происшествие. Виданное ли дело – снег в разгар Лета!
Пока Горшуа предавался воспоминаниям, Мари с любопытством его разглядывала. Внешность сыщика не оставляла ни единого сомнения в принадлежности. Длинные светлые волосы, холодные серые глаза. Кожа белая-белая. Такая бывает лишь у истинных детей Зимы. Еще не стар, но и не молод. Опытен – судя по цепкому взгляду. Интриган – о чем свидетельствовала спрятавшееся в уголках губ лукавство.
- Каким ветром тебя занесло в Орэн, Лукас? – осведомился Рофус, беря в руки столовые приборы. Вопрос прозвучал непринужденно, но интерес был очевиден.
Глядя, как он легко орудует ножом и вилкой, Мари задним числом поблагодарила Академию за уроки этикета, на которых яу тщательно учили манерам, в том числе за столом. Перестала глазеть по сторонам и скромно уткнулась в тарелку. Еда стояла поперек горла, однако Мари аккуратно подкладывала в рот кусочки мяса, почти не чувствуя вкуса из-за желания не пропустить ни слова из разговора мужчин.
- Мне потребовалось вмешательство сыщика, - объяснил городовик за Горшуа, нарочно тянущего с ответом. – На фабрике пропала партия товара. Пытаемся совместными усилиями разобраться, кто у нас такой хитрый.
- Да, некоторые любят хитрить, - мимоходом согласился Рофус, придав лицу невинное выражение. При всем желании не обвинишь в сарказме.
- А ты зачем пожаловал? – Горшуа отхлебнул вина. – До правления твоего Короля пять месяцев. Не замышляют ли Их Величества очередную пакость?
- Что ты, Лукас! – Рофус театрально приложил руки к груди. – Это всё Луд. Задолжал Королю за две Зимы, меня и отправили освежить городовику память.
