— Вырубите его кто-нибудь, — простонала Дэй. — Если он начал нести этот культурологический бред, его же иначе не остановишь!
— Сейчас… — Грым напоказ занес руку над головой приятеля.
— Да ну вас, — обиделся Синекрылый. Поймал сочувственные взгляды остальных друзей и махнул рукой, — В общем, я хотел сказать, что это очень дорогая вещь, не понимаю, кто и откуда…
— Может, и правда открыть да посмотреть, наверняка письмо внутри, — перебила его нетерпеливая Дэй.
Во взгляде Синекрылого отразилась вся мировая скорбь. Не мог он вот так сразу отказаться от тайны, от наслаждения погадать, что же это, зачем и от кого, равно как и от возможности самому логически прийти к единственно верному выводу. Однако, имея таких нетерпеливых друзей, Златко рисковал тем, что у него вообще отберут предмет его уже вспыхнувшего обожания и откроют сами. А ведь без боя Бэррин подобного не позволит, завяжется драка, и шкатулка может пострадать. Нет, он не мог такого допустить. Значит, оставалось только пойти на поводу у нетерпеливого большинства. Златко еще раз душераздирающе вздохнул и осторожно приподнял крышку подарка.
Ничего не произошло. Ни магии, ни каких-нибудь неожиданностей… Внутри шкатулка была справа обшита красным бархатом, а слева, в углублении, — то же черное дерево и узоры черным же лаком. И никакого письма.
— Не понял… — удивился Грым.
— А где послание от отправителя? — даже обиделась Ива.
— И почему вот тут нет места для украшений? — возмутилась гаргулья. — Оно должно быть. Иначе зачем?
— Наверное, тут находится тот самый механизм, про который говорил Златко, — мягко напомнил Калли. Его синие глаза тоже заинтересованно посверкивали.
— Да-да, точно! — оживилась травница. — Интересно, что это за механизм? Его, наверное, гномы сделали, да? Они любят всякие механизмы. А люди три века назад уже делали механизмы? У нас в деревне никто их даже и не видел, я вовсе не уверена, что там не считают такие штучки магией, а то и злым колдовством, но наша глухомань — не показатель. Златко, а как узнать, что за механизм? Я читала, якобы в таких вот штучках может быть спрятана музыка… То есть, ну, они музыку издают.
— Ива, заткнись, — поморщилась разошедшаяся гаргулья. — Почему ты иногда становишься настолько девушкой?
— А почему ты всегда настолько не девушка? — тут же отреагировала уязвленная в лучших чувствах травница.
— Вы еще подеритесь, — буркнул тролль. Притом что он сам не любил глупышек, но, во-первых, Ива ею не являлась, а во-вторых, беззаботное девичье щебетание его слуху было куда приятней, чем постоянное недовольство Дэй. Остальные парни были солидарны с ним. Равно как и улыбку почитали во много раз предпочтительнее хмурой рожи, — Златко, а все же что за механизм?
— Да я вот ищу, как его запустить, — Синекрылый рассматривал шкатулку изнутри. — Должно быть что-то вроде рычажка.
Все пятеро молодых людей одновременно постарались заглянуть внутрь предмета обсуждения и неизбежно столкнулись головами, после чего начали тереть лбы и выяснять, кто виноват. Кроме Златко, у него было занятие поинтересней. Сейчас от шкатулки его могла оторвать только боевая магия.
Друзья препирались уже минут десять, когда наконец раздалось радостное:
— Вот он!
— Кто?
— Рычажок!
Споры мгновенно прекратились, и друзья вновь сгрудились возле шкатулки. Даже Щапа сунул свою мордочку.
Оказалось, что роль тайного рычага играет одна из кованых внешних деталей. Надо было чуть сдвинуть ее вниз, и в правой части открывалась еще одна крышка. Молодые маги затаили дыхание, ожидая, что сейчас произойдет. Сначала, как и положено настоящей тайне, ничего не изменилось. Потом зажужжало-защелкало, застрекотало, и перед глазами юных чародеев оказались искусно выполненные фигурки танцующей пары — юноши и девушки в старинных одеждах. Маленькие статуэтки выглядели настолько живыми, что сначала друзья даже опешили, только потом заметили легкие неровности краски, несколько почти незаметных царапин, некоторую условность в нижней части поделки.
Грым осторожно потыкал в фигурки указательным пальцем. У всех остальных перехватило дыхание, казалось, он сейчас просто сомнет эту красоту, но маленькой паре это не принесло никакого ущерба.
— Керамика, — заявил он.
— Фарфор! — возмутился Златко.
Тролль пожал плечами:
— Глина и огонь. Я это имел в виду.
Синекрылый фыркнул, однако внимание отвлек на себя Калли. Он коснулся рычажка и надавил чуть сильнее, чем Бэррин.
— Нужно до конца, — пояснил он.
И в этот же миг зазвучала музыка. Как по заказу Ивы.
Простенькая незамысловатая мелодия. Однако, без сомнения, танцевальная. По крайней мере, счет на раз-два и раз-два-три-четыре отчетливо в нее укладывался. Вперед-назад, вперед-вбок-назад-вбок. Именно это и делала фарфоровая пара. Скрытый механизм передвигал фигурки по крошечному пятачку доски; чуть-чуть прищелкивая, лилась несложная, но не лишенная очарования мелодия, а воображение дорисовывало остальное. В воображении вспыхнули огни бального зала, мужчины и женщины встали напротив друг друга в ряд, вот галантные кавалеры при первых звуках знакомой музыки подают руки прекрасным дамам, те кладут ладони на локти партнеров, и получившиеся пары начинают двигаться в едином ритме. Вперед-назад. С пятки на носок. Вперед, вправо, назад, влево. Привставая и опускаясь, отмечая завершение одного движения, чтобы тут же перейти к другому. Раз-два, раз-два-три-четыре. И снова по кругу.
Картинка вспыхнула и мгновенно погасла в буйном воображении юных магов. И вот перед ними вновь была лишь шкатулка с простенькой мелодией и двумя фарфоровыми статуэтками. Сейчас делали куда более совершенные вещи. На ярмарке в Осенние праздники гномы демонстрировали такие чудеса, что не верилось, будто в таком деле обошлось без магии. Хотя и чародеи не остались равнодушными к возможности соединить механику и колдовство. Но в этой незамысловатой вещице было какое-то несравненное очарование. Чуть наивная простота и изящество, приправленные стариной и таинственностью.
Грым, правда, представил еще цену этой шкатулки, нашел ей место в доме какого-нибудь любителя бесценного старья, после чего прикинул план, как ее можно оттуда утащить. Потом, однако, вспомнил, что тащить ее никуда не надо — она и так у них, и очень этому удивился. Оттого с удвоенным подозрением уставился на странную посылку.
— Интересно, кто это у тебя, Златко, такой романтичный? — Судя по скептическому взору Дэй, она думала о том же.
— И богатый, — добавил Грым.
