Я видел Землю, но то была Земля без Луны. И она не вращалась вокруг собственной оси, а потому одна половина ее вечно была освещена солнцем, а вторая — погружена во мрак. И там тоже повсюду шла война, и я участвовал в каком-то ужасном походе, который чуть не убил меня… Какое-то имя почудилось мне — Кларвис? Что-то в этом роде. Я пытался уцепиться за эти имена, но они почти всегда ускользали из моей памяти, едва успев возникнуть, и, думаю, были на самом деле наименее важной частью моих снов.
Я снова видел Землю — на этот раз совсем другую. Эта Земля была очень старой, даже моря на ней начали пересыхать. И я ехал верхом по какой-то мрачной местности, а в небесах светило крошечное солнце, и думал я о Времени…
Я попытался удержать в памяти подробности этого сна, этой галлюцинации, этого воспоминания — что бы это ни было такое. Мне показалось, что в нем, возможно, заключена разгадка моей собственной природы, самого начала моей судьбы.
Возникло еще одно имя — Кронарх… И исчезло. По всей очевидности, и в этом сне было не больше тайного смысла, чем во всех остальных.
Потом это сновидение умчалось прочь, и я оказался в огромном городе, я стоял возле большой машины и смеялся, в руках у меня было какое-то странное ружье, а из самолетов в небесах дождем падали бомбы, уничтожавшие город прямо на глазах. Во рту был вкус сигары…
Я проснулся было, но тут же снова сны поглотили меня.
Я брел, почти утратив рассудок от одиночества, по коридорам с металлическими стенами, а за этими стенами был открытый космос. Земля осталась где-то далеко. Космический корабль, в котором я находился, летел на какую-то другую планету. Я глубоко страдал. Меня терзали мысли о семье. Был ли я Джоном Дэйкером? Нет… Джоном…
И тут, словно для того, чтобы еще больше смутить мою душу, имена стали буквально роиться вокруг меня. Я видел их. Слышал. Кто-то писал их, используя множество различных письменностей, мелькали буквы, иероглифы… имена повторяли нараспев на разных языках…
Обек. Византия. Корнелиус. Колвин. Брэдбери. Лондон. Мелнибонэ. Хокмун. Ланьис Лихо. Повис. Марка. Элрик. Малдун. Дитрих. Арфлейн. Саймон. Кейн. Аллард. Корум. Травен. Райан. Аскинол. Пипин. Сьюард. Менелл. Таллоу. Холлнер. Кельн…
Имена продолжали роиться, множиться…
Я с криком проснулся.
И наступило утро.
Весь в поту, я вскочил и с ног до головы облился холодной водой.
Почему сражение не началось? Почему?
Я знал, что, как только начнется бой, все эти сны тут же прекратятся. Я был уверен в этом.
И тут дверь моей каюты распахнулась и вбежал раб.
— Хозяин…
Голосили трубы. Палубы дрожали от топота бегущих людей.
— Хозяин, вражеские корабли идут к нам!
С облегчением вздохнув, я быстро оделся, стараясь правильно застегнуть все пряжки на доспехах. Потом схватил меч и выбежал на палубу. Там уже стоял король Ригенос в боевом облачении с мрачным выражением лица.
Повсюду на кораблях были подняты боевые знамена, звучали команды, горны и трубы вопили, словно металлические звери, загремели барабаны.
Теперь и я совершенно отчетливо увидел, что корабли элдренов быстро приближаются.
— Все капитаны готовы, — тихо проговорил Ригенос. — Смотри: наши корабли уже разворачиваются.
Приятно было смотреть, как наши суда занимают именно те позиции, которые им предписывались тщательно проработанными планами. Теперь, если только элдрены поведут себя так, как предполагали мы, победа будет за нами.
Я снова посмотрел вдаль, и у меня перехватило дыхание: корабли элдренов были уже совсем близко, они потрясали грациозностью и той легкостью, с какой, подобно дельфинам, неслись по волнам.
Нет, это не дельфины Это акулы. Они бы всех нас сожрали, если б смогли. Теперь я начинал понимать кое-какие опасения Каторна в отношении всего элдренского. Если бы я не знал совершенно точно, что это наши враги, что они намерены погубить нас, я бы так и стоял в бездействии, очарованный красотой их кораблей.
Они не были похожи на галеоны, как большая часть наших боевых кораблей. То были легкие парусные суда, и паруса их на хрупких мачтах просвечивали на солнце. Ослепительно белые, корабли элдренов, разрезая носами чуть более темную пену волны, летели нам навстречу, как птицы.
Я напрягал зрение, стараясь получше рассмотреть вооружение.
Пушек у них было меньше, чем у нас, были они, похоже, меньшего калибра и казались сделанными из серебра, но, увидев их, я отчего-то почувствовал страх: неведомая сила таилась в их жерлах.
К нам подошел Каторн. Он всхрапывал от удовольствия, как жеребец.
— Сейчас! Сейчас! Ох, сейчас мы им покажем! Видел их пушки, Эрекозе? Осторожней! Они заколдованные, можешь мне поверить!
— Заколдованные? Что вы хотите этим сказать?..
Но он уже отошел, покрикивая на матросов, чтобы шевелились быстрее.
Я начал различать на палубах элдренских кораблей крошечные фигурки. Даже порой видел отдельные лица, но мельком, так что черты их были пока мне неведомы. Элдрены быстро и ловко двигались на своих судах, безостановочно мчавшихся нам навстречу.
Теперь наше боевое построение было почти закончено, и флагманский корабль стал отходить на свою позицию.
Я сам отдал приказ прекратить движение, и мы легли в дрейф, качаясь на волнах и поджидая, пока эти акулы сами не набросятся на нас.
Наш боевой порядок напоминал сухопутное «каре», хорошо укрепленное по трем сторонам, однако обладавшее довольно слабой защитой с фронта, обращенного к элдренам.
Самую дальнюю от них сторону «каре» составляло около сотни кораблей, от носа до кормы ощетинившихся пушками. Обе боковые стороны были примерно столь же сильны, причем корабли располагались так, чтобы собственными выстрелами случайно не потопить друг друга.
Мы же входили в число кораблей, составлявших более «слабую» стенку «каре». Здесь было всего двадцать пять судов, и именно сюда и должен был быть нанесен основной удар элдренов. Мы рассчитывали, что наши маневры создадут у противника впечатление идеального боевого порядка: эскадра как бы окружала корабли с королевскими флагами на мачтах. Со стороны должно было казаться, что флагманский корабль и его эскорт находятся внутри «каре», но это была лишь приманка. Настоящий флагманский корабль — тот, на котором находился и я, — убрав и королевский флаг, и прочие опознавательные знаки, покачивался на волнах примерно в середине правой стенки «каре».
Все ближе и ближе подходили корабли элдренов. Казалось, что Каторн был почти прав, утверждая, что они способны летать по воздуху: элдренские суда действительно почти летали, а не плыли по волнам.
