— Как ее сиятельство себя чувствует?
Это был поднимавшийся навстречу Родгар.
— Все так же, ваша светлость, — Мольфи потупила взгляд и остановилась.
Тот вздохнул.
— Какая жалость. Не так я представлял себе этот визит…
Девушка тоже вздохнула в знак согласия.
— Уверен, ей станет лучше… — продолжил Родгар.
Она снова кивнула.
Молодой человек пристально посмотрел на девушку. Она стояла на свету, падавшем из проема, а он в тени чуть ниже по лестнице.
— Вам никто не говорил, что вы довольно таки привлекательны?
Мольфи ощутила, как ее лицо начинает гореть.
— Что вы такое говорите, ваша светлость.
Тот немного улыбнулся.
— Говорю вам комплимент. Причем совершенно правдивый.
Она смутилась окончательно и, пробормотав что-то невнятное, побежала вниз по лестнице.
Хотя среди слуг в замке только о нем и говорили, но она так и не смогла пока решить, что за человеком был жених Уртиции и возможно новый граф. В общении он казался приятным, скромным молодым мужчиной, одевавшимся неброско и по случаю произошедшего в основном в траурно-черное. Говорили, что он младший отпрыск какого-то древнего северного рода, благодаря чему получил место имперского наместника. Но когда в тех краях началась борьба за великокняжеский престол, встал не на ту сторону и всего лишился. Подробностей этих событий Мольфи не знала, да и никто их в замке не знал. Север Империи представлялся ей чем-то туманным, холодным, постоянно разграбляемым дикарями и кишевшим дикими зверями, бродившими по улицам среди бела дня.
На кухне Мольфи наткнулась на пару незнакомых парней увлеченно поглощавших тушеную капусту с салом.
— А вот и ты, — заметила ее Фрикса, — как госпожа Уртиция?
Мольфи горестно покачала головой.
— Какая жалость, — всплеснула руками ее собеседница, и принялась собирать поднос с обедом, — ну может хоть сегодня она поест. Видишь, жрец уже приехал.
Она кивнула в сторону голодных парней.
— Совсем на дорогах неспокойно, даже святому человеку приходится с охраной ездить…
Мольфи еще раз посмотрела на молодых людей и, взяв поднос, двинулась в обратный путь.
Родгар вошел в холл с небольшим опозданием и тихо пристроился в углу. Из уже сложившегося опекунского совета не было только учителя Румпля.
— Мы полагаем, что тело графа должно быть захоронено в фамильном склепе, — разъяснил Лотакинт.
— Насколько я понимаю, его сиятельство покончил с собой? — уточнил долговязый жрец в синей хламиде.
— М-м-м… формально да, но мы считаем, что он был… э-э-э… не в себе. Вы могли бы пойти нам в этом навстречу?
Жрец задумался.
— И еще эта история с кинжалом, — пробормотал Ларс.
— Какая история? — спросил жрец.
— Девочка что-то плела, будто видела в кабинете окровавленный кинжал, но мы ничего не нашли, — добавил кастелян, — граф может и был не в себе, но не настолько чтобы пытаться сначала зарезаться, а потом выброситься из окна. Да и насколько я смог разглядеть, ножевых ран на теле не было. Хотя при том, в каком состоянии было тело…
Иган возмущенно фыркнул.
— Ты же не будешь утверждать, что по нашему замку рыщет невидимый убийца?
— Нет, конечно, — смутился Ларс, — я просто напомнил…
— Формально в случае невыясненных обстоятельств, решение принимается в пользу погибшего — вмешался Родгар, — насколько я помню.
— Да, вы совершенно правы, — кивнул жрец, — тогда будем считать это несчастным случаем, произошедшим при невыясненных обстоятельствах. У нас есть для этого все формальные основания.
— Ну вот и хорошо…
— Кстати, а почему замковая капелла пустует? — добавил жрец, — я полагал у вас есть собственный служитель культа.
В воздухе повисло неловкое молчание.
— Старый капеллан умер от лихорадки, — наконец произнес Лотакинт, — а нового граф никак не собрался найти.
— Ну что ж, думаю, наследница этим озаботится, — жрец встал, — полагаю нам пора начинать готовиться к обряду.
Уртиция бессмысленно поглядела на поднос с обедом.
— Вам нужно поесть, госпожа, — заверила ее Мольфи, — вам необходимы силы, чтобы присутствовать на погребении.
— Да, — негромко произнесла та, — мне надо быть сильной, вот и Румпль то же самое мне говорил… Но я слабая. И осталась совсем одна.
— Не говорите так, госпожа, мы все с вами.
— Да, конечно, я понимаю… Оставь меня, я должна подумать.
— Я не могу, — Мольфи бросила испуганный взгляд на прикрытое внутренними ставнями окно, — это невозможно.
— Я приказываю, — в голосе Уртиции послышалась непривычная решительность.
Мольфи вышла, закрыла дверь и приникла к ней ухом. С той стороны было тихо.
— "Если она вздумает распахнуть ставни, я это услышу" — подумала девушка.
Замковый склеп располагался глубоко под мощеным внутренним двором. Там было темно, пыльно и душно. Свисавшая со стен паутина налипала на лица вошедших, заставляя их все время ее стирать.
— Графиня будет присутствовать? — поинтересовался жрец.
— Она плохо себя чувствует, — разъяснил Лотакинт.
— Хорошо, будем начинать без нее.
Слуги внесли завернутое в саван тело и уложили рядом с подготовленным саркофагом. Вырезать каменный барельеф на крышке так быстро было невозможно, и временно там разместили грубо сделанную деревянную скульптуру. Позже ее планировали заменить настоящей.
После всех необходимых действий тело, не разворачивая савана, положили в саркофаг. Жрец кивнул слугам, те взялись за крышку. Позади хлопнула дверь, по склепу пронесся легкий сквозняк. Все обернулись.
— Ваше сиятельство, — удивленно пробормотал кто-то…
Уртиция, поддерживаемая под руку горничной, твердым шагом прошла через склеп и остановилась перед жрецом.
— Прошу извинить мое опоздание, мне стоило большого труда спуститься…
— Может вам стоит присесть? — дворецкий растерянно закрутил филиньей головой в поисках чего-либо, на что можно было бы сесть.
— Большое спасибо, Лотакинт, я в силах постоять.
Графиня нашла взглядом стоявшего поодаль Родгара Рейса.
— Надеюсь, благородный кавалер Родгар, сможет поддержать меня в случае необходимости.
Молодой человек растерянно моргнул и лишь затем поспешно ответил.
— Конечно, ваше сиятельство.
Потом быстрым шагом подошел к девушке. Мольфи отшагнула назад, уступая ему свое место у руки Уртиции.
— Прошу вас, продолжайте, — произнесла та.
Вечером все собрались в главном зале. Впервые после смерти графа трон у дальней стены был занят. Уртиция сидела, выпрямившись, плотно сжав губы, все еще бледная, в черном бархатном платье и фамильной серебряной диадеме с изумрудами. За ее спиной спадал от потолка штандарт графов Вендран — зеленое полотнище с белым филином. Резные изображения этих же птиц украшали массивное тронное кресло.
