– Только против безумия Феанора будет мой совет: не уходите! Потому что час недобрый, и ваша дорога приведет к бедам, которых вы не сможете предвидеть. В ваших поисках Валар не окажут вам никакой помощи, но и не будут препятствовать вам, ибо вы должны знать: как вы пришли сюда свободно, так свободно и уйдете. Но ты, Феанор, сын Финве, изгоняешься собственной клятвой. Дорого тебе обойдется то, что не распознал ты ложь Мелькора. Ты говоришь, что он – Валар. Тогда тщетна была твоя клятва отомстить ему, ибо в пределах Эа никогда не сможешь ты никого одолеть из Валар, пусть даже Эру, чье имя ты призывал, сделал бы тебя втрое могущественнее, чем ты есть.
Но Феанор засмеялся и ничего не ответил вестнику, но обратился к Нольдору:
– Так! Значит, пусть этот доблестный народ отправит наследника их короля в изгнание с одними лишь его сыновьями и вернется к своему рабству? Но если кто-нибудь пойдет со мной, я скажу им: вам предвещают беды? Но в Амане мы уже видели их. В Амане мы пришли от блаженства к скорби. Теперь мы попробуем другое: через скорбь найти радость или, по крайней мере, свободу!
Затем, обернувшись к вестнику, он воскликнул:
– Скажи, Манве Сулимо, Верховному Королю Арда, вот что: если Феанор не может свергнуть Моргота, он во всяком случае не замедлит напасть на него и не станет праздно сидеть в печали. И, может быть, Эру вложит в меня огонь больший, чем ты предполагаешь. По крайней мере, я нанесу такие раны Валар, что даже могущественные в Круге Судьбы удивятся, услышав это. Да, и в конце концов, они последуют за мной. Прощай!
В эту минуту голос Феанора звучал так повелительно и величественно, что даже вестник Манве поклонился ему и, как будто узнав все, что хотел, покинул их. А Нольдорцы были покорены. Поэтому они продолжали свой поход, и дом Феанора шел впереди их вдоль побережья Эленде, и ни разу они не оглянулись на Тирион на зеленом холме Туна. Медленно и не так уверенно следовало за ними войско Фингольфина. Там первым был Фингон, а замыкали шествие Финарфин и Финрод, и много других доблестнейших и мудрейших Нольдорцев. Они часто оборачивались, чтобы взглянуть на свой прекрасный город, пока светильник Миндон Эльдалие не исчез в ночи.
В большей мере, чем другие изгнанники, унесли они оттуда воспоминания о покинутом ими блаженстве и даже некоторые из вещей, созданных там ими – утешение и бремя в пути.
Теперь Феанор вел Нольдор на север, потому что главной его целью было преследование Моргота. Кроме того, Туна у подножия Таникветиля находилась в таком месте, где разделявшее Аман Великое море было неизмеримо шире, чем на севере, где сближались Араман и побережье Среднеземелья.
Но по мере того, как разум Феанора остывал и рассудительность возвращалась к нему, Феанор с опозданием сообразил, что столь многочисленному войску никогда не преодолеть долгие лиги к северу и, наконец, не пересечь море без помощи кораблей. Но чтобы построить такой большой флот, потребовалось бы много времени и тяжелого труда, будь даже среди Нольдора мастера, искусные в этом ремесле. Поэтому Феанор решил убедить Телери, давнишних друзей Нольдорцев, присоединиться к ним, и в своем озлоблении он подумал, что таким образом могущество Валинора, возможно, уменьшится, зато силы Феанора для войны с Морготом возрастут.
Тогда он поспешил в Альквалонде и обратился к Телери так, как он говорил прежде, в Тирионе.
Но Телери остались равнодушны к его словам, хотя их действительно опечалил уход родичей и давних друзей, они предпочитали отговаривать их, чем помогать им. И они не дали им ни одного корабля и не помогли в строительстве против воли Валар. Что касается их самих, Телери не желали другого дома, кроме берегов Эльдамара, и другого повелителя, кроме Ольве, князя Альквалонде.
Ольве не обращал свой слух к Морготу, не приютил его в своей стране и по-прежнему верил, что Ульмо и другие великие среди Валар еще излечат раны, нанесенные Морготом, и что ночь еще сменится новым рассветом.
Тогда Феанора охватил гнев, потому что его все еще пугало промедление, и он в сердцах сказал Ольве:
– Однако, вы-то были рады принять нашу помощь, когда малодушные бездельники пришли, наконец, к этим берегам, почти с пустыми руками! В лачугах на морском берегу жили вы до сих пор, если б Нольдорцы не выделили вам гавань и не трудились на ваших стенах!
Но Ольве ответил:
– Мы не отказываем в дружбе, но может быть, в ее обязанности входит упрекать друзей в безрассудстве. А когда Нольдор радостно встретил нас и оказал нам помощь, тогда ты говорил иначе: мы прибыли в страну Амана, чтобы поселиться в ней навсегда, как братья, чьи дома стоят бок о бок. Что же касается наших белых кораблей: не ты дал нам их! Не у Нольдора научились мы искусству кораблестроения, а у повелителей моря. И светлые бревна мы тесали собственными руками, и белые паруса соткали наши жены и матери, и дочери. И поэтому мы никогда не отдадим и не продадим наши корабли – ни ради союза, ни ради дружбы. Поэтому я говорю тебе, Феанор, сын Финве: для нас они – как драгоценные камни для Нольдора – труд наших сердец, и создать его подобие мы не можем.
Тогда Феанор оставил его и сидел, мрачно размышляя за стенами Альквалонде, пока собиралось его войско.
Когда же он решил, что сил у него достаточно, он отправился в Гавань Лебедей и начал грузиться на корабли, стоявшие там на якоре, и силой угонять их оттуда. Но Телери оказали ему сопротивление и сбросили многих Нольдорцев в море. Тогда обнажились мечи, и на кораблях началась жестокая битва – и возле освещенных светильниками причалов и молов гавани, и даже на огромной арке, образующей вход в нее.
Трижды отбрасывали народ Феанора, и с каждой стороны было много убитых. Но на помощь авангарду Нольдора пришел Фингон с основным войском Фингольфина. Придя, они застали битву в полном разгаре, и, увидев своих поверженных родичей, бросились в атаку, не узнав истинной причины ссоры, а некоторые думали, что Телери по приказанию Валар пытались устроить засаду Нольдору.
Итак, в конце концов, Телери потерпели поражение, и большая часть их моряков, живших в Альквалонде, была безжалостно убита. Потому что Нольдорцы стали свирепыми и ужасными, а у Телери сил было меньше, и оружием они не обладали, только большей частью слабыми луками. И тогда Нольдорцы увели их белые корабли и, как могли, стали грести вдоль побережья на север.
И Ольве воззвал к Оссе, но тот не пришел, потому что Валар запретили препятствовать силой бегству Нольдора. Но Уинен оплакивала моряков Телери, и море поднялось в гневе против убийц, так что многие из кораблей потерпели крушение, а те, кто плыл на них, утонули.
Об убийстве родичей в Альквалонде подробнее рассказано в том плаче, который называется «Нольдоланте», «Гибель Нольдора», созданный Маглором незадолго до его смерти.
