Черные тучи стремительно неслись по небу. Где-то вдали сверкали бело-синие молнии, доносился гулкий гром, от которого дрожали внутренности. Мир сотрясался в судорогах магического сражения, отголоски которого доносились даже сюда. Что происходит в центре города, там, где находится Архивная Ложа, не хотелось даже думать. Апофеозом стал град размером с перепелиное яйцо, пробарабанивший по крыше и выбившей несколько стекол на веранде. Еще несколько порывов и безумство начало стихать… четверть часа всего, но не хочется даже думать о разрушениях, постигших город. Хотя… маги смогут прикрыть свои территории, а то, чему мы стали свидетелями — всего лишь отдача!
Павел подошел бесшумно. И мне совершенно не надо было оборачиваться, чтоб почувствовать его отдающую полынью и лимоном усмешку.
— Любуешься?
— Прикидываю, как мы выбираться отсюда будем…
Уехать сразу же мы не смогли, потому что зарядивший на два часа ливень исключил возможность использовать мотоцикл, а машиной воспользоваться не было возможности. Это я так считаю. Отчего-то мне казалось, что многие жители леса не выдержали отдачи магического сражения. Почему меня это не печалит?
Даже необходимость петлять между поваленных стволов по скользкой дороге на непривычном и неприспособленным к такой езде агрегате, с пассажиром за спиной не испортила мне настроения. Потому что портить было нечего. Откуда хорошему-то взяться? А стоило мне увидеть, насколько серьезно экипировался Павел… мой кинжал показался просто смешной булавкой по сравнению с бабочками, стрекозами и черепашками. Я спиной ощущала каждую смертоносную штучку, спрятанную в потайных карманах черной кожаной куртки, с секунды на секунду ожидая детонации несовместимых амулетов. Жуть… подпрыгивая на очередной колдобине, стискивала зубы и прибавляла газу.
Быстрее доедешь — целее будешь.
В городе пришлось объезжать уже рекламные щиты и развороченные гаражи — ракушки, которые, судя по всему, летали по дорогам аки птички.
— Куда? — вдыхая посвежевший, но отдающий неизбежным бензином воздух, спросила я. Хотя и сама знала ответ… меня вел флер Знающих, замешанный на крови и смерти, доносящийся с порывами ветра, едва не сносящего нас с дороги. Ах, город… мне нравишься ты, умытый грозой… пустые улицы, редкие машины, замершие автобусы, попрятавшиеся по домам люди и редкие смельчаки, выбравшиеся в сумерки, сокрывшие день. Поворот, еще поворот… нас не догня-ят!
— Тебя опять несет! — цепкая рука дернула за воротник.
Ох, и, правда! Свернув в переулок, притормозила и оглянулась.
— Куда дальше?
— Слезай. Прямо… вон в ту арку, — Павел махнул рукой в сторону толпящихся у прохода зевак.
— Разве нас не ищут?
— Ожерелье на тебе?
— К-кажется, — я заглянула в вырез, — да!
— Значит, не найдут, не до нас сейчас Карающим. Да и всем остальным…
Под арку мы заезжать не стали. Мотоцикл оставили у крыльца соседнего дома. И прошли под кирпичными сводами во внутренний двор.
Протолкавшись сквозь толпу, встали у самого ограждения. Дальше никого не пускали, но и так прекрасно видно, что один из трех прячущихся тут домов дом выгорел изнутри. Каменная трехэтажка с колоннами по фасаду, служащая входом Ложи, зияла выбитыми окнами. Закопченные стены и рассыпанные по двору осколки стекла дополняли картину разрушений. Вокруг суетились пожарные и врачи, закрытые пластиковые мешки поспешно грузили в машины. Судя по черным рамам, изнутри дом выгорел дотла. Только почему огонь на соседние постройки не перекинулся? Ведь расстояние между ними очень маленькое…
Что же… живых свидетелей, похоже, не осталось… а все эти мешки — просто случайные люди, которым очень не повезло. Служащие офисов, под аренду которых сдавались помещения дома. Не буду их жалеть… зачем? Еще родятся!
А основная битва происходила в глубине, в подземельях. И чем она закончилась, никто не знает…
Вокруг меня кружили запахи… резкие, прогорклые, царапающие горло, но не доставляющие похоже неудобства моему спутнику. Горелая древесина, расплавленный пластик, жареная, да простит меня тьма, человечина… тошнотворная смесь не давала сосредоточится.
— Не вижу Шейла, — пробормотал вампир, — найди его!
Это мне. Приказ. Ну ладно… сосредоточенно прикрываю глаза, пытаюсь прочитать следы, но… шок, боль и смерть ударяют по восприятию яркими, цельными образами. Схлестнувшиеся запахи сводят с ума, пронзая голову болью множества существ. Но я читаю след.
Пошатнувшись от слабости, схватилась за рукав спутника. Ноги подкашивались… едва не рухнув на колени и почти ослепнув, почувствовала, как Павел отводит меня в сторону. Тихо шипя и срываясь на короткий вой, пытаюсь понять, что рассказывают мне стены…
Здесь сошлись горечь вампиров и свежесть Знающих, страх и пот людей… прах и тлен смерти, приправленный смутным ощущением одиночества.
Где же?
Резко развернувшись, успеваю разглядеть в толпе знакомую невысокую фигуру. Взмахнув в его сторону рукой, и силясь выдавить из пересохшего горла хотя бы слово, ныряю в прохладную темноту.
Перегрузка…
Пришла я себя в машине, на заднем сиденье. Медленно выплывая из темноты, прислушивалась к тихим голосам, ненавязчиво журчащим на краю сознания.
Пахло лимоном, мятой, и еще трудноуловимым ароматом новой дорогой машины… Кожа, пластик, просачивающийся сквозь щель в окне аромат паленого камня. Я лежу, неловко подогнув ноги и сложив руки на груди. Прямо мертвая какая-то! Приоткрыв глаза, уперлась взглядом в потолок. Тусклая желтая лампочка, вмонтированная в серую замшу отделки, еле заметно мерцает.
— Ты совсем свою девчонку загонял, — задумчиво прошептал Шейл, покосившись на меня. Я подмигнула в ответ. Роковой черноволосый красавец хмыкнул, густые соболиные брови изумленно взлетели вверх. Вообще это не мой тип, но я испытываю подлинное эстетическое удовольствие, общаясь с ним. Ярко-голубые глаза, смуглая кожа, тонкие аристократические черты лица, губы потрясающей чувственной формы, которой позавидовали бы все признанные красавицы… Что-то в Шейле есть восточное, экзотическое. И потому он постоянно носит иллюзию… Минуточку, это и есть иллюзия! На самом деле Низший из семьи Веран — бледен как и все вампиры. И глаза у него карие с алыми вкраплениями.
— Это ее работа, — спокойно заметил Павел, — брать след и охотиться.
— Ну-ну… — в голосе Низшего сквозило сомнение. — Перенапряжется, совсем без Ученицы останешься. Ну да твое дело. Я свое сделал…
