– Следом за мной идет отряд воеводы Регведского, о двух сотнях конных и оружных, с ними два нюхача из Красного Замка. Я опережал их на десяток ли, но, учитывая наше недавнее развлечение, они вот-вот войдут в лес.
– Тебе-то что? – мрачно поинтересовался Оштон.
– А то, что вы мне нужны. Не так сильно, разумеется, как я вам, но все же – нужны. Поэтому я вас вытащу. Жить будете, как раньше, даже лучше. И скажу тебе, атаман, я вижу у нашего союза большие… как эта… келке санем… большое будущее.
– А что нам надо будет делать? – Атаман прищурился.
– Все, что я скажу, – жестко ответил магик. – Я вас, может, часто беспокоить и не буду, но если что велю – сделаете, хоть бы я приказал вам самим в петли повлезать да удавиться.
– Атаман. – Из кустов вылетел взъерошенный Лайкам, увидел лежащего Йирта, замерших ватажников и остановился, как об стену ударившись. – Атаман, – продолжил он тише, – Керк углядел знак у Лоди, да и без знака все ясно – дружина идет. Все конные, в полном вооружении, сотни три, а то и поболее.
Магик сопроводил эти слова насмешливым хмыканьем, но Оштон уже крепко держал себя в руках.
– А ну, висельники, шевелитесь. Общий сбор. Лайкам, беги за Керком. Никрам, гони сюда, кто там у южной развилки на стреме стоит. Остальные – собирать лагерь, быстро.
Оштон поднял ко рту правую руку – с трудом поднял, рука слушалась едва-едва, но все же слушалась, – сунул особым образом сложенные пальцы в рот и оглушительно свистнул.
– Как уходить будем, милсдарь магик? – Атаман был спокоен и вновь уверен в себе и в окружающем мире. – И, может, имя свое скажете, не «магиком» же мне вас окликать.
Маг смерил Оштона одобрительным взглядом.
– Имя тебе мое без надобности, но ты прав. Зови меня, ну, например, Виром. Да, пусть так – Вир. Вир Бессмертный. – И маг опять улыбнулся своей улыбочкой, Оштон даже спрашивать не стал, почему «бессмертный». Без вопросов ясно: приди к такому смерть, он ей в лицо вот так оскалится, смерть и сбежит, косу уронив.
Народ тем временем потихоньку собирался у дороги – сбились кучкой, переговаривались негромко, бросая взгляды на трупы.
– Как уходить будем, милсдарь Вир? – повторил Оштон.
– Тонкими путями. Все здесь?
Оштон не стал переспрашивать – тонкими ли путями, толстыми ли – лишь бы увел.
– Нет еще.
Но тут на дороге показался спешащий Никрам и с ним еще двое. Подбежали, отдышались.
– Теперь – все.
Вир удовлетворенно кивнул, подошел к трупам, наклонился к каждому из них, приложив ладонь – Йирту к затылку, Харту – ко лбу. Выдернул из груди Костолома меч и пошел к своей лошади. Оштон недоуменно следил за ним. Услышав испуганные возгласы, повернулся к ватажникам, проследил за их взглядами и сам с трудом удержался, чтобы не вскрикнуть, – Йирт вставал. Медленно и как бы нехотя, с эдакой вальяжной ленцой, но была в его движениях какая-то ненормальная жуть, от которой и у видавшего виды атамана волосы шевелились. Безрукий встал и замер каменным истуканом. Рядом с ним, с тем же бессмысленным пустым взглядом, застыл Харт Костолом. Ватажники заговорили громче, и Оштон уловил в разговорах истерические нотки.
– А ну замолкли! – рявкнул он. – Зомбаков ни разу не видели?
– Видели, оно, может, и видели, – негромко начал кто-то из глубины плотно сбившейся кучки, но Вир болтуна перебил:
– Сейчас третьим встанешь.
На этом споры закончились. Вир оглядел ватажников, как показалось Оштону, с некоторым сожалением, потом повернулся к своей лошади и взмахнул мечом. С истошным ржанием лошадь рухнула на землю и забилась в агонии, обильно орошая дорогу кровью из распоротого горла. А маг тем временем что-то быстро чертил кончиком меча прямо по мокрой пыли. Встал, ожидая. Лошадь еще пару раз дернулась и замерла. Вир удовлетворенно кивнул, негромко что-то произнес, и Оштону захотелось протереть глаза.
Словно бы клочки фиолетового тумана поднимались над черным пятном мокрой пыли. Поднимались, клубились, потихоньку втекали в разорванное горло животного и оплетали его снаружи. Вскоре труп лошади оказался весь накрыт фиолетовым туманом.
– Кель Синистра, – сказал Вир, – хорошо.
И взмахнул рукой. Копыто, торчащее из клубка тумана, дернулось, туман заклубился сильнее, и из него поднялась фигура коня. Но, Гор милосердный, что это был за конь – скелет, обтянутый странно подрагивающей черной кожей с пятнами неприятного темно-розового цвета. Без хвоста, без гривы, без глаз – только фиолетовый туман сочился из ушей и ноздрей, да вроде бы светилось что-то в глубине глазниц недобрым светом. Потрясенный общий вздох сопровождал явление в мир этого чудовища. Виру, однако, это зрелище явно было не внове – он легко запрыгнул в седло и развернул свою чудовищную лошадь к замершим разбойникам.
– Пойдете цепочкой. Первым – я и эти двое, – Вир кивнул на зомбаков, – за мной – атаман. Дальше – как сами решите. Каждый все время смотрит на впередиидущего. Кто отведет взгляд хоть на мгновение – останется на тонких путях сам, и все за ним идущие останутся.
– А моргать-то можно? – поинтересовался кто-то обреченным голосом.
– Можно. Но взгляда не отводить. Идти, не отставая и не опережая. Впередиидущий остановился – остановиться. На отряд могут напасть всякие… звери, и не только. Вы с ними ничего сделать не сможете, этим я сам займусь. Все понятно?
Оштон только кивнул. Быстро выстроил ватагу в линию, поставив в голове тех, кто понадежнее, а в хвост – кого и потерять не жалко. Обернулся к Виру:
– Готовы.
– Тогда пошли. – Вир причмокнул и легонько хлестнул поводом шею своей жуткой лошади. Та, мерно перебирая ногами, двинулась с дороги прямо в придорожные кусты. По бокам лошади так же мерно шагали две фигуры – одна высокая и грузная, вторая – пониже и похудее. Оштон пожал плечами и шагнул следом.
Дружина Аларика прочесала лес четыре раза, но не нашла ничего, кроме совсем свежих следов. Двое прошлогодних выпускников Джубанской академии заработали жесточайшую мигрень, пытаясь проследить кого-нибудь из разбойников, но ничего не выходило. И ничьего внимания не привлекло странно нервное поведение лошадей на одном участке дороги, примечательном разве что основательной засекой. Но таких засек на дороге было десятка два, и эта чем-то особенным ничуть не выделялась.
Аларик долго пытался выпытать у болезненно жмурящегося мага ответ на вопрос: «Как посреди дня в небольшом лесу могли бесследно пропасть сорок человек?» – но так ничего не добился и махнул рукой.
– Лучше бы я собак взял, – сказал он, раздраженно всадив шпоры в бока своему скакуну.
Маги обиделись, но Аларик, как ни странно, был прав – собаки лучше всех животных чуют проявления черной магии, и, будь в отряде Регведского воеводы хоть одна завалящая дворняга, вся эта история могла бы сложиться иначе.
