Вот один прыжок все же не удался. То ли церковь смухлевала, то ли еще чего, но Гарет упал вниз, в пропасть.
Готовясь умереть, он мысленно начал прощаться со своей женой, леди Линеттой, королем Артурией и сером Персивалем. Собственно, делал он это зря.
Спина его вновь коснулась чего-то твердого и на этот раз выпуклого в нескольких местах, что придало еще большей остроты ощущениям.
Как же ему надоело перекатываться на бок. Однако делать это приходилось, дабы осмотреться. Поскольку из лежачего положения можно было увидеть только чистейшее ночное небо, а на землицу посмотреть хочется, Гарет не то, что перевернулся на бок, а даже встал на колени.
Вот только ни по бокам, ни спереди, ни снизу не было того, чего он ожидал увидеть. А ожидал он всего, кроме открытого неба во всех сторонах. И не просто неба, а космоса.
В тот момент он впервые увидел, что их Земля все-таки круглая, как и говорил Мерлин, а не плоская, как говорила церковь.
Гарет поражен.
Нет, скорее удивлен тому, что оказался неведомо где. Поразить его сложно, учитывая, сколько он повидал на свете. А вот удивить еще можно. Вокруг тьма тьмущая, видно лишь то, что солнцем освещается — то есть шар Земли.
Воображение рыцаря даже не могло представить, что небо, столь недостижимое ранее, стало так близк; к нему.
Из далекой тьмы появился луч света. За ним еще один, и еще, пока не набралось шесть. Пять из них окружали один, более толстый, чем все остальные.
Все они приближались к Земле с равной скоростью. Пятерка летела чуть дальше главного луча, словно давая ему ударить первому. Разрезая атмосферу, они вошли в воздушное пространство планеты, вероятно, создав тем самым дикий грохот. Подобно раскату грома и танцу молний, только быстрее, они вонзились в северо-западные земли Британии.
Хоть и небольшая территория, но все же заметная, оказалась стерта с лица Земли. Ее место постепенно занял океан, превратив былую часть материка в свои владения.
* * *
Одинокая голубка приземлилась около костра, близ которого сидел сер Персиваль. Опасливо осматриваясь по сторонам, птица пыталась усмотреть то ли опасность, что ей грозит, то ли безопасное пристанище.
К ее ноге был привязан небольшой клочок ткани.
Глаза, как две бусинки, настойчиво уставились на мужчину в доспехах, жарившего рыбу на огне. Словно привлекая его внимание, голубка чуть взлетела, клюнула рыбину и вновь приземлилась близ Персиваля.
Теперь-то рыцарь обратил внимание на настырную, однако исключительно как на добычу.
Увы, зажарить ее у него не получится.
Голубка рассыпалась в пепел так же быстро, как и появилась на виду. От нее осталась лишь горстка пыли, которую немедленно унес ветер, и клочок ткани, привлекши рыцаря.
Он подозвал к себе Линетту, и та сменила его в области прожаривания рыбы. Сам он развернул небольшой пергамент, как оказалось. На ней была создана записка, начерченная плохими, явно наспех изготовленными чернилами. Возможно даже магического происхождения.
— Такие были у Гарета…
Рыцарь сказал это вслух, но шепотом. Он понимал, что если Линетта услышит, то начнется истерика и даже Артурия ее потом не остановит.
Наспех прочитав записку, рыцарь подошел к своему королю и протянул кусок ткани. Девушка внимательно изучила его.
Тоска поразила ее так же, как и Персиваля несколько минут назад, когда он начинал читать послание.
— Это его почерк? Мерлина? — спросил рыцарь.
— Да. Почерк Мерлина, чернилами Гарета на подпаленной ткани от гамбезона Джулия. Значит Борс была права, все же… Мордред гомункул-предатель, Моргана его мать. Я сама сообщу Линетте. Готовь оружие, через пару минут отправляемся на Каммлан.
Персиваль кивнул и пропустил короля, дабы она смогла поговорить с Линеттой.
Девушка, жарившая рыбу у костра, сидела поникшая. Словно она уже знала, что Артурия хотела ей сказать, жена сера Гарета всматривалась в костер, где плясали взбалмошные языки пламени. У Артурии даже возникло сомнение, надо ли ей говорить правду.
Однако для себя она уже давно решила, что будет говорить своим подданным лишь правду, какой бы горькой она не была. И как бы больно не было людям, они обязаны знать именно правду.
— Линетта… — тихо произнесла король, садясь рядом с девушкой.
— Вести от Гарета, да? — вяло спрашивает она. — Он обещал мне вернуться, король. Я верю, что он вернется.
— Теперь вряд ли.
Король шепчет.
Она не может говорить громче, потому как если скажет, то заплачет.
На душе ее так противно, что аж жить не хочется. Все люди, которые были ей дороги, умирают один за одним.
Кей.
Джулий.
Гарет.
Все те люди, которые были верны ей, либо заколдованы Морганой, либо же убиты по ее приказу. И что стало с Гавейном ей не ведомо. Может он уже умер, превратившись в того самого Зеленого рыцаря, что пришел в Камелот несколько лет назад и предложил пари сильнейшему?
Артурия не знает.
Как не знает судьбу своего любимого, сера Ланселота.
Кому ж ведомо, может он и погиб тогда, при обрушении донжона. А может и уберегся. Но сейчас это не важно.
Важно лишь одно…
— Я знаю… знаю…
Линетта не сдерживает слезы в отличии от Артурии, но все же сдерживает желание зареветь, словно маленькая девочка. Слезы просто текут, не позволяя девушке даже всхлипнуть.
— Кто это сделал? — спокойно спрашивает она.
— Скорее всего Мордред, — король отвечает ей.
Артурия уже находится на грани срыва, но эмоций не показывает. Не может король быть слабым. Он должен отождествлять в себе все то, к чему люди хотят стремиться. И не имеет она права на глазах показывать слабость.
Особенно сейчас, в столь сложное для Британии время.
Ее армия рассеяна, саксы властвуют в землях Камелота.
— В таком случае… позвольте мне убить ублюдка, ваше величество.
— Дозволяю. Только нас всего трое, вперед не лезь. Птичка мне подсказывает, что там будет не только Мордред, но и саксы. Много. Очень много.
— Испепелю всех. До единого. Чтобы им, сукам, пусто было. Тварям…
— Переместить нас на Каммлан сможешь?
— Укажите только куда, ваше величество. Направление, расстояние и дайте свою левую руку. И будем там все вместе за считанные мгновения.
Кивнув, Артурия подозвала сера Персиваля.
Все трое были голодны, но это неприятное чувство исчезло в тот самый момент, когда Линетта задействовала внутреннюю магию Экскалибура и переместила всех на ту сцену, где разыграется последнее представление.
На поле, названное Каммланским.
Глава 11 Битва на Каммланском поле. Часть I Неравные силы
