Существо рядом напоминало рисунок лишь отдаленно. Больше оно походило на пень. У пня были глаза, нос-сучок, в складках коры едва различим рот. На голове красовались молодые веточки с листочками, как множество косичек.
В руках-веточках пень держал две крестовины от кукол-марионеток.
Передвигалось существо корнями, перебирая ими по земле.
Они приблизились к нам. Пень дернул одну из крестовин. Виктор жестко вытолкнул меня вперед.
- Здравствуй, Один, - сказала я поскорее, чтобы завязать беседу и избежать не нужных действий.
- Ты знаешь, как меня зовут? - удивился пень. Голос его был неприятным, шуршащим, он как будто шепелявил, - Наверное, эта бестолочь, проболталась? - пень кивнул на Антонаса.
- Ты управляешь ими? - спросила я.
- Хватит заговаривать мне зубы. Ты пришла, мое дело отвести тебя.
- Куда?
- К черту на рога! - огрызнулся мой провожатый.
- То есть некто так велик, что не нанимает шестерок отвести меня до места. Неужели это сумасшествие настолько огромно, что он сам боится заблудиться?
- Оно больше чем ты думаешь, - скептически отозвался Один, - идем. И если ты думала меня оскорбить, то жестоко ошибалась.
- А это только твоя способность проникать в головы людей и управлять ими? - спросила я.
Пень тяжело вздохнул и дернул обе крестовины. Антонас схватил меня за руки, сзади Виктор зажал мне рот рукой.
- С ними было легче всего. С пустыми головами вообще очень легко иметь дело, - заметил Один.
Я возмутилась и взбрыкнула. Но четыре железные руки меня держали крепко. Едва касаясь ногами земли, я последовала за провожатым. Потом я расслабилась: есть ли смысл шевелиться, если тебя несут двое сильных мужчин, которые вряд ли что-то чувствуют. Слишком свежи у меня еще были воспоминания о том, как Виктор шел на зов запрограммировавшего его хозяина.
И почему если что-то случается, то ударяет по Виктору сильнее всего? Расчет неизвестного мне злоумышленника был ясен. Через Виктора подобраться ко мне проще всего. В ситуации с лифтом, я безоговорочно поверила бы ему, собственно гений все это придумавший хорошо меня знал и верно просчитал все мои реакции.
Бедный, бедный Виктор! Его опять придется лечить. И все-таки как бы он не сопротивлялся, основы ментальной защиты освоить придется. Ладно, я, хоть я и ночую в пограничье частенько, но могу защититься от всего этого, а он безнаказанно впускает к себе в голову всякую шваль. Так нельзя, так можно на всю жизнь под теплое крыло доктора ван Чеха загреметь.
Мысль о докторе больно меня кольнула. Жив ли? Это был основной вопрос. На глазах выступили слезы. В этот самый момент на меня обернулся Один.
- Чего ревешь? Страшно? Ну, бойся-бойся. Наш хозяин суровый человек.
Я не пыталась ничего отвечать, все равно с хваткой Виктора это бесполезно, а кусать его и сопротивляться, наносить очередные увечья мне не хотелось. Нужно было действовать хитростью, а значит, сделать вид, что покорилась. Пусть думает, что мне страшно, пусть злорадствует, пока может. Я была в полной уверенности, что смогу выбраться, не знаю как, но должна выбраться. Ка доктора уже вряд ли появится, значит, буду действовать самостоятельно, по обстоятельствам.
- Хотя на твоем месте я бы не стал волноваться, - продолжал тем временем Один, - Вам теплокровным самкам вредно волноваться, когда вы готовитесь пустить новые ростки.
- Чего? - удивленно спросила я, но получился только неопределенный стон.
- Ты что не знала? Вот, дурная! - хихикнул пень, - это же видно… ну, по крайней мере, мне.
Вот тебе и новости. Хотя, может быть, он просто меня так пугает, чтобы я стала переживать еще больше. А то, видите ли, вредно волноваться, с чего бы ему так обо мне переживать?
Чтобы отвлечься, я решила оглядеться. Вокруг была только тьма, деревянный затылок и шевелящиеся корни пня по имени - Один.
Мы пришли очень скоро. Впереди замаячила дверь какого-то ангара. Меня ввели. Антонас и Виктор заняли места за моей спиной, как послушные солдатики.
- Теперь просто жди, - деловито сказал Один.
- Эти двое останутся со мной? - спросила я.
- Охрана тебе нужна, это не обсуждается.
- А ты управляешь ими на расстоянии?
- А все тебе расскажи, - передразнил Один.
Пень повернулся ко мне полубоком. Меня что-то толкнуло вперед, по-хорошему вопрос стоял: "Сейчас или уже никогда!". Я прыгнула вперед, прыжком достигла говорящее дерево и повалила на пол.
- Ты что творишь? - вопил пень.
- Отдай мне крестовины, отпусти этих мужчин. Вам нужна я, а они не нужны, - я оседлала Одина и тянула на себя одну из крестовин.
- Осторожно, это очень хрупкие вещи. Ты просто их убьешь! - вопил Один.
Это нисколько не умалило мой пыл. Только сомнение закралось, а чью именно крестовину мы перетягиваем, и где вторая? За моей спиной кто-то хрипел, слышались шорохи и стоны. Мне оставалось только одно, быть осторожнее и умолять небеса, чтобы это был не Виктор, хотя Антонаса мне было жалко не меньше.
Мы боролись не долго. Одним из корней Один обхватил мое горло и сжал, другими пытался оттянуть локти назад, чтобы я отпустила крестовину.
- Ты мне надоел, - выкрикнула я и со всего размаху рванула крестовину на себя.
Рука Одина хрустнула и разломилась. Я отлетела назад и встретилась спинами с кем-то, чья это была крестовина. Быстро поднявшись на ноги, я наступила на вторую руку Одина, которая все еще не отпускала артефакт.
- Я и вторую сломаю, - пригрозила я.
Один ничего не сказал, только старался обвить своими корнями мои ступни. Приходилось прыгать и исполнять некий причудливый танец, чтобы он не смог меня повалить. Краем глаза я уловила, что рядом со мной в причудливых позах извивался Антонас. Он двигался, как тряпичная кукла, будто в его организме не было костей.
Виктор стоял навытяжку, глядя поверх нас куда-то вдаль. Судя по всему, его крестовина была где-то далеко.
Эта секунда промедления стоила мне рассеченной губы. Один все-таки устроил мне подножку, и я полетела вниз, попутно рассекла губу об одну из его веток-косичек, а один из концов крестовины врезался пню в глаз. Один взвыл и отпустил крестовину. Я быстро вскочила и от испуга начала извиняться перед ним.
- Еще скажи, что не хотела, - простонал пень.
Антонас перестал извиваться и лежал спокойно в расслабленной позе. Я положила крестовину ему на грудь и оттащила к Виктору.
- Один, где вторая крестовина?
- Не скажу, тебе надо, сама и ищи, только ты не найдешь, - завывал пень. Мне одновременно было и жалко его и противно.
- Ты захотел второго глаза лишиться? - пригрозила я.
Пень отполз от меня подальше. Он нянчил обломок руки корнями, а глаз зажимал здоровой рукой. От этого зрелища я готова была заплакать.
