– Думаешь только в этом дело?
– Почему «только»? Дядя, к примеру, тоже обладает высоким интеллектом, но органически не способен перестать витать в облаках своей учености, поэтому не слышит и половины того что мог бы.
– Ну вот я и говорю: «Молодец».
– Ладно – я великолепна!
– Теперь точно как Антон.
– Приму это как комплимент.
…
Когда Коваль вошёл, Семен Николаевич беседовал с невысоким подтянутым мужчиной в строгом темном костюме. Увидев Майора они подошли к столу и Семен Николаевич предложил всем сесть.
– Знакомьтесь, Сергей Захарович – Пал Палыч Гущин. Заместитель Пастухова. Он уже в курсе ситуации.
– Майор Коваль… А мы виделись уже – вы присутствовали когда меня на допуск проверяли.
– Хорошая память… Да – был. Никифор Александрович как начальником стал, так вообще затворником сделался. Меня по таким мероприятиям гоняет.
Майор машинально отметил что у Гущина очень приятный баритон и располагающая улыбка – страшное оружие в руках сотрудника ГосБезопасности.
– Ну а теперь, вот, спасать его буду. Какие есть идеи? Как нам найти этих… Хитреньких?
– Я боюсь что они могли понять что раскрыты… – озабоченно постучал карандашом Семен Николаевич, – И уже “потерялись”. Матренин, конечно, обещает что пока Никифор у него там спит, то сны будет видеть исключительно правильные. Вроде что его привезли в Институт, обследовали, но ничего не нашли и сейчас он там в палате под наблюдением. Заодно попытается кое какую “дезу” про свои наработки им скормить под эту мазурку. Но вот повелись ли?
– Главная зацепка, на мой взгляд, “ретранслятор”. Если я правильно вас понял, то они снимают информацию через тело, которое как-то воспроизводит все что Никифор Александрович говорит, слышит и читает. Но в остальном недееспособно. Может поднимем сведения по больницам? Такие должны стоять на учете у врача?
– Это долго. Больниц только в Стоярске сотни… И пока мы все их переберем.
– Заводы! – неожиданно предложил Коваль, – Недееспособного надо как то транспортировать. Нужно инвалидное кресло.
– Могут не транспортировать. Он им нужен только как “радио”.
– Да. Но если за ним не ухаживать – долго он не протянет. А нового такого ещё поищи. Кроме того оно им нужно чтобы, банально, транспортировать его до места расположения. Тащить на руках – подозрительно.
– Кресло они могли украсть.
– Опять таки подозрительно. И бессмысленно – его и так выдадут если у них подобный больной на руках.
– Тоже верно. Только я не понимаю, причём тут заводы?
– Я имею ввиду заводы которые медицинское оборудование изготавливают. Врач же это кресло не из кармана достает? Он его выписывает, а потом родственники забирают в Собесе. А в Собес его с завода присылают. Причём все сведения “кому и куда” на заводе собирают для отчетности. И их куда меньше чем больниц.
– А вы, Сергей Захарович – голова… – уважительно протянул Гущин и потянулся к телефону, – Как мы вас военным-то уступили? Растяпы…
Отдав распоряжение запросить с соответствующих предприятий базу по отгрузке инвалидных кресел он положил трубку и кивнул, мол ждем.
– Так… Какие ещё будут мысли?
– Никифор Александрович женат? – задумчиво поинтересовался Коваль, – А то мы как-то заговорили об этом в своё время, но я так и не понял.
– Да. Хотите супругу опросить? Стоит ли? Я ей соврал что он в срочной командировке. Не хотелось бы её сюда приплетать.
– Понимаю, но дело вот в чем… Я поспрашивал Матренина: родство связь даёт сильную, потому родственников и проверяют, но этого недостаточно. Её надо как-то поддерживать. Сам он, как я понимаю, весь в работе был. Что если они через жену как-то? Кем она работает?
– Врачом… – Пал Палыч и Семен Николаевич переглянулись, – Ну голова же!
У нас тут инвалид недееспособный! Как раз через врача контакт-то держать сподручнее всего! Надо поднять список её пациентов.
– Он там вряд-ли будет – отрицательно мотнул головой Харченко, – Они не настолько глупые. Но вот неформально… По дружески… По соседски!
– Думаете они рядом где-то?
– Не думаю! Знаю! Лидия Михайловна как-то обмолвилась что у соседей с первого этажа сын парализован!
– Не верю я в такие совпадения… – Гущин снова схватил телефон, – Алло, Ваня! Быстро на жильцов из второй квартиры пастуховского дома все что есть! И на всех кто к ним ходит. Да! И на сантехника из ЖЭКа тоже. На всех кого найдёшь. И наблюдение туда. Особое внимание на инвалида в коляске и тех кто с ним рядом.
…
Кала-Балиб, по островным меркам, был прямо таки мегаполисом. В нем проживало почти пятьдесят тысяч человек и было аж два конкурирующих между собой банка, казино и кинотеатр. Все это великолепие с моря охраняли пара бетонных фортов с тремя шестидюймовыми орудиями на каждом, дополненные сорока двух линейной пушкой на конной тяге которую можно было притащить туда где орудия фортов не доставали. Наземные силы состояли из полка колониальной гвардии набранной исключительно из местных, которым доходчиво объяснили что их дома сделаны из горючих материалов, а родственники смертны.
Офицеров правда приходилось набирать со стороны так как способных материть и пиздить толпу вооруженных людей местная земля рождала мало. Но их преданность обеспечивалась более чем щедрым вознаграждением, так что на службу шли не только выгнанные из континентальных армий пьяницы и дебоширы, но и толковые военные.
Ходили слухи что полковник, возглавлявший гвардию, даже как-то раз выиграл настоящее сражение – по местным меркам такой командир, в купе с парой понюхавших пороху офицеров рангом пониже, был как роял стрит флеш в покере. Небьющейся комбинацией. У гвардии имелось несколько пулеметов и батарея полевых пушек, а бойцы щеголяли карабинами Мосина сделанными на настоящем заводе, а не местными кустарями в хижине.
Управлял всем этим великолепием губернатор Фархад Дженаб из рода Фирузов. Его род был известен своей лояльностью. Происходя от купцов с Белин-Туапа, три века назад приплывших сюда на дырявой балаге затонувшей прямо у берега, Фирузы быстро заняли руководящий пост и больше его не отпускали, умея быть удобными всем.
Доминис был доволен тем что Фирузы сквозь пальцы смотрят на работорговлю. Континентальные державы считали их прогрессивными правителями которые выражают искренний интерес к гюйонской, логнгской, форбуржской – нужное подчеркнуть, культуре. Колониальные компании пребывали в уверенности что род Фирузов у них в кармане и свято блюдет интересы их монополий.
Кроме того Кала-Балиб был раем для вольных судов и контрабандистов всех мастей так как Фирузы справедливо полагали что ради дружбы с далекими ссорится с теми кто у тебя под боком не разумно и не выгодно.
Так что «Интернационал», с развевавшимся на мачте флагом вольного флота, пройдя мимо фортов спокойно ошвартовался у пирса. Закончив швартовку Капитан позвал Доктора к себе.
– Значит так, Ганс. Тут проблем быть не должно, но просто на всякий случай. Ну и на будущее. Кто спросит: мы – научное судно. Ты нас зафрахтовал для проведения исследований и обеспечения личной безопасности.
– Йа! Я есть понимайт ваш идея. Если вы имейт желаний я даже могу это оформийт документально.
– Толковая мысль. Антоха в своё время всяких бланков прикупал. Посмотри – может есть подходящие?
Доктор быстро пробежался по выданной Капитаном стопке бумаг.
– Гут! Тут есть форма договор. Я есть делайт печать рейхсминистерства и изготавливайт качественный подделка! Баловайтся этим в свой время – гроссе ускоряйт закупка оборудований!
– Давай. А я пока с тутошней таможней вопросы порешаю.
Выйдя на палубу Капитан огляделся. Время было вечернее так что к ним никто особо не торопился. Решив в ожидании таможенников прогуляться и осмотреть все ли в порядке на борту он обогнул рубку. За ней, пригнувшись как охотящийся тигр прятался Бьернсон.
– Ты чё тут залёг?
– Товарищ капитан… – Бьернсон расплылся в кровожадной улыбке, – Смотрите кто у нас слева по борту…
