Это заставило замолчать его отца, по крайней мере, в данную секунду. У Берна мелькнула мысль, не вспоминает ли он о жене, которая стала женой Хальдра, а теперь овдовела, осталась одна, без защиты, на Рабади.
— Представляю себе, за этим кроется какая-то история, — вот и все, что сказал Торкел.
Его голос совсем не изменился. Почему он должен меняться, даже если весь известный Берну мир полностью изменился?
— Оставь коня Стефа, — сказал отец. — Нужно, чтобы они нашли коня после того, как обнаружат тело.
Стеф. Берн с трудом удержался, чтобы не поднести руку к голове. Звезды снова начали качаться от удара. Его отец был сильным мужчиной.
— Они увидят следы двух коней на том месте, где мы их спрятали, — сказал Берн. — Не выйдет.
— Выйдет. Я найду его коня и выведу его из леса. А ты убирайся, и быстро. Какой-то дурак сегодня ночью убил Бургреда Денфертского. Я думаю, сам Эддред отправится в погоню.
— Что? — У Берна отвисла челюсть. — Графа? Почему же они…
— Не потребовали за него выкуп? Это ты мне объясни. Ты — наемник из Йормсвика. Он бы окупил весь ваш рейд и более того.
Но на это он знал ответ.
— Ивар, — сказал он. — Нам платит Рагнарсон.
— Слепой глаз Ингавина! Я так и знал, — прохрипел его отец. Это старое проклятие, знакомое с детства, знакомое, как его запах, как форма ладоней. Торкел снова выругался, сплюнул в речку. Он стоял по пояс в воде и размышлял. Потом сказал: — Слушай. Он захочет, чтобы вы отправились на запад. Не ходите. Этот налет не по зубам Йормсвику.
— На запад? А что лежит к западу отсюда? Только… — И тут, так как отец ничего не говорил, Берн наконец-то додумал все до конца. Он сглотнул, прочистил горло. — Кровь, — прошептал он. — Месть? За деда? Вот почему он…
— Вот почему он нанял ваши корабли и людей, что бы там он ни говорил, и вот почему ему не нужен был заложник. Он хочет отправиться к сингаэлям. Но, получив выкуп за графа, вы бы развернулись и поплыли домой. Он ведь был на берегу вместе с отрядом, не так ли?
Берн кивнул. Все становилось на свои места.
— Бьюсь об заклад на землю, которая нам больше не принадлежит, Бургреда найдут со стрелой в теле.
— Он сказал, что крепость еще не обнесли стенами, что Эсферт почти пуст.
Торкел зарычал и снова сплюнул в воду.
— Пуст? Во время ярмарки? Хитрый, как змей, этот парень. Мажет ядом стрелы.
— Откуда ты это знаешь?
Никакого ответа. Берну пришло в голову, что он никогда в жизни не говорил так с отцом. Ничего даже отдаленно напоминающего эту короткую беседу. У него не было времени, совсем не было времени дать волю своей сдерживаемой ярости, горечи за испорченные жизни. Торкел не спросил о жене. Или о Гиллире. Или о том, как Берн очутился в Йормсвике.
Вокруг них плясали светлячки, Берн слышал кваканье лягушек и треск сверчков. Но не голоса людей; они ушли на север, к стенам и палаткам. И скоро вернутся сюда, направляясь к побережью. Их поведет король Эддред, сказал его отец.
Отряд Гутрума ушел пешком, сейчас они должны бежать к кораблям. Если не погибли. Он понятия не имел, где они находились, когда…
— Где ваши кони?
— Западнее, в лесу.
— В этом лесу? — Торкел впервые повысил голос.
— Разве есть другой?
— Сейчас опять получишь. Веди себя почтительно. Это лес призраков. Ни один англсин или сингаэль в него не войдет. Стефу следовало это знать, если ты не знал.
— Ну, — пытаясь говорить вызывающе, ответил Берн, — может, он и знал. Если они туда не ходят, то это хорошее место, чтобы спрятать коней, разве нет?
Его отец ничего не сказал. Берн сглотнул. Прочистил горло.
— Он углубился в лес всего на несколько шагов, привязал их и сразу же вышел.
— Значит, он знал. — В голосе Торкела внезапно прозвучала усталость. — Тебе лучше идти. Обдумаешь остальное по дороге.
Берн пошел, стал взбираться на западный берег. Он ничего не сказал, но когда оглянулся, пригнувшись, Торкел прибавил:
— Постарайся, чтобы Ивар Рагнарсон не узнал, что ты мой сын. Он тебя убьет.
Берн остановился, глядя вниз, на темный силуэт отца в реке. Здесь тоже кроется какая-то история, явно.
Он не собирался спрашивать. Ему хотелось сказать что-нибудь резкое по поводу того, как поздно Торкел проявляет заботу о своей семье.
Он повернулся. Услышал, как отец вышел из воды позади него. Он зашагал на юг, быстро, низко пригибаясь, вошел под деревья, чтобы забрать Гиллира. При этом он задрожал. Лес призраков. Он знал, что Торкел наблюдает за ним, чтобы заметить это место. Он не оглянулся. Не стал прощаться и благодарить не стал, Ингавин свидетель. Он лучше умрет.
Гиллир заржал при его приближении. Конь выглядел возбужденным, вскидывал голову. Берн погладил его по носу, пошептал, отвязал повод. Он оставил коня Экки привязанным, как ему было велено. Это ненадолго. Выйдя из леса, он вскочил на Гиллира и поехал на север под звездами и под голубой луной, погоняя коня, так как вскоре за ним вслед двинутся другие всадники.
Земля тянулась ровная. На западе стоял лес, на востоке, за рекой, — открытая местность, сначала пустынная, необитаемая, потянулись поля ячменя, ржи; скоро начнется жатва. Линия низких деревьев, кучки домов, местность начала спускаться к морю. Еще долго скакать. Его преследуют. Костер еще горит. Через некоторое время он увидел еще один костер, вдалеке, а потом, позднее, третий, они посылали сигналы, непонятные ему. Луна к тому времени уже села за лесом.
Он нагнулся вперед к шее Гиллира, чтобы тому было легче нести груз. «Думаю, за этим кроется какая-то история», — сказал его отец, узнав о коне. Но ни о чем не спросил. Не спросил.
Хеймтра — этим словом называли тоску: по дому, по прошлому, по тому, как все было раньше. Даже боги, говорят, знали эту тоску по тем временам, когда миры распались. Берн был рад, пока скакал, что никто на всей темной земле не видит его лица, и ему оставалось надеяться, что Ингавин и Тюнир не подумают о нем плохо, если сейчас следят за ним в темноте.
* * *
Именно Хакон Ингмарсон узнал Кендру у реки.
Он окликнул ее, когда она проходила с факелом в толпе людей, направляясь к палаткам. Ей не хотелось спрашивать, как он так быстро узнал ее в темноте. Боялась ответа. Да она и знала ответ.
Она выругалась про себя, просто ей не повезло, что он оказался в этом месте, но повернулась к нему и заговорила таким тоном, будто обрадовалась встрече, когда он поспешно подошел к ней.
— Моя госпожа! Как ты оказалась здесь, без сопровождения?
— У меня есть сопровождение, Хакон. Сейнион Льюэртский был так добр, что послал со мной собственного телохранителя. — Она махнула рукой, и Торкел выступил на свет.
