Конечно, у беглецов была фора в минут десять-пятнадцать, но у меня была свежая, только из конюшни лошадь, а еще — целительная магия, желтые печати которой я направлял в шею и корпус лошади каждые пятьсот-шестьсот футов. По чуть-чуть, небольшие, чтобы животное не стало слишком рано чувствовать усталость.
Нагнал я устроивших нам засаду ублюдков у самого Шамограда — будто бы убедившись в собственной безнаказанности, они перевели лошадей на легкий шаг, а сами о чем-то громко переговаривались. Слышались обрывки смеха и отдельных фраз, но самое главное, что я уловил — так знакомый мне мерзкий визг, который Умберт выдавал за хохот.
Времени раздумывать не было, так что я повторил то же, что сделали с нами эти выродки меньше часа назад — потянулся щитами Ур к ногам лошадей и резко поднял перед животными преграду.
Кони мгновенно повалились на землю, столкнувшись с препятствием, а всадники покатились по земле тракта, впрочем, целые и невредимые вскакивая на ноги и хватаясь за оружие. Я тоже спрыгнул с лошади и, подойдя на расстояние двадцати футов, остановился перед Умбертом и еще четырьмя вельможами из его свиты.
— Магик! — прошипел один из прихлебателей дома Умбертов. — Как ты смеешь!
Сейчас же у меня перед глазами стояла только одна картина: переломанный, едва живой Марвин и бледный от испуга и накатывающей паники, ничего не понимающий Торис.
— Это как вы посмели… — едва слышно сказал я.
Витати долго меня учила. Я растерзал десятки бочек и набил сотню шишек во время наших с ней тренировок. И сейчас передо мной были очередные пять бочек.
— Магик! Стоять! Ты не смеешь! — заверещал Умберт, пятясь назад, будто бы почуяв, что запахло жареным. — Мы благородные!
— А еще вы напали на мага Круга, да еще и на дороге, как обычные бандиты, — ответил я. — А Устав и законы Империи говорят, что я могу защищаться.
— Я в свите принцессы! Тронешь меня, и Отавия…
Я только недобро оскалился. Да что он знает об Отавии?
— Она сегодня выписала тебя из свиты, — сказал я бледнеющему Умберту, подходя все ближе и ближе к пятерке мелких бандитов, — так и сказала, что ты дал отличный повод это сделать, а твое место займет Марвин Варнал.
— Ложь! Ты лживый тупой коновал! — завизжал Умберт. — Донни!
Молодой мужчина, названный Донни, сделал шаг вперед, выставляя перед собой острие меча. Я же развел в стороны руки, материализуя на ладонях кромки режущих щитов Ур, будто бы они были продолжением моих конечностей. Не слишком большие — с локоть каждый — но они были способны резать толстое дерево бочек, как коса режет свежую траву.
С отчаянным криком вельможа, названный Донни, бросился в атаку, пытаясь одним ударом дотянуться до меня мечом. Я отвел клинок одним щитом, а вторым — рубанул сверху вниз, разваливая на две части противника до самого пояса.
С этого момента свита Умберта, да и сам Виконт поняли, что живыми с этой дороги уйдут либо они, либо я. Так что трое оставшихся дворянчиков из свиты виконта, перехватив мечи, бросились в атаку, а сам Умберт начал шарить по груди, видимо, в поисках магического амулета.
Справедливости ради, стоит отметить, что все они были неплохими фехтовальщиками, и почти сразу же мне пришлось перейти в оборону. Прикосновение хорошей стали к щитам высекало снопы оранжевых искр, но вот, один из вельмож увлекся и, поднимая преграду Ур, я поднырнул под выпад и всадил сразу оба магических конструкта в грудь и живот вельможи, разрывая его тело на части. Второго нападающего я обезглавил на развороте, а вот третий смог проскользнуть мимо моей защиты — он сознательно пожертвовал товарищем — и всадил меч мне в бок, пробивая кожу, мышцы и кишки.
Взвыв от боли, я упал на колено, а вельможа, не веря в свою удачу, выпустил из рук меч и рухнул назад.
Рана была смертельна: пробита печень, задето легкое. Умберт, что увидел это, восторженно взвыл и закричал:
— Получай, выродок! Получай! Будешь знать!
Я же, шипя от боли, только опутал меч магией Ур, после чего рывком вырвал клинок из своего тела и отправил в голову его же хозяина, раскраивая череп последнего члена свиты Умберта на две части. Во все стороны брызнула кровь — из лопнувшей от удара головы и из моего бока.
Зажимая страшную рану ладонью, я поднялся на ноги, глядя на Дика. Сейчас Умберт был бледным, но довольным — жить мне осталось недолго, как он думал.
— Знаешь, принцесса услышала от меня множество историй, пока мы проводили время вместе, — стал я говорить виконту, сам же собирая из пространства желтую и синюю магические энергии, чтобы сформировать печать Эо-Инг. — Однажды, в Нипсе, мне перерезали горло. Но я выжил.
— Тебе конец! Кровь черная! — завизжал Убмерт, тыча пальцем в мой бок.
Я же, игнорируя слова виконта, продолжал зажимать рану и формировать заклинание.
— Я тогда выжил, как видишь. А еще я получил отличный урок.
— И толку! Этот урок тебе не поможет! — прокричал виконт, хватаясь за клинок и намереваясь подойти и добить меня.
— Ты не понял, — сказал я, глядя Умберту в глаза. — Чтобы убить боевого мага, настоящего боевого мага, нужно отрубить ему голову. Со всем остальными мы можем справиться.
Пока я заговаривал виконту зубы, сила для печати Эо-Инг уже была собрана и я, моментально сформировав контур и вписав обе руны, направил целительную магию на собственное тело. Рана тут же затянулась — на этот раз абсолютно правильно, без каких-либо следов и шрамов, а черные точки, что прыгали в глазах — успокоились. Я потерял немного крови, но это был сущий пустяк по сравнению с тем, что пережил Марвин Варнал.
Увидев, что я резко передумал умирать, Умберт, в свою очередь, резко передумал пытаться меня добить. Вместо того чтобы броситься в последнюю атаку, Дик схватился за грудь, а в следующий момент… Исчез.
— Амулет Лагу! — воскликнул я. — Прекрасная вещь, очень нужная для такой подлой крысы, как ты, Умберт! Эта руна позволяет укрыться от большинства магов, а у тебя, я уверен, просто прекрасный экземпляр! Даже истигатору было бы непросто тебя найти!
Вдох, выдох… внимательно смотреть…
Я развернулся и поднял щиты Ур как раз в тот момент, когда лезвие меча летело к моей шее. Умберт был умен и услышал, что мне нужно отрубить голову, но его удар только высек сноп оранжевых искр. Со стороны могло показаться, будто бы что-то невидимое напоролось на магическую преграду.
— Я тебя вижу, — тихо сказал я размытой фигуре, что в истинном зрении была окутана голубым маревом охранной руны.
В это время мои руки собрали две печати — Вун и Хаг. Первой я развеял силу амулета, а второй — отбил виконту все нутро, когда воздушный кулак сорвался с моих пальцев.
Мой противник упал на землю и тяжело застонал, все еще хватаясь за меч.
— Ты напал на мага, Умберт. Напал на дороге и при свидетелях. Я имею право защищаться, а твой приговор понятен, — сказал я, после чего выбил ногой меч из слабой руки виконта и, сформировав перед собой режущий щит Ур, отсек голову вельможи от тела.
Мы могли бы долго враждовать, но наследник графа Умберта пересек все границы и никогда бы не оставил меня в покое. А Трибунал бы не сумел добиться казни Умберта, максимум — позорное отлучение от двора и крупный штраф. Виконт же показал, что проигрывать не умеет и в следующий раз он может уже ударить в спину не Марвину Варналу, а мне или Отавии. Так что, каковы бы ни были последствия — эту проблему надо было решить. А Неро и принцесса помогут мне избежать слишком сурового наказания за то, что я устроил подобный самосуд.
Оглянувшись, я посмотрел на пустынный тракт Форлорна, освещаемый только светом луны, что вышла из-за облаков. Где-то вдали я скорее чувствовал, чем видел, целую кавалькаду, что стремилась к Шамограду по моим следам. Легер и гвардейцы, которых отправила ко мне Отавия, без сомнений.
Так что я просто опустил руки и, как был — весь в своей и чужой крови — тяжело уселся на траву у дороги. Дожидаться тех, кто меня, скорее всего, арестует за устроенную тут резню.
