Как только я смолкаю, следует ожидаемый вопрос.
— Вы уверены, что сможете это сделать? – внимательно вглядываясь в мои глаза, спрашивает тот самый высокопоставленный арвийский военный.
— Смогу, – без сомнений отвечаю. Я чувствовала, что смогу. Раньше не смогла бы, а вот после купания в демоническом источнике – смогу. Малая частичка силы источника, оставшаяся во мне, дает шанс на спасение моему миру. Но только… если арвийцы согласятся принести жертву.
— Я не уверен, что это хорошая идея, – хмуро произносит отец. Весь его вид говорит о том, насколько сильно ему не нравится предложенное мною.
— Вдруг ты пострадаешь, Дайяна? – с тревогой обращается ко мне Ашер, стоящий рядом с отцом. Брат полностью разделяет опасения дяди. И отчасти я их понимаю, вот только сейчас не то время, чтобы тревожиться обо мне.
Мир, наш мир, на гране войны. Мы можем стать рабами, потерять близких, умереть, разве перед подобной перспективой есть место для страха за одну единственную жизнь?
Я готова рискнуть собой. Готова принести себя в жертву. Потому что не могу допустить того будущего, которое мне показал Повелитель.
— Я не пострадаю, — легко выдержав взгляды присутствующих, говорю спокойно. – И у нас нет другого способа справиться с демонами. Знаю, я о многом прошу, – смотрю на главу академии и наделенного властью воина, представившегося как Лайсен Ренден. – Но пробудить кровь арвийцев единственный выход. Только так у нас будет шанс защитить свой мир.
Я просила о многом… И осознавала это. Но иначе не могла. Одна я не спасу наш мир.
— Я свяжусь с императором и все ему расскажу. Если он даст разрешение, мы проведем ритуал, – спустя мгновение отвечает Ренден, поднимаясь с кресла.
И я внутренне немного расслабляюсь. Откажись они от моего предложения, и всё, это был бы конец. Без помощи арвийцев мы будем обречены…
— Я пока начну готовиться к ритуалу, – говорю, прежде чем Ренден покинет нас.
— Ты так уверена, что император согласится? – удивленно произносит Ашер.
— Император поймет, что это единственный способ защитить наш мир, – глядя на брата, отвечаю. Наш король именно так бы и поступил. Принес бы жертву ради спасения всего мира. И арвийский император поступит так же.
Не знаю, откуда взялась такая уверенность, но я верила, что арвийский император даст согласие на ритуал.
Это будет жертва с их стороны. Арвийцы ненавидят демонов, возможно, даже сильнее, чем все остальные расы, и они не хотят пробуждать в себе то, что приблизит их к демонам. Но, как я уже сказала, иначе не победить.
Демоны слишком сильны. А источников, кроме меня, больше нет.
— Для своих лет вы довольно проницательны, лира Айронг, – уважительно обращается ко мне Лайсен Ренден.
— Страйдж, – спокойно поправляет Киан.
— Что? – практически в один голос спрашивают Ренден и мой отец. И если в голосе первого слышится удивление, то голос отца наполнен возмущением.
— Дайяна моя жена. И, по законам моей страны, отныне носит мою фамилию, – глядя исключительно на моего отца, мрачно взирающего на него, спокойно объясняет Киан.
— Примите мои поздравления, – склоняет голову Ренден.
— Благодарю, – столь же вежливо отзывается мой муж. После этого Лайсен идет к выходу, и следом за ним направляется еще один мужчина, до этого молчаливо стоящий у стены.
— Я не давал согласия на ваш брак с моей дочерью, – гневно говорит отец, стоит только двери ректорского кабинета вновь закрыться.
— Вы уже знаете обстоятельства, при которых мы с Дайяной стали мужем и женой. Тогда ничьё согласие не имело значения. Так решили боги. И мы приняли их решение.
— Мы? – отец переводит недобрый взгляд с Киана на меня. И мне не остается ничего, кроме как, виновато улыбнувшись, тихо ответить:
— Я не хочу разводиться.
— Он арвиец! – не сдержавшись, рявкает Рантанир Айронг.
Тяжело вздыхаю и смотрю на отца укоризненно. Ладно я, привыкла, что не единожды доведенный до края отец кричит так, что стекла дрожат. Но остальных-то мог бы и пожалеть. Или хотя бы устыдиться устраивать скандал при свидетелях, которые, к слову, удивленно с интересом наблюдают за диалогом брата боснийского короля и лучшего студента арвийской академии.
— Вы что-то имеете против арвийцев? – вскинув бровь, всё так же спокойно спрашивает Киан.
— Имею! – складывая руки на груди, отзывается отец, игнорируя попытки Ашера остановить его. – Ты не подходишь моей дочери.
— Что именно вас не устраивает в моей кандидатуре? – вежливо интересуется муж, никак не показывая, что слова моего отца его хоть как-то задели. Киан спокоен, расслаблен и уверен. И я в который раз восхищаюсь им. Его выдержкой, умением сохранять трезвость ума в любых ситуациях.
— Много чего. Например, то, что по вашим законам у тебя будет еще две законных жены, – многозначительный взгляд отца приковывается ко мне, видимо, ожидая увидеть негодование или возмущение, ведь отец хорошо меня знает и понимает, что подобное мне по душе не придется.
Спокойно встретив взгляд родителя, качаю головой. Отец хмурится, не понимает, но тут Киан всё объясняет без меня.
— Не будет. Я уже решил этот вопрос с семьей и поставил в известность императора.
Скрип зубов лера Айронга слышали все. Но папа не был бы собой, если бы сдался так просто.
— Я не позволю своей дочери жить в чужой стране.
— Где будет жить Дайяна, решать не вам.
— Я её отец!
— А я муж. И как моя жена Дайяна будет рядом со мной.
— По законам нашего королевства, ты не являешься мужем моей дочери!
— Брак, заключенный с помощью камня истинных, на всех землях считается законным. Оспорить волю богов даже вам, лер Айронг, не под силу.
— Если потребуется, я и до богов доберусь, но навязанный моей единственной дочери брак будет расторгнут!
— Хватит! – моё терпение заканчивается. – Сейчас не время для споров. Наш мир в любую минуту может быть уничтожен.
— Я всегда найду время, чтобы защитить интересы своей дочери, – прожигая взглядом Киана, непримиримо отзывается отец.
— А моё мнение тебя интересует? – хмуро спрашиваю родителя.
— Нет. Ты руководствуешься эмоциями и не можешь объективно принимать решения, – даже не глядя на меня, бросает он.
— Отец! – возмущенно выкрикиваю.
— Что? – вот теперь взгляд отца обращен на меня.
— Я не хочу разводиться с Кианом, – твердо, глядя в родные глаза, произношу.
На мгновение отец, поджав губы, замирает. Потом, тяжело вздохнув, уже куда спокойнее говорит:
— Брак — это не шутки, Дайяна. Я понимаю, что он помог тебе, поддержал в сложное для тебя время, но этого мало для счастливого брака.
— Что вы знаете о парах, соединённых по воле богов, лер Айронг? – спокойный голос Киана прерывает наш молчаливый диалог.
Я хочу сказать отцу, что рядом с Кианом остаюсь не из чувства благодарности, как думает родитель, а из-за чувств, что храню в сердце.
То, что я раньше приняла за любовь к Вейну, не идет ни в какое сравнение с тем, что я испытываю при одном только упоминании о Киане. Стоит только подумать о нем, как сердце трепещет. Губы сами собой, без моего ведома, растягиваются в счастливой улыбке. И всё, чего я хочу, это увидеть его, прижаться к его груди, услышать биение его сердца, почувствовать тепло его рук.
Я многое хочу сказать, объяснить, но не сейчас, не тогда, когда тут присутствуют посторонние люди. Мои чувства — личное. Сокровенное. И предназначены лишь для одного мужчины.
— Не много, – неохотно отвечает отец.
— Тогда позвольте вам объяснить. Наша связь с Дайяной намного крепче, чем вы думаете. Как вам уже известно, между нами установилась мысленная связь. Мы можем чувствовать боль друг друга и разделять её. Можем ощущать эмоции друг друга и делиться ими. Вы понимаете, что это значит? Понимаете, к чему я веду?
Я не понимала. Поэтому смотрела на Киана внимательно и с интересом.
— Хочешь сказать, что ваши жизни связаны? – с сомнением спустя секунды спрашивает отец.
