— Вахид, — собравшись с силами, сказал араб, — я должен тебе признаться в том…
— Что сдал меня Золотому?
На секунду Али замер, а затем покраснел от ярости. Даже скрипнул зубами.
Пару минут он ругался по-арабски, но все же сумел справиться с яростью и объясниться:
— Не смей никогда обвинять ибн Бакира в предательстве! Мой отец был достойным человеком: я раньше умру, чем испачкаю его имя позором!
— Все, остынь, — сморщился я от боли. — Если не это, тогда в чем ты хотел признаться?
После такого вступления дальнейшие откровения дались Али намного легче.
— Я согласился разговорить тебя для Золотого. — Словно боясь, что я перебью его, Али заговорил быстрее: — Но это не только для себя. Зачем терпеть напрасные муки? Откуда же мне было знать, что ты тянул время до подмоги?..
— И ты не считаешь это предательством?
— Нет, — совершенно искренне мотнул головой араб.
— Ну и славно. Кстати, насчет подмоги. Как там мои спасители справляются таким малым числом?
— Почему малым? — удивился Али. — Три корабля островитян могут усмирить даже небольшой городок на материке, не то что наш табор.
— Три? — Теперь пришла моя очередь удивляться. — А ну позови Скули.
Через минуту в каюту вошел викинг и тут же расплылся в довольной улыбке.
— Красавец! Я давно говорил, что красное и синее только украшают морду настоящего воина, а шрамы выглядят намного наряднее золота.
— Будешь ржать — и как только заработают руки, я сам тебе наделаю таких же украшений. Хотел спросить: почему сразу три дракара?
— А чего мелочиться? — пожал плечами Говорун. — Ты в письме обещал хороший заработок, вот Эйд и бросил клич.
— Даже не знаю, хватит ли добычи, — неуверенно высказался я.
— Не волнуйся, мы уже свое взяли, и даже больше, чем рассчитывали.
— Вы что, грабанули весь Остров?
— Почему остров? — нахмурился Скули. — Лезть на берег дураков нет. Просто потрусили эту плавающую кучу мусора.
Объяснять, какой остров имелся в виду, я не стал и перешел ко второму вопросу:
— Что там снаружи?
— Да нормально все, — отмахнулся Скули. — Я тут собирался пустить кровушки, но Эйд сказал, что ты наниматель, тебе и решать. Ну, правда, за небольшим исключением.
— Что за исключение?
— Так, — прервал разговор викинг, — сначала лекарь, а затем дела.
После громогласного зова в каюту вбежал перепуганный целитель. Он пощупал меня тонкими пальцами и напоил горькими отварами.
— Господин, вам нужно каждый день пить эти настои и по прибытии на континент срочно обратиться к более сведущим магам-целителям. Правый плечевой сустав почти в порядке, а вот с левым проблемы. Моих сил не хватило, чтобы срастить надрывы. Я приготовил все необходимое вот…
— Можешь не объяснять, — перебил лекаря Скули, — сам все будешь делать. Ты отправляешься в Брадар с нами.
— Нет, я не могу… — побледнел лекарь.
— А тебя никто не спрашивает, — зловеще улыбнулся Говорун.
— Скули, это лишнее, — попытался вмешаться я.
— Тебя тоже никто не спрашивает. Так решил Эйд. А то еще загнешься в пути от его бурды, и что тогда нам делать?
В каком-то смысле викинг был прав, поэтому спорить я не стал, лишь пообещал себе обеспечить лекарю безопасность и возможность вернуться.
После лечебных процедур начался суд. Меня усадили на невысокую тахту, которую вытащили на палубу из каюты Золотого. Вся палуба галеры была забита викингами, и только посредине стояли четверо мародеров-капитанов с Золотым во главе. А вот босса боссов не было.
— Эйд, — позвал я херсира.
Могучий викинг вопросительно посмотрел в мою сторону.
— Здесь был ваш родич.
— Извини, эрл, — обратился ко мне по титулу херсир, хотя наедине продолжал называть Щепкой, — у него были старые долги, за них он и заплатил. Для тебя ничего не осталось. Но мы готовы заплатить виру.
— Забудь, — дернул я забинтованным плечом в попытке отмахнуться. — Заплатил, и ладно.
— Хочешь взять с них виру жизнью или золотом? — поинтересовался херсир, кивнув в сторону пленников.
— С одного — жизнью. Кстати, сволочи, которую мне хотелось бы прикончить больше всего, здесь почему-то нет.
— Кого? — напрягся викинг.
— Здесь должен быть один черный со шрамами на морде.
— Раб, такой мерзкий и трусливый? — удивился Скули.
— Ну, когда он срезал с меня кожу, трусливым не выглядел.
Говорун зарычал и рванул куда-то сквозь толпу.
— Кто из них должен тебе жизнь? — продолжил Эйд.
— Ибрахим по прозвищу Золотой, — кивнул я в сторону капитана, злобно зыркавшего на меня из-под бровей.
— Как ты хочешь это сделать? — спросил херсир.
Я задумался, и тут, словно почувствовав мои сомнения, вперед вышел Али.
— Вахид, отдай его мне.
— Зачем?
— Для честного боя.
— Что скажешь, Золотой? — повернулся я к Ибрахиму.
— Я не боюсь, собака.
Не скажу, что он разозлил меня, но в висках неприятно закололо.
— Не боишься? Ведь я могу приказать тебя повесить. А будешь лаять — придумаю кое-что похуже, и Али мне поможет.
— Чего ты хочешь… — Рвавшееся с языка оскорбление Ибрахим все же сдержал.
— Кто меня продал?
— Малик.
Жаль, парнишка мне нравился.
— А Граннус?
— Этот торгаш слишком хитер, чтобы его можно было ухватить за язык.
— Хорошо, — кивнул я. — Али, он твой.
Мой соратник шагнул вперед, с ехидной улыбкой вытаскивая из ножен саблю, которая раньше принадлежала Золотому. Под ноги капитану он бросил клинок попроще.
Викинги моментально перерезали путы. Над Али поработали подручные Золотого, а самого капитана помяли викинги, так что они были в относительно равных условиях.
Рисунок схватки двух арабов отличался от всего, что я видел ранее. В нем смешались размашистые удары и широкие стойки казачьей рубки с прямолинейными ударами и резкими шагами японского стиля. При этом сабли плясали вокруг воинов, словно это были хвосты хидоев. Они двигались как две юлы — то расходясь, то вновь сталкиваясь, и тогда в воздухе разливался мелодичный звон отличнейшей стали.
Али резко качнулся в сторону, пропуская мимо себя скользящий удар сабли Ибрахима. Качнувшись обратно, он словно вплел чужой клинок в «плетение» своего. Солнце заиграло на зеркальной поверхности оружия, разбрызгивая по сторонам крошечные зайчики света. А вслед за ними полетели брызги алой крови. Как и любой серьезный, а не показательный, бой этот продлился всего несколько секунд. Ибрахим резким и в то же время скользящим прыжком разорвал дистанцию. Покачнулся на нетвердых ногах и опустил взгляд на свою грудь.
