– Ну и как тебе сегодняшний бал? – спросил король. – Музыка нравится?
– Замечательная, ваше величество! Ну а насчет бала удержусь от панегириков, потому как хожу на подобные мероприятия крайне редко, не с чем сравнивать.
– Тоже правильно. Тем более что и здесь тебе танцевать было некогда, – король шагнул вперед, оказавшись совсем рядом. – Насколько я заметил, тебя и здесь некоторые иностранные гости отыскали. О чем это так рьяно с тобой шептался посол Онтара?
– Передал мне привет от султана, а также его личное письмо, – не стал скрывать Кремон.
– И что пишет?
– Понятия не имею, ваше величество. Уже дома прочитаю и дам ответ. Скорей всего, Таррелон Радужный интересуется большими партиями продаж сонных плодов и дальнейших перспектив в этом направлении. Ведь когда-то он высказывал мысль, что было бы здорово дать каждому разумному обитателю возможность хоть один раз побывать в Сонном мире. И как раз сейчас до этого момента остается всего лишь несколько организационных, в плане торговли, шажков.
– А ты сам продолжаешь эксперименты и контакты с дунитами?
– В обязательном порядке. Итоги подводит наш патриарх, он же ведет общее согласование с другими исследователями и передает им наши результаты. А что ваше величество беспокоит?
– Да все то же, что и прежде, – стал откровенничать Рихард, нисколько не обращая внимания на молчащую баронету Шугерт. – Сегодня мне опять делал доклад наш главный астроном Ресфейтис. По его мнению, линии притяжения между нашими тремя планетами стали заметно усиливаться, но этого все равно недостаточно для остановки начавшегося процесса расползания в стороны Марги и Сапфира. Но если на Марге дуниты с нашей помощью ведут наступление на одичавший, гибнущий лес, а наши дети начинают засаживать пустынные пространства новыми саженцами, значит, Сонный мир начал свое восстановление. Тогда как о Сапфире нам до сих пор ничего неизвестно. И скорей всего, именно эта планета и является самым слабым звеном в имеющемся триумвирате.
– Может быть, Ресфейтис даром паникует?.. А какие имеются подвижки в работе с Арками? Я настолько заработался, что не знаю последних новостей на эту тему.
– Чего там знать! – фыркнул монарх с недовольством. – Топчутся на месте! Что возле малой Арки Мальвики, что возле Большой, в замке Мерцающих Бликов.
– Как же так? Столько времени прошло! – поразился Невменяемый.
– Вот и непонятно, куда они средства сливают! Но здесь-то хоть какая-то видимость контроля имеется, а что там в Спегото творится – ничего понять не можем. Так что когда туда наведаешься, будь добр, и этим поинтересуйся. Ведь если Арка портала ведет на Сапфир, это кардинально может изменить всю обстановку в наших мирах.
– Хорошо, постараюсь…
– И еще, все по той же теме… – король увлек Кремона чуть в сторонку, так косо взглянув на баронету, что та замерла на месте, выпустив локоть своего кавалера.
Когда никто подслушать уже не мог, благодаря установленному придворным Эль-Митоланом пологу неслышимости вокруг собеседников, Рихард продолжил:
– У нас есть непроверенные пока данные, что и в Онтаре отыскали нечто подобное. Причем настолько опасное, что там погибло около двадцати Эль-Митоланов.
– Ого! Что-то на Арку это не похоже, та вполне мирная и тихая. Да и почему они нашей помощи не попросят в исследовании?
– Сами пока ничего понять не можем. Что-то слишком уж султан темнит. И сейчас это письмо тебе… Есть мнение, что он попросту хочет тебя заманить к себе какими-то посулами и попросить о персональной помощи. Так что… не вздумай соглашаться! Не тебе с магическим бессилием лезть в подобные авантюры.
– Да это понятно… У меня своих дел и проблем хватает…
Невменяемый непроизвольно нащупал полученный от посла конверт. Мелькнула мысль его достать и прочитать письмо немедленно, но это возвышение… Каждый на нем просматривался превосходно с любой точки зала. Сразу будет видно, что он личное письмо вскрыл и читает в присутствии Рихарда Огромного. Поэтому не стоит доставать письмо прямо здесь. Да и монарх этот момент поймет правильно, за излишнюю скрытность не заподозрит в плохих поступках. При таком огромном доверии к герою даже полусловом обвинить его в нелояльности к родному королевству было бы полным абсурдом.
Деловая часть разговора закончилась, и Рихард решил поинтересоваться другим, лишний раз доказывая, что даже житейские сплетни ему не чужды:
– А когда это ты успел подцепить самую конфликтную и противоречивую красотку нашего столичного бомонда? Я ее вижу впервые, но поговаривают, что она редкостная заноза, строптивица и натуральная хулиганка. А всех своих ухажеров игнорирует, утверждая, что ждет только своего принца. Ну на худой конец – свободного от брака короля.
– Даже так?
– Вот потому я и удивлен, что она вцепилась в тебя как в личную собственность.
– Ну да, я, конечно, не принц… – хохотнул Кремон. Но тут же признался: – Хотя девушка довольно приятная в общении. Есть в ней что-то горячее, спонтанное и искреннее…
Монарх поощрительно хмыкнул:
– Тогда желаю удачи! Ну и не забывай в ближайшие дни все остальные торжественные мероприятия посещать.
На том неофициальная аудиенция закончилась. Невменяемый опять вспомнил о Мальвике и, прежде чем сойти с помоста, попытался высмотреть маркизу в зале. Тщетно.
Зато вновь пристроившаяся сбоку баронета Шугерт потянула его требовательно к ближайшим столам:
– Я умираю от голода. Это, наверное, после танцев во мне проснулся непомерный аппетит.
И они под сотнями взглядов поспешили к манящим закускам. Все присутствующие на балу понимали, кто и почему мог удостоиться такой задушевной, личной беседы с королем. Ну и самая проблемная дама столичного бомонда смотрелась вполне под стать прославленному герою. Так что взгляды были в подавляющем большинстве восторженные. А парочка завистливых, и один жгуче-гневный – не в счет.
Кашад Низу, уроженец Южных княжеств, двадцати восьми лет и в полном расцвете сил, в том числе и магических, мог бы считать себя счастливчиком, а свою жизнь в данный период сравнивать с молодым, крепким, растущим в безопасном месте деревом. Только вот юношеские воспоминания и тоска по родине нет-нет да и сваливалась на него таким невыносимым грузом, что выть хотелось, словно дикий зверь. В таких случаях он подхватывал большую флягу с гремвином, пару гроздей винограда, кусок сыра и бегом взбирался на скальную кручу рядом с поселком.
При тяжелом, довольно рискованном подъеме он и уставал, и получал должную порцию адреналина. После чего усаживался на облюбованном месте, немного успокаивался и приступал к пьянке в гордом одиночестве. Открывающийся вид тоже успокаивал своими красотами, так что часов трех-четырех хватало для приведения сознания в относительный порядок. После чего уже с тыльной, более пологой стороны скалы он спускался вниз и возвращался в свой небольшой, но уютный домик.
