Однажды его взгляд наткнулся на худенькую фигурку, лежащую на вершине бархана. Спасенная вовсе не походила на дев Нуадреанна, чья красота подобна чистейшему источнику, и даже величайшие из бардов не могли подобрать верных слов, чтобы описать ее… Но девушка запала в душу, да и тело, пожалуй, отреагировало на нее слишком бурно. Что за дурацкое наваждение?
Может, это все потому, что она не походила на женщин Туиренна, чье слепое обожание и желание угодить выводили из его себя? Девушка показалась чуждой этому миру, такой же, как и он. Странное дело!.. Сколько раз Райвен ругал себя за то, что отпустил ее. Одно его слово, тогда, в цитадели, и сейчас она была бы рядом! Или, почему он не догадался поставить метку? С помощью магии Племени он нашел ее моментально! А теперь гонял по Туиренну городскую стражу…
"Как нигде нет?! Караванщиков опросили? Не появлялась? Куда она делась, я вас спрашиваю? Ведь собиралась в Улайд?! А что говорят у городских ворот? Тоже не видели? Не могла же она испариться! Освежите им память! Да чем угодно! Я должен точно знать, покидала ли она город?"
Ее не нашли ни в одной из гостиниц Туиренна, от самых дряных до кичащихся показной роскошью. Райвен, кривясь от отвращения и замирая от дурных предчувствий, самолично обошел городские бордели. Хозяева старались угодить высокородному гостю. Выбор светловолосых девиц впечатлял. Слава Богам, ее среди них не оказалось! Но что за ужасное место этот Туиренн, фоморы его побери!
Иногда он спрашивал себя, что будет, когда он ее найдет. Что, если кто–то уже дал ей защиту и кров? Сможет ли он сдержаться, и не лишить этого человека жизни? Особенно, если его девушка смотрит на другого влюбленными взглядом? О, Лугх, что за хаос в его голове!?
Он мрачнел, изводил придирками слуг, тренировался до полной потери сил, затем, после рейдов и патруля, улетал в небо. Возвращался и бродил по улицам Туиренна. Рисовал ее изо дня в день, ненавидя себя за слабость. Наконец, сжег все свитки, свидетелей помрачения ума. Вышел из комнаты на верхнем этаже центральной башни, спустился по винтовой лестнице в оружейную, где нашел сотника. Пожилой мужчина, кряжистый, словно столетний дуб у подножия горы Луар, перебирал оружие.
— Заканчиваем с поисками! — сухо приказал Райвен. Поймал удивленный взгляд сотника. Он даже думать не хотел, что о нем говорят воины в цитадели.
— Как скажете, мой лорд, — спокойно отозвался пожилой воин. — Заканчиваем, так заканчиваем!
Он вернулся к разбору оружия. Райвен постоял немного, разглядывая мечи и широкий выбор щитов вдоль стены, круто развернулся и отправился к выходу из цитадели. Его манило небо. На душе неспокойно, но после полета всегда становилось легче!
Я сидела на ступенях Храма Бригиты и прижимала к груди ребенка. Вернее, сверток из тряпья, похожий на спеленатого младенца. На мне — серое платье из цитадели, волосы скрывал темный плащ. На улице жарко, струйки пота неприятно щекотали живот, но меня это не тревожило. Мысли покинули голову, и чувства замерзли, словно в груди наступил ледниковый период. Как я согласилась на такое?..
Два дня назад Бэк вернулся с очередной попойки с братом и сообщил, что меня больше не ищут. Я собралась было расцеловать его на радостях, но вовремя одумалась. Вместо этого весь вечер терпела его шуточки. Надоел, конечно, сил нет, но хоть польза от него какая–то!
Наконец, Бэк захрапел на своем ложе, а я пялилась в темноту и размышляла о перспективах, что теперь открывались передо мной. Они, конечно, были туманны, словно осенние лондонские дни… Я собиралась найти работу и верила, что удача мне улыбнется, несмотря на Знак, украшавший руку.
Следующим утром Нисса намекнула, что пора отправляться к Храму. Нам срочно требовались деньги. Не за горами очередной взнос в Гильдию, который придется платить на Бэлтайн — по серебряному пенни с каждого. Как назло, Фелиса в последние дни не баловала вышивкой, они с Мерой справлялись сами.
— Попробуй, это ведь легко! — уверял Бэк. — Сиди и думай о приятном! Обо мне, например…
Я криво улыбнулась. Вот еще! С утра он страдал от похмелья, маялся больной головой и в больших количествах употреблял крепкое вонючее пиво. Эль называется. Так что, приятного в нем я находила мало.
— Он прав, ничего страшного нет! — вторила Нисса. — Надо просто привыкнуть! Увидишь, просить милостыню намного легче, чем работать прислугой или же торговать на рынке… По мне, даже лучше!
Угу, весь день на свежем воздухе — еще скажите, что полезно для здоровья!
— А если будет совсем плохо — уйдешь, — заверил Бэк. — Но ты справишься!
— Только не забывай благодарить тех, кто кинул монетку, — наставляла Нисса. — Обещай, что будешь просить за них Великую Мать.
И я согласилась! Решила, что попробую, а если станет невмоготу — сбегу. Ворочалась всю ночь, твердила себе, что просто посижу на ступенях. Подадут — не подадут, все равно! И вообще, бедность — не порок….
Но я и предположить не могла, что будет настолько плохо! Чем ближе мы подходили к Храму, тем решительнее мысли и желания разбегались в ужасе от происходящего. Нисса с Бэком посадили на ступени лишь мое бесчувственное тело. Подошел парень с кинжалом на кожаной перевязи, что–то спросил. Я не могла вымолвить и слова. Нисса закатала рукав моего платья:
— Она из Гильдии, сегодня первый раз!
— А что молчит? — он вопросительно кивнул в мою сторону.
— Так глухонемая, — подсказал Бэк, крутившийся рядом. — Это охранник из Гильдии, — пояснил он, когда парень ушел. — Они следят за порядком, чтобы никто из пришлых не занимал чужие места… В общем, если спросят, ты — вдова с ребенком. Муж погиб, защищая Туиренн. Да что с тобой? — он с тревогой вглядывался в мое лицо.
Промычала что–то неразборчивое. Глухонемая вдова, как никак.
Неужели это моя единственная возможность?.. Бесконечные ступени, ведущие к Храму, каменные дома поодаль, виднеющееся чистое небо в просветах между стенами и покатыми крышами, что то и дело заслоняли проходящие люди. Разноцветными картинками калейдоскопа мелькали штаны, подола платьев, сапоги, туфли, сандалии… Я не видела лиц, так как боялась встретиться с чужим любопытным или презрительным взглядом.
Так и смотрела на голубое небо между домами. Наблюдала за черными птицами, что перелетали с крыши на крышу. Внутри — пустота, словно меня убили выстрелом в грудь. Каждая монета, что падала в подол, казалась гвоздем в крышке гроба. Судя по количеству — заколотили меня знатно!..
Через вечность рядом опустилась женщина в ярком красном платье, расшитом золотыми нитями. Я рассматривала узор на ее подоле, не поднимая глаз. Она сдернула край плаща с моих волос. Тонкие пальцы, унизанные кольцами, взяли меня за подбородок. Я не сопротивлялась, так как умирала от стыда.
