Хонда пожал плечами, всем своим видом выказывая легкое недоумение. На этот раз его не пустили в лагерь у рохо. Мрачные, странно неразговорчивые часовые перехватили его на опушке. Вскоре туда пожаловал Борман собственной персоной и в одиночку. Все это очень настораживало. Вождь молодежи тем временем нахмурился:
– Но у нас возникли некоторые проблемы, кто-то убил пару наших ребят.
– Мои тут ни при чем, – категорично заявил Хонда. – Они с острова ни ногой, ручаюсь.
– Да знаю я. Это дикари постарались. Выходит, они тут шляются по окрестностям. Я за тебя беспокоился, видишь, ребят послал встретить, – Борман ухмыльнулся.
– Ну спасибо! Я тронут! Давно такой заботы не видел.
– Не паясничай. Мы тут так решили, раз такое дело, надо встретиться с твоим Робином, перетереть пару тем о том, как быть. С дикарями нам надо разбираться всем вместе, а то вырежут поодиночке. Какие бы ни были между нами разногласия, мы все-таки свои люди, с одной Земли. Нас здесь очень мало, а этих – неизвестно сколько. Если перегрыземся меж собой, эти твари легко прикончат оставшихся, нам надо жить дружно.
– Он не придет.
– А ты его уговори! Старайся, тебе это на пользу пойдет, зачтется. Скажи так: встретимся с ним на полпути между лесом и скалами. Мы вышлем заложников, человек пять. Там будут Валет и Дикий, люди не последние. Ваши ребятишки их постерегут на опушке, пока мы будем разговаривать. Затем разойдемся, если все будет хорошо, станем друзьями.
Борман повернулся, взмахнул рукой:
– Что ты думаешь об этой полянке?
Посмотрев в указанном направлении, Хонда подумал, что это удобное место, если надо закопать труп. Но вслух сказал другое:
– Очень красивое место, я бы здесь даже срать постеснялся.
– Вот и хорошо. Ты запомни его, запомни хорошо, не забудь.
– Ну записал на жесткий диск, что дальше?
– Завтра поведешь своих через эту поляну, понял? – глаза Бормана угрожающе сузились.
– Чего тут не понять, – ухмыльнулся Хонда. – Только одно мне интересно, как же я отсюда выберусь?
Борман, все это время пристально изучавший глаза собеседника, расслабился. В его лукавом взгляде он не прочитал ни малейшего колебания, а значит, все должно получиться, как задумано.
– Не бойся, – он покровительственно похлопал Хонду по плечу, – тебя никто не тронет.
– Ты это пуле объясни, а она пусть послушает!
– Как дойдешь досюда, попробуй оторваться от них, хоть на несколько шагов, потом прыгай в эти кусты и не высовывайся, пока все не закончится. Не бойся, все пройдет быстро и четко, я поставлю сюда лучших ребят, они зря патроны не переводят.
– Все равно, – упрямился Хонда, – это опасно. Мы так не договаривались.
– Тогда не морочь мне голову, – вспылил Борман, – вали к своему Робин Гуду, жалуйся на злых обманщиков.
– Да согласен я, согласен, но только при одном условии. Там есть девушка Лена, она моя, никто не должен ее трогать.
– Какой вопрос! А чего блондинку не хочешь? – осклабился толстяк.
– Да зеленая она, неопытная совсем, – поморщился Хонда. – Мне такие совсем не нравятся, с ними мороки не оберешься.
– Ну и дурень! – констатировал Борман. – Это же самый смак, как ты не понимаешь! Да что тебе, дубине, объяснять, топай уж. Да, этим своим скажи примерно следующее. Будто мы все-таки хотим от них трех баб и будем это обсуждать на встрече. Пусть посидят вечерком, поговорят на эту тему, чтобы совсем скучно не было.
– Хонда, а как твое настоящее имя?
– Не помню, надо в паспорте посмотреть.
– А где паспорт?
– Дома забыл, под Библией.
– Скользкий ты, как угорь.
Хонда передвинул руку, ухватил девушку за обнаженную грудь. Лена довольно пискнула, прижалась покрепче, зашептала в самое ухо:
– Слушай, а ты не знаешь, откуда наш командир появился?
– Откуда все люди появляются, а у меня туда сейчас рука ползет.
– Да успокойся ты, маньяк! Я серьезно спрашиваю. Ну допустим, где он работал? Была ли у него жена?
– А чего же ты сама не спросила?
– Он сказал, что был кочегаром в крематории.
– Теплое местечко. Но он тебе соврал, я это точно знаю, – подчеркнуто-серьезным тоном произнес Хонда, – мы с ним были коллеги, в одном учреждении работали.
– Да? – Тон девушки был недоверчив. – Наверняка обманываешь!
– Ну что ты, как можно! Мы оба выбрали спокойную стезю, работали дворниками в женском монастыре. Как ты сама понимаешь, при таком месте службы жена как бы и не очень нужна, разве что носки постирать.
– Ты когда-нибудь бываешь серьезным?
– Конечно! На похоронах. Особенно собственных.
– Ты неисправим! Скажи, что вы завтра задумали?
– Да ничего особенного.
– Нет, я чувствую, завтра что-то будет. Даже ты шутишь неестественно. Мне кажется, от тебя даже пахнет страхом.
– Да нет, это просто кто-то в кустах насрал. С таким командиром, как у нас, я ничего не боюсь.
– Ты настолько ему доверяешь?
– Больше, чем себе. Он меня потряс с первого взгляда. Я не сразу присоединился к этой группе, долго следил за ними из кустов. Робин сразу выделялся из всех. Это даже не объяснить, взгляни на него, его даже красавцем не назовешь. Горбоносый, какой-то весь нескладный, с длинными руками. Единственно – рост выше среднего. Но все вместе собралось, и вышел он, Робин Игнатов! Ты обратила внимание, как он на людей действует? Ахмед слушает только его, причем старается упредить каждое его желание, даже невысказанное. Все парни ему в рот заглядывают, стоит ему заговорить. Я даже не знал, что такие люди бывают, я его попросту люблю.
– Ага, пошли гомосексуальные признания!
– Как же это я проговорился? Вот так и гибнет репутация! Все, в полвторого ночи пойду вешаться.
– А я-то думаю, чего наш командир женщинами совершенно не интересуется. Так вот оно что! И давно у вас?
– Язва моя, как ты мне дорога!
– Ой! Немедленно прекрати щипать!
– Так уж и немедленно? Кстати, с женщинами у него все в порядке. Глита и Трама с него глаз не сводят, Сата в три дня язык выучила, лишь бы его порадовать, Анита ревнует его ко всему, что шевелится, да и ты не избежала общей судьбы.
– Было дело, – не стала отнекиваться Елена, – но я его не прельстила. Он сказал, что не интересуется испорченными женщинами.
– Естественно, Робин видел, что я на тебя глаз положил, а он всеми силами старается избегать конфликтов в коллективе.
– Значит, ты считаешь, что он так любезно уступил меня тебе?
– Не считаю, точно знаю. Вообще-то я не особо ревнивый, но его решение поддерживаю, это правильно.
– Все-таки он довольно странный. Если его не привлекла я, то почему он столь холоден с остальными девушками?
– Глита и Трама отпадают по тем же причинам, там Ахмед и Густав, Аниту он всерьез не воспринимает, а вот Сату трахнет обязательно, рано или поздно.
