– Э-э-э, Бертрам… – Принц встал со своего кресла и подозрительно посмотрел на своего слугу, нет ли на его лице иронии или насмешки. Но лицо старого и опытного слуги выражало лишь готовность услужить своему принцу и хозяину. Успокоившись на этот счет, принц распорядился: – Я думаю, не стоит их томить до вечера. Пожалуй, я все же пообедаю. На берегу сегодня слишком мерзко, поэтому накройте мне здесь.
– Как вам будет угодно, ваше высочество.
Слуга почтительно склонился в низком поклоне. Его не волновало, что последние годы его жалованье урезанно почти до неприличных размеров или тот факт, что его хозяин больше не владеет огромными угодьями и находится в изгнании. Бертрам принадлежал к потомственной семье королевских слуг и прошел хорошую школу у своего отца и деда. Служить глинглокскому принцу было для него неслыханною честью, и он не уступил бы ее никому, даже если бы им с принцем пришлось влачить нищенское существование и просить подаяние.
Бертрам и Агирье были единственными из слуг, без раздумий последовавших вслед за своим принцем в изгнание. И все эти годы они верно служили своему хозяину, не думая о собственном достатке и почестях. Принц Георг не был неженкой и вполне смог бы на чужбине позаботиться о себе и сам. Но стоит ли говорить, что двое преданных слуг, помимо того что им удалось изрядно облегчить своему принцу быт, поддерживали еще и его душевную стойкость, одним своим присутствием напоминая королевскому изгнаннику о существовании бескорыстной верности.
Прошло уже без малого пять лет со времени изгнания их принца из родного королевства, а поклон Бертрама был по-прежнему тщательно выверен и до последних мелочей соответствовал дворцовому этикету. Старый слуга быстро и с достоинством накрыл простой деревянный стол, в точности следуя всем правилам об условиях трапезы особы королевской крови в походных условиях, невольно страдая оттого, что не может в спартанских условиях изгнания следовать правилам о трапезе особы королевской крови в своих покоях, что, по его мнению, более соответствовало моменту. Впрочем, этих страданий не смог бы заметить ни один человек в мире, включая и его господина. Такова была старая школа глинглокских королевских слуг.
Пока Бертрам накрывал на стол, принц посмотрел в окно и заметил под навесом добротный дорожный экипаж, запряженный парой крепких лошадей.
– У нас разве гости? – выразил он свое удивление.
– Банкир Бартольдо, ваше высочество.
Бертрам придирчиво окинул взглядом накрытый к обеду стол и, недовольный своей оплошностью на доли миллиметра, подвинул ручку столового ножа, лежавшего, по его мнению, недостаточно ровно. После чего еще раз оглядел стол и, уже удовлетворенный, еле заметно качнул головой.
– Давно он приехал? – повернулся к нему лицом принц. – Что-то я не помню, чтобы слышал стук копыт.
Бертрам выпрямился и развернулся к своему господину. Хорошему слуге не стоит стоять спиной к своему хозяину, когда тот с ним разговаривает.
– Два часа назад, ваше высочество. Вы пребывали в раздумьях, ваше высочество, и мы не смели вас беспокоить.
– И что, все эти два часа банкир ждал здесь? – поинтересовался принц.
– Ваше высочество, мы предложили банкиру Бартольдо немного подождать либо приехать позже. Бартольдо выразил желание подождать здесь, ваше высочество.
Лицо Бертрама было непроницаемо, по его мнению, он все выполнил правильно. Господин в серьезном раздумье, а следовательно, его нельзя беспокоить без крайней на то необходимости, разве что только для приема пищи, необходимой для подкрепления сил. К тому же, по внутренней классификации Бертрама, какой-то там банкир – это далеко не барон Годфри, являющийся другом и бывшим наставником принца и о прибытии которого следует докладывать незамедлительно, банкир сможет и подождать, если уж ему так сильно нужно. Все это принц мгновенно просчитал, бросив лишь один быстрый взгляд на своего верного слугу. Поэтому и не стал ему пенять и лишь с легким намеком на улыбку спросил:
– И когда вы хотели доложить мне о его приезде?
– Сразу после обеда, ваше высочество, – услышал он полный достоинства ответ.
– Что же, я так и думал. А теперь, Бертрам, будьте любезны, спросите у уважаемого банкира Бартольдо, не будет ли он столь снисходителен разделить со мной мою скромную трапезу, – сказал принц и был вознагражден редким зрелищем лицезреть крайнее удивление на лице своего старого слуги. Даже если это удивление и было выражено лишь высоко поднятой бровью и неосторожно вырвавшимися словами:
– Ваше высочество, вы хотите пригласить на обед гоблинского банкира?
Последние слова в устах слуги, привыкшего прислуживать особам королевской крови, прозвучали чуть ли не ругательством. Принц, с большим трудом сдержав улыбку, со спокойствием на лице спросил:
– Именно. Вас что-то смущает, Бертрам?
Но опытный слуга уже справился с собой:
– Ничуть, ваше высочество. Прикажете подать к обеду вино?
– А у нас разве есть вино? – в свою очередь удивился принц.
– Да, ваше высочество. И неплохое – глинглокское, тридцать восьмого года, Честерские виноградники.
Пусть гость в глазах Бертрама и не соответствовал высоким требованиям, старый слуга был все же доволен, что, принимая гостя, они не ударят в грязь лицом. Этому же невольно порадовался и принц. В отличие от Бертрама принц не страдал предрассудками. Находясь в изгнании, он уже несколько раз имел дело с банкиром Бартольдо и с большим уважением относился к этому еще не слишком старому, по гоблинским меркам, но тем не менее весьма умному и прозорливому гоблину. Возможность угостить такого гостя хорошим глинглокским вином относилась к тем приятным мелочам, которые хорошо умеют скрашивать жизнь высокородному изгнаннику. Так что принц был весьма доволен, но на словах лишь высказал свою догадку:
– Теперь мне многое становится ясным, Бертрам. Вино ведь привез Седрик? – Принц позволил себе лукаво улыбнуться. Старый слуга лишь укоризненно на него посмотрел, ему не хотелось вводить принца в бытовые подробности, это было, по его мнению, недостойно столь высокой особы.
– Хорошо, хорошо, не буду выпытывать, – успокоил принц своего верного слугу. – Несите вино и зовите к столу нашего уважаемого гостя.
Бертрам склонился в безукоризненном глубоком поклоне и вышел из комнаты.
Пока Бертрам приглашал банкира к столу, со всеми подобающими к этому церемониями (это вполне можно было сделать и проще, как, к примеру, утром в случае с бароном, но ведь надо же было в полной мере дать прочувствовать этому банкиру, с кем ему предстоит сегодня разделить обед), что по глинглокскому этикету было довольно утомительно и продолжительно, а Агирье наводил последний лоск на свои кулинарные шедевры, принц смог приготовиться к встрече с уважаемым банкиром, освежив в памяти все, что ему было известно о гоблинах в общем и о банкире Бартольдо в частности.
