— Подними их повыше, Шеа, — посоветовал затем Менион. — Может быть, им нужен свет.
Юноша послушался совета, взволнованно следя за синими камнями. Ничего не случилось. Он подождал еще немного и опустил руку. Алланон предупреждал его — не пользуйся камнями, если не находишься в смертельной опасности. Возможно, камни должны прийти ему на помощь лишь в определенной ситуации. Он начал отчаиваться. Как бы то ни было, он столкнулся с той неприятной истиной, что он не представляет, как пользоваться камнями. В отчаянии он посмотрел на друзей.
— Ну так попробуй что-нибудь еще! — горячо воскликнул Менион.
Шеа зажал камни в ладонях и с силой начал тереть их, затем потряс и бросил как кости. Но ничего не случилось. Он медленно подобрал их с сырой земли и аккуратно обтер дочиста. Их насыщенный синий цвет словно притягивал его, и он начал напряженно всматриваться в их чистую, стеклянную глубину, будто бы там мог находиться ответ.
— Может быть, тебе надо поговорить с ними, или что-то в этом роде‡— с надеждой прошептал Флик.
В памяти Шеа резко вспыхнул мысленный образ темного лица Алланона, склоненного и застывшего, невероятно сосредоточенного. Возможно, тайна Эльфийских камней открывается иначе, неожиданно подумал он. Держа их на раскрытой ладони, юноша закрыл глаза и сосредоточился на яркой синеве камней, мысленно проникая в нее, ища ту силу, в которой они так отчаянно нуждались. Он безмолвно умолял Эльфийские камни помочь им. Так прошли долгие минуты, показавшиеся ему часами. Он открыл глаза, и трое друзей в ожидании поглядели на камни, лежащие у Шеа на ладони, тускло сверкающие голубым в сумеречном сыром тумане.
Затем, неожиданно и яростно, они вспыхнули слепящим синим пламенем, своей яркостью заставившим путников попятиться и прикрыть незащищенные глаза руками. Сияющий ореол был так силен, что Шеа от изумления чуть было не выронил камни из рук. Синее сияние становилось все ярче и ярче, освещая лежащие вокруг мертвые земли, чего как никогда еще не делало солнце. Его цвет изменился с темно— синего на ярко-голубой, столь ослепительный, что преисполненные благоговения наблюдатели были им почти загипнотизированы. Сияние все усиливалось, росло, и внезапно устремилось вперед, подобно лучу огромного маяка, переместилось левее, без малейшего усилия рассекая серую толщу тумана, и высветило наконец в нескольких сотнях или даже тысячах ярдов впереди огромные корявые стволы древних Черных Дубов. На какой-то миг свет замер, а затем пропал. Вернулся серый туман, холодный и сырой, и три синих камешка только слабо поблескивали, как и раньше.
Менион пришел в себя первым, с силой хлопнул Шеа по спине и широко улыбнулся. Одним быстрым движением он закинул за спину рюкзак и приготовился к путешествию. Его глаза уже изучали то невидимое сейчас место, где показались на мгновение Черные Дубы. Шеа торопливо сложил Эльфийские камни в мешочек, и юноши подняли свои рюкзаки. Без единого слова они быстро зашагали в указанном маяком направлении, пристально ища взглядами долгожданный лес. Исчезла промозглость серой полутьмы и редкая изморось последних пяти дней. Исчезло отчаяние, с такой силой охватывавшее их считанные минуты назад. Осталась лишь уверенность, что с минуты на минуту они выберутся из этих жутких низин. Они не обдумывали и не подвергали сомнению то видение, что показали им камни. Черные Дубы считались самым опасным лесом на всем Юге, но в этот момент рядом с пустошами Клета они казались воплощением надежды.
Они шагали вперед, и время тянулось для них бесконечно. Возможно, прошло несколько часов или же только минут, когда серый туман вдруг неохотно уступил место громадным, поросшим мхом стволам, величественно поднимающимся в небо и теряющимся в тусклой дымке. Утомленная троица остановилась, их усталые глаза с радостью разглядывали суровых монстров, ровным бесконечным рядом возвышающихся перед ними, своей огромной массой образующих непроницаемую стену из сырой шероховатой коры на широких стволах с мощными корнями, стоявших здесь бесчисленные человеческие века и намеренных стоять здесь, пока не разрушится сама земля. Это зрелище внушало благоговейный трепет, даже в тусклом свете туманных низин, и наблюдавшие его ощутили неоспоримое присутствие в этих лесах жизненной силы, столь невероятно древней, что одним своим возрастом она вызывала глубокое искреннее почтение. Казалось, что они вступили в иной век, иной мир, и лес, так безмолвно стоящий перед ними, хранил отпечаток магии заманчивой и опасной сказки.
— Камни не ошиблись, — тихо прошептал Шеа, и на его усталом, но счастливом лице медленно расплылась улыбка. Он глубоко, облегченно вздохнул.
— Черные Дубы, — зачарованно произнес Менион.
— Вот мы и снова здесь, — вздохнул Флик.
Этой ночью они разбили лагерь под пологом Черных Дубов, на маленькой полянке у самой опушки, скрытой огромными деревьями и густыми кустами, за которыми всего в пятидесяти ярдах к западу начинались мрачные низины Клета, невидимые отсюда. Тяжелый туман в лесу рассеялся, и они смогли рассмотреть над собой роскошный навес из переплетающихся ветвей и листьев в нескольких сотнях футов над их головами. Мрачные низины казались вымершими, а среди огромных дубов всю ночь не смолкали звон насекомых и шуршание зверьков. Приятно было снова слышать живые звуки; в первый раз за последние дни трое утомленных путников наконец смогли хоть как-то отдохнуть. Но еще теплились воспоминания о их предыдущем путешествии в эту обманчиво спокойную местность, когда несколько нескончаемых дней они блуждали по лесу и едва не попали в зубы голодным волкам, охотящимся в самой его чаще. Кроме того, они слышали слишком много историй о неудачливых путниках, пытавшихся пересечь этот самый лес, чтобы не придавать значения услышанному.
Однако на самой окраине Черных Дубов молодые южане могли чувствовать себя в безопасности, и потому они немедленно приступили к разведению костра. Сухого дерева здесь было вполне достаточно. Они сняли отсыревшую одежду и вывесили ее перед костерком. Вскоре была готова и еда — первый горячий ужин за пять дней — и в считанные минуты с ней было покончено. Земля в лесу была мягкой и ровной, и служила им удобной постелью после полужидкой грязи низин. Они молча лежали, глядя вверх, на медленно покачивающиеся вершины могучих деревьев, яркий свет костра словно взлетал к небу бледно-оранжевыми искрами, отчего казалось, что это горит огонь на алтаре какого-то величественного храма. Отблеск костра танцевал и падал на грубую кору и мягкий зеленый мох, темными прядями свисающий с массивных стволов. Лесные насекомые ровно и спокойно жужжали. Изредка одно из них залетало в пламя костра и заканчивало свою краткую жизнь в маленькой яркой вспышке. Пару раз они слышали, как за кругом света костра в кустах шуршит какой-то маленький зверек, наблюдая за ними из темноты.
