Во всяком случае, выхода у него не было. Конь Александра, разбрызгивая воду, без труда переправился через быструю, но широко разлившуюся реку. Александр спешился и повел усталого скакуна по деревянному мостику.
Замеченный им издали огонь был светом факела, торчащего из железной скобы. Сама железная скоба крепилась к чему-то, более всего походившему на столб для виселицы. Свет факела отражали широкие шляпки гвоздей, украшавшие тяжелые, крепко запертые ворота. Александр вынул из ножен свой кинжал, повернул его острием к себе и постучал рукоятью по доскам:
— Есть тут кто живой?
Молчание. Ни звука, кроме шума реки и хриплого смеха ворона над головой. Казалось, замок пуст. Вороний крик прозвучал как дурное предзнаменование. Александр поднял руку, чтобы постучать снова, как вдруг неожиданно ворота отворились и человек, судя по платью — привратник, широко распахнув створку, отступил и склонился в поклоне.
За привратником сквозь черную тень арки Александр увидел двор, по которому туда-сюда сновала прислуга: девушки со стопками белья, мужчины с блюдами, чашами и тарелками — все они, судя по всему, были заняты приготовлениями к вечерней трапезе. Восхитительный запах жарящегося мяса коснулся обоняния, и юноша неожиданно почувствовал зверский голод. Темная башня, королевская темница — какая разница! Поднявшаяся река оказала Александру услугу, приведя сюда. Ни один монастырь не мог бы похвастаться трапезой, аромат которой он сейчас ощущал.
Только Александр открыл рот, чтобы назвать себя и просить о ночлеге, как мимо склонившегося привратника поспешно прошла женщина. В темноте арки Александр не мог ее разглядеть, но фигура незнакомки отличалась стройностью, и двигалась она легко. Платье женщины было темным и простым, но свет факела вспыхнул на золоте пояса и драгоценностях. Неужели царственная изгнанница собственной персоной выходит к воротам, чтобы приветствовать случайного путника? Вряд ли. Кроме того, кузнец сказал, что королевы Морганы нет в замке. Это, должно быть, дама, которая управляет в башне от имени королевы: вот она-то сама и вышла к гостю.
Приключение обретало форму. Александр шагнул вперед и поклонился:
— Госпожа…
Дама резко остановилась. Привратник, выпрямившись, взглянул на Александра, его лошадь и пустой мост за ними, затем, к удивлению юноши, взялся за створку ворот, намереваясь захлопнуть таковые пред самым носом пришельца.
Но не успел. Принц прыгнул вперед, плечом и коленом уперся в тяжелый дуб и, вытянув руку, толкнул створку от себя, так что привратник едва не упал. Юноша повернулся к даме, которая, с расширенными от испуга глазами, уже открыла рот, чтобы позвать на помощь. И поспешно проговорил:
— Госпожа, простите меня! Я не мыслил нанести вам вреда — да как бы и смог, даже если бы захотел? Я один и прошу всего лишь приюта на одну ночь.
Дама молча смотрела на него, и Александру пришлось продолжать:
— Я собирался остановиться в монастыре, но река поднялась, и через нее нельзя переправиться. Простите, если я обошелся с вашим человеком несколько грубо…
— Ничего страшного. Хуже ему не стало. — И, оправившись от испуга, какова бы ни была его причина, дама подошла к юноше: — Простите за невежливый прием, господин, но мы ожидали других гостей, а мой привратник туп и все путает. Прошу вас, входите и будьте как дома. Оставьте коня во дворе, конюхи о нем позаботятся.
Вслед за дамой Александр ступил во двор. В трепещущем свете факелов, которые пылали на стенах, юноша разглядел свою спутницу. Она была молода — здесь легенды не солгали! — но в отличие от героинь сказаний, которыми наслаждался Александр, не очень хороша собой: узкое лицо, круглые бледно-голубые глаза, светлые брови и ресницы, маленький рот с поджатыми губами…
Но улыбнулась она Александру вполне мило, и голос ее прозвучал не менее отрадно:
— Сюда, господин. Боюсь, сегодняшний ваш ночлег трудно будет назвать роскошным, но это все, что у нас есть.
Она повторила уже сказанное относительно ожидаемых гостей и приготовленных для них покоев, но приглашения отужинать в зале Александр так и не услышал, хотя втайне на него рассчитывал. А дама между тем продолжала:
— Но вы будете спать в тепле и уюте, и я пошлю кого-нибудь вами заняться. Так мост снова унесло? Так бывает при каждом наводнении, и путники останавливаются у нас на ночь целыми компаниями. Сегодня мы не смогли бы принять много народу, но одинокого странника, который удовлетворится сухой постелью и доброй трапезой…
— Ну, конечно. Простите, если я не вовремя.
— Нет-нет. Если вы… А вот и Гриф! Он о вас позаботится.
Пожилой человек, судя по платью — дворецкий, поспешал к ним через двор. Дама, все еще улыбаясь, хотя ее мысли были уже где-то в другом месте, коротко сказала:
— Добро пожаловать, господин, да пошлет вам Господь доброй ночи, — а затем поспешила прочь и исчезла в главных дверях замка.
— Сюда, господин, — сказал Гриф.
Александр, подождав, пока его коня не уведет конюх, последовал за стариком сквозь дверцу возле одной из башен. Ясно было, что на почести, подобающие высокородному принцу, он может и не рассчитывать, ведь управительница даже не осведомилась о его имени. Но он имел право на ужин и постель, а после целого дня верхом юноше больше ничего и не хотелось.
По коридору, вымощенному стылыми каменными плитами, дворецкий отвел Александра в небольшую комнату. В ней было все необходимое: кровать, табурет, небольшой столик, сундук для одежды, но старик, извиняясь, развел руками:
— Милорд, для гостя столь знатного — это жалкое пристанище, но все приличные покои уже отданы, как сказала вам госпожа, и если эта каморка вас устроит…
— Конечно, устроит. Я благодарен вашей госпоже за ее доброту. Могу я узнать ее имя?
— Ее зовут леди Лунед. Она была замужем за Герином. А теперь овдовела, живет одиноко и приглядывает за замком своей госпожи, королевы, хотя прежде и при дворе бывала.
— Должно быть, после Камелота это место и впрямь покажется уединенным.
— Нет, не при дворе верховного короля, — поправил Гриф. — При дворе короля Урбгена Регедского. Леди Лунед прислуживала там королеве, королеве Моргане, сестре короля Артура, что была замужем за Урбгеном.
Это некоторым образом объясняло, почему в столь небольшом и обособленном замке так хорошо принимали путников. Леди Лунед блюла свое достоинство.
— И ваша госпожа по-прежнему многим оказывает гостеприимство? — спросил Александр. — Мне показалось, что дорога хорошо наезжена. Или ее протоптали одинокие заблудшие странники вроде меня, которые не смогли добраться до монастыря?
