– Погоди… Какой быстрый! – хихикнула противная девчонка. Нравится ей дразниться, что ли? – Город-то в осаде. Думаешь, тебя так просто пустят?
– Не думаю нисколечко… – обиделся Кир.
– Тогда плыви за мной! На голос!
Это верно. Только на звук и можно определиться с направлением.
– А ты песенку петь будешь? – пошутил Антоло. Иногда за остротами люди пытаются скрыть и страх, и растерянность.
– А то! – пообещала Цветочек и вправду что-то замурлыкала.
Они плыли в кромешной темноте, ведомые нежным голоском, который напевал простой деревенский мотив:
У березки я спрошу:
Где мне милого искать…
«Не слишком ли глубокая промоина?» – успел подумать Кир и коснулся ногой дна.
– Приплыли! – весело воскликнула Цветочек. – Теперь поползем!
– Куда? – Голова у тьяльца уже шла кругом.
– В город! Не отставайте, любопытные мои!
Дно круто шло вверх. Скорее всего, по откосу. Куда тут ползти?
Впереди глухо вскрикнул Антоло. Тихонько рассмеялась девчонка.
«Опять шуточки шутят?»
Рука Кира провалилась в нечто осклизлое и вместе с тем царапающее кожу. Воображение тут же нарисовало всякие ужасы: гниющие внутренности гигантского паука, гнездо тысяченожек, помет нетопырей… Он вскрикнул и подпрыгнул как был – на четвереньках. Стукнулся головой о низкий свод, хрюкнул и упал. На этот раз лицом в вонючую гадость.
– Водоросли… – коротко бросил из темноты студент. – Ну и дерьмо… – В его голосе прорезались нотки сочувствия.
– Поползли, привередливые! – Цветочек удалялась. Похоже, она тут бывает настолько часто, что запросто обходится вслепую.
Вытирая на ходу щеку о плечо, Кир быстро-быстро пополз, перебирая руками и ногами. Ход оказался заполнен водой, и приходилось задирать подбородок, чтобы не нахлебаться. Сырая глина вдавливалась под ладонями и коленями, проскальзывала. Пару раз он падал, опираясь на локоть. Должно быть, измазался так, что остается радоваться тьме. Да воде, которая все смывала…
Студенту тоже приходилось несладко. Он ругался сквозь зубы и отплевывался. Кир думал, как было бы некрасиво с разгону врезаться головой в зад табальца. Унизительно и позорно. Но смешно… Смеялся бы он сам, увидев подобную картину со стороны? Пожалуй, да. Смеялся бы. Смеяться легко, когда в неловкую ситуацию попадаешь не ты, а кто-то другой. Но не каждый найдет силы веселиться вместе с окружающими, сидя в луже с мокрыми штанами или когда волосы твои обгажены вороной.
А что же это за нора? Быть может, водовод? Тогда он должен закончиться колодцем…
Задумавшись, Кирсьен с размаху ткнулся головой в мягкое.
Нет, ну надо же!
Чего больше всего боялся, на то и напоролся. Если можно так сказать…
– Пришли! – сказала Цветочек.
– Врагам моим так ходить… – пробурчал тьялец.
– Ой, какие мы нежные!
Ну что за противная девчонка!
– Колодец? – проговорил Антоло.
Выходит, он о том же размышлял. Кир усмехнулся (все равно не видно). А ведь не дурак, если сумел догадаться.
– Ага! – весело откликнулась девушка. – Ищите скобы на стенах. Я первая.
Легкое дуновение воздуха свидетельствовало, что слова ее не расходятся с делом.
Кирсьен переминался с ноги на ногу, прикидывая – далеко ли до свежего воздуха и лунного света?
– Эй, вы долго там? – хриплым шепотом позвала Цветочек.
Кир вздохнул:
– Кто первый? – сказал просто для того, чтобы не молчать.
– Хочешь, иди, – отозвался студент, как показалось тьяльцу, с показным равнодушием. – Нет – могу я первым.
– Ладно уж! Я пойду! – Кирсьен протянул руку, нащупывая скользкие бревна, обросшие тиной, и шершавую скобу. Железо в сырости? Остается надеяться, что они не проржавели настолько, чтобы обломиться под весом мужчины.
Гвардеец осторожно поймал носком нижнюю скобу. Словно стремя. Взялся покрепче руками.
Эх, была не была!
Первая, вторая, третья…
Вроде бы, держатся. И довольно надежно держатся.
Десять.
Пятнадцать.
Семнадцатая скоба шаталась. Сильно.
Двадцать.
Двадцать три.
Лунный свет заставил прищуриться, как в яркий солнечный день.
Парень быстро посмотрел по сторонам. Нет ли случайных прохожих?
– Не мельтеши на виду! – дернула его за рукав девушка. – В сторону!
Кир, не раздумывая, нырнул в тень. Все-таки военная жилка была в нем очень сильна – приказы следует вначале выполнять, а уж потом обдумывать. Ничего, в укрытии можно перевести дух и оглядеться.
– Это старый колодец на задворках складов. У рыночной площади, – пояснила Цветочек. – Тут свалка рядом. Стража даже не забредает… Только нищие и бродячие коты.
Втянув воздух ноздрями, Кир удивился, что не догадался сразу о близости гниющих отбросов. Лучше не придумаешь – вначале вымокнуть до нитки, потом изваляться в грязи и напоследок провоняться гнильем.
Где же студент? Почему так долго карабкается?
– Ты как хочешь, а я одежку выкручу… – прошептала девушка.
Она отошла на пару шагов и, не стесняясь ни капельки, сбросила юбку. Кир отвернулся, испытывая глухое раздражение. Она его что, за мужчину не считает, коль вздумала раздеваться? Или у них тут дикий край и законов приличия никто не соблюдает?
Твердо решив, что будет выше заурядного подглядывания, Кир даже закусил губу от усердия. Так бывает. Попробуй сказать себе: не чеши нос ни в коем случае, и тут же начнет свербеть то одна ноздря, то другая. И нужно обладать огромной силой воли, чтобы не нарушить обещания. Это хорошо аскетам, которых упоминают в священных книгах о деяниях Триединого. Слово – кремень.
Кир такой волей не обладал. И не льстил себе никогда. Поэтому, продержавшись десяток ударов сердца, скосил глаза. Цветочек деловито выкручивала то ли рубаху, то ли юбку. Стояла она полностью нагая, но все-таки догадалась отвернуться. Лунный свет отвоевывал у тьмы лишь часть ее фигуры. Весьма неплохое, кстати, сложение для деревенщины – узкая, точеная талия, широкие бедра и стройные ноги. Не хуже, чем у Фланы. Или хуже? Или они одинаковы? А может, это ему так кажется? Кир уже начал забывать рыжеволосую обитательницу «Розы Аксамалы»…
Цветочек встряхнула тряпку, оказавшуюся юбкой, и, наклонившись, сунула в нее правую ногу. Кир почувствовал возбуждение. Сколько у него не было женщины? Месяц, два? Это Антоло, что ни ночь, кувыркается с Пустельгой, хотя думает, будто о них никто в банде не знает…
Громко выдохнув, над краем колодезного сруба появился табалец.
«Как всегда вовремя!» – Киру захотелось что-нибудь в него швырнуть. Ну, к примеру, старый, разодранный башмак, валяющийся рядом.
Девушка одним быстрым движением натянула рубашку, одновременно просунув руки в рукава, а голову – в вырез ворота.
