Отчего потеряет бдительность мужской холодный ум? Наивные взгляды и пугливость, капелька озорства, сочувствие и несерьезность.
И сейчас он скажет…
— Вы… — «догадались» — закончила я мысленно. Улыбка появилась почти непроизвольно. Все же в такие моменты он нравился мне. После того, как операция будет закончена, с ним будет интересно поговорить без всяких ложных личин. Пожалуй, даже запрошу санкцию на послеоперативное ведение дела…
Сто-о-оп!
— ЭРИК!
— Я же предупреждал вас, — он пожал плечами.
— Вы врали самым беспардонным образом, — резковато сказала я, вставая. Развернулась на каблуках к нему лицом и, несколько выпадая из образа, обрезала: — Вы, судя по всему, себя даже не пытаетесь контролировать.
— Если бы… — он встал следом, надевая на шею амулет. Я фыркнула и решительно направилась в главную рубку, провожаемая внимательным взглядом.
Слишком внимательным.
Как долго я еще смогу ходить вокруг да около? Зеркальность наших методов наводят меня на крайне неприятные мысли, основная из которых — что мое инкогнито может долго не продержаться. До сих пор он велся на эту многоходовку, но что будет дальше? Нами было предусмотрена даже возможность того, что у этого типа были подвязки в полиции округа — именно поэтому операция велась через их голову, и даже сам Ад'ер был не в курсе истинной подоплеки дела. Впрочем, практика показала, что как раз полковника можно было и поставить в известность… Возможно, тогда бы разини-полицейские уделили бы больше внимания охране, и я бы не оказалась конце концов в такой луже. По крайней мере, вероятность того, что подгадили наши собственные агенты, выпустив подозреваемого раньше времени, то есть до снятия полного снимка, сводилась к нулю, ибо настолько некомпетентных агентов Корпус не держит.
Ей-богу, планировала бы операцию сама — подала бы в отставку после такой лажи. Впрочем, на Командора обижаться бесполезно — то, в каком дерьме оказался он, извиняет еще и не такие ляпы. Думать за начальство как минимум неэтично, однако нам придется.
Хотя бы ради собственной безопасности.
Я несколько спонтанно завернула на камбуз, тесным закутком притулившийся за главной рубкой, и теперь мелкими глотками прихлебывала воду из стаканчика. Когда операция переходит из стадии ведения дела в стадию укрывания собственной личины — это плохо, очень плохо. В конце концов, пора прекратить пребывать в совершенно не свойственном мне состоянии перманентной истерики, и вспомнить, что существует еще кое-что, ради чего все это дело и было затеяно. А именно, крайне неблагонадежные цели его апокалипсического величества.
То, что в предмете Эрик разбирается на достаточном для неспециалиста уровне, я уже выяснила. Наводящие вопросы, а то и откровенный допрос: сколько лет я работаю, какие проекты мне поручались и с каков был результат, часто ли работала по специализации и над чем… Врать я не считала нужным, тем более, что ответы он наверняка знал и без меня. Его вопросы выстраивались в определенную схему, четко очерченную возможностью управляемого изменения генотипа. В свете моей специализации выводы напрашивались вполне прогнозируемые. Техногенное оружие как средство массового поражения потихоньку исчерпывает себя, лимитируемое как физическими законами, так и степенью загрязнения. Не говоря уже о том, что защита от него становится все совершеннее, взять хотя бы те же силовые экраны.
В этом плане он поставил на верную лошадь — при теперешнем состоянии флота, да и самой инопланетной муталогии, найти, во-первых, причину, а во-вторых, средство борьбы с заразой такого рода на первых порах будет невозможно.
Я спинным мозгом чувствовала, что у Эрика имеется конкретная идея, и все эти хождения вокруг да около есть ни что иное, как выяснение 1) ее жизнеспособности и 2) вероятности осуществления всего этого вне стен Академии, то есть в полукустарных условиях. Разочаровывать его я не стала, тем более, что вышеозначенную идею Корпусу было бы крайне любопытно узнать. Как и степень ее практической значимости.
Что поделаешь, родная контора никогда не чуралась краж перспективных идей даже у подследственных, своей запасливостью превосходя пустынных грызунов.
Чему частично и обязана своей репутацией.
Показавшееся дно стаканчика недвусмысленно дало понять, что на камбузе я пребываю несколько дольше, чем это потом можно будет внятно объяснить. Я потерла виски и глубоко вздохнула — чем дальше, тем тяжелее мне дается исполнение собственной роли. Да и с этим… типом привычные схемы выворачиваются либо в совершенно бесполезные, либо в откровенно дикие новообразования.
Понятно одно — с этим нужно кончать. До Аллеры осталось не так уж много, а конкретной информации у меня… Плохо работаешь, девочка. Отвратительно. Это не операция — это какое-то одно сплошное «личное дело»! Все аукнулось, все, что могло. Пора бы уже вспомнить, что нужно работать…
На Аллере сидеть все равно придется, но сколько и как — напрямую зависит от того, как к этому подготовиться.
Выйдя из камбуза, я направилась в главную рубку, но по дороге меня посетила до безумия простая и рисковая мысль. Та-а-ак… Э, ри, ик, ты утверждаешь, что эмпат? Только?
Я замерла посреди узкого коридора, напрямую нарушая должностную инструкцию, а именно, сканируя соседние помещения корабля в непосредственной близости от объекта, предположительно могущего засечь мою идущую вразрез с легендой активность. Оный объект был обнаружен именно там, где и предполагалось. Осталось выяснить реакцию.
Я рысью понеслась в главную рубку, испытывая ни с чем не сравнимый азарт охотника на смертельно опасную дичь. Однако бросаться в авантюру с головой все же не решилась, держа наготове порцию вполне реалистичных оправданий.
Все же дело было слишком серьезным.
Перед дверью я притормозила, и в рубку входила с тщательно просчитанной смесью недовольства и глухой покорности судьбе на лице. В глаза бросилась непривычная пестрота на обзорной панели — узкий краешек голубовато-серой планетки, почти невидимой еще пару часов назад, превратился в полноценную панораму, достаточно подробную, чтобы можно было рассмотреть даже отдельные материки. Припланетарье было достаточно густо заполнено как спутниками, так и кораблями, чтобы заставить Эрика отключить автопилот.
Корабль наш вполне четко определялся как трейдер, и мне крайне хотелось бы знать, какие, бесы его раздери, у него опознавательные знаки на обшивке. Ни один космопорт не пропустил бы полувоенный по классу корабль без внятной принадлежности, не говоря уже о том, что последняя могла дать ответ на давно занимавший меня вопрос о том, как же нас умудрились проворонить в порту Мерры.
