Кто-то взял Ллиэн за руку, и она резко вырвалась, но смягчилась, узнав Гвидиона. Она уже вынула из ножен свой легендарный кинжал, Оркомиэла, «Поражающий гоблинов», и уже была готова ринуться в атаку, увлекая за собой на верную смерть весь лесной народ, если ее не остановить.
Старый друид взял ее за руку, а другой рукой сжал руку Ллоу Ллью Гиффа, своего ученика. Тот в свою очередь протянул руку юной эльфийке-воительнице с расширенными от ужаса глазами. И таким образом вдоль края леса протянулась огромная цепь. Затем Гвидион закрыл глаза и сильным голосом запел Теинм лаэгда, «Песнь света» – одно из самых могущественных друидических заклинаний, и все подхватили вместе с ним эту песнь Сида, дабы утешить души страждущих.
Приди со мной
В чудесную страну, полную музыки.
Волосы там, как корона первоцвета;
Гладкое тело там белее снега.
Там ничего нет ни у тебя, ни у меня,
Зубы белы, брови черны;
Огромная толпа радует глаз.
Каждая щека под цвет наперстянки,
А шея у каждого как пурпурный левкой;
Вот о какой чудесной стране я говорю.
Молодость не сменяется старостью.
Теплые реки текут по стране,
И наполнены они медом и изысканным вином.
Сущее там красиво и не имеет изъянов;
И живут там без вины и грехов.
Мы видим каждого и везде,
А нас никто не видит.
И вот так они пели до наступления ночи, уже после того, как ивовый великан обрушился в море огня. И когда остались лишь угли, окрашивающие трагическими алыми отблесками темное небо, войско монстров удалилось, оставив после себя отвратительные следы своего зверства.
Она сидела на берегу, упершись подбородком в раскрытые ладони, задумавшись так глубоко, что не слышала, как к ней подошел Мирддин.
– Мечтаешь, малышка, – прошептал он.
Моргана не вздрогнула и даже не повернула к нему головы. Если он хотел застать ее врасплох, ему это удалось…
– Нет, – сказала она, – я думала о тебе… И это не имело ничего общего с мечтами.
– Спасибо…
– Я думала – интересно, от меня столько же шума, сколько от тебя? Ведь мы из одного племени.
Мужчина-ребенок улыбнулся, со вздохом прикрыл глаза и сел рядом с ней, но чуть дальше от воды, чтобы не замочить ног.
– Однако люди говорят, что никогда не слышат, как я подхожу, и никогда не знают, где я нахожусь…
– Значит, люди глухи. Надо будет запомнить…
Девочка шаловливо взглянула на него: лицо ее было обрамлено светло-каштановыми, слегка волнистыми волосами. Ее зеленые глаза сверкали на солнце изумрудами, выделяясь на фоне белоснежной кожи. Не считая этого необычного цвета глаз, необыкновенной белизны кожи и остроконечных ушек, которыми она могла шевелить по желанию, она больше походила на человеческое существо, чем на эльфа. Была больше похожа на Утера, чем на Ллиэн…
– Мирддин, я хочу, чтобы ты научил меня всем своим фокусам, – сказала она с вкрадчивой улыбкой.
– Моим фокусам? На этот раз ты говоришь как человек, Моргана. Магии не существует, ты же знаешь. То, что ты называешь фокусами, всего лишь обман зрения, а для людей этого довольно. Но знание деревьев, ветра и камня – это необыкновенная сила, и ты будешь ею обладать, когда станешь большой.
– Я уже большая.
Мирддин снова посмотрел на нее. За несколько недель она еще подросла и почти достигла роста взрослого. В этом, по крайней мере, они отличались. Несмотря на свой возраст – а он был гораздо более старым, чем могли подумать даже его ближайшие друзья, – Мерлин сложением и лицом походил на ребенка.
– Ну что ж, раз ты уже большая, так и быть, научу тебя одному фокусу…
Он порылся в кармане в поисках монеты, но ничего не нашел и подобрал на берегу маленький белый плоский камешек.
– Смотри…
Он помахал камешком перед глазами Морганы, поднял левую руку и щелкнул пальцами. Когда она переключила внимание на правую руку, камешек уже исчез.
– Волшебство! – сказал Мерлин.
Он раскрыл ладонь. Вместо белого камешка на ней лежал черный.
– Как ты это сделал?
– Погоди…
Он протянул к ней руку, провел ладонью по волосам ото лба к затылку – и вдруг в его руке оказался маленький белый камешек, который он с некоторой гордостью ей продемонстрировал.
– Видишь? Он был недалеко. Это твоя мать научила меня такому фокусу. Упражняйся, Моргана. Когда ты сможешь это сделать, я научу тебя остальному…
Девочка схватила протянутый камешек и зашвырнула его в озеро.
– Почему ты зовешь меня Морганой? Ведь мое имя Рианнон, потому что я дочь королевы!
– Но ты также и Мирген – «рожденная морем», потому что ты дочь человека.
– А ты – ты ведь сын дьявола!
– Да, так монахи говорят… Но дьяволов не существует, разве что в их воображении… Это так, и тебе придется смириться с этим. Люди будут бояться тебя, Моргана. Они будут считать тебя ведьмой, отворачивать глаза и сторониться тебя. И даже эльфы…
Мирддин замолк на полуслове от нахлынувшей на него грусти. Тогда он раскрыл объятия, и Моргана прижалась к нему.
– Мы созданы, чтобы жить одни, – прошептал он. – Так написано в рунах… Но времена меняются, и возможно, когда-нибудь четыре племени Даны сольются в одно. Вот чего я хочу… Бран… Ты ведь не знаешь Брана, не так ли? Ты ничего не потеряла. Он еще меньше тебя, а толще в четыре раза. И при этом у него отвратительный характер… Тем не менее, он мой друг. Самое толстое и самое верное создание, которое я только знаю. Некоторое время назад он сказал мне одну вещь, заставившую меня задуматься. С тех пор как гномы лишились своего талисмана, у них почти не рождаются дети. Ты понимаешь, что это означает?
– Что скоро гномов вовсе не останется, и тем лучше, – ответила Моргана. – Блодевез мне рассказывала много ужасных историй про гномов.
– Не так все просто… Подземные королевства исчезают, но люди начинают любить золото и рыть шахты. И потом, у людей рождаются дети, похожие на гномов… Я думаю, что люди становятся похожи на гномов, что эти два племени сливаются в одно.
– Из-за талисмана?
Мерлин с восхищением посмотрел на девочку.
– Именно так. И сегодня люди хотят править миром, подчинить себе другие народы и навязать им своего Бога, свой закон, свой образ жизни. «Единственная земля, единственный народ, единственный Бог», говорят они…
– Значит, надо им помешать!
– Ты думаешь?
Мужчина-ребенок нежно отстранил Моргану и поднялся. Затем, не оглянувшись, чтобы посмотреть, следует ли она за ним, он покинул берег и углубился в высокие травы Авалона.
– Однако, ведь я наполовину человек, и ты тоже… Каков же путь, Моргана? Вот ты, которая, согласно рунам старого Гвидиона, однажды должна стать правительницей нового народа – ни людей, ни эльфов, можешь ли ты мне сказать, каков же путь? С одной стороны, война… Да, война, бесконечная война против монстров, затем против людей, потому что никогда они не отдадут Экскалибур. Война за возрождение подземных королевств и восстановление равновесия в мире – что, возможно, уже неосуществимо… Конечно, такой выбор приходит на ум прежде всего, но я вижу там столько смертей, что меня охватывает дрожь… И во имя чего все это? Во имя Богини? Но гномы отвернулись от нее давным-давно. («Именно поэтому они и побеждены», – заметила Моргана, но Мирддин не слушал ее…) Монстры подчиняются только Безымянному, и я сомневаюсь, чтобы они благодарили богов за то, что те наградили их лишь ненавистью и страхом Что касается людей, то большинство из них больше не верят ни в Дану, ни в Бога с человеческим лицом, который похож на них и обещает им земной рай…
