— Обыкновенно. Равновесники проигрывают ситуацию на моделях в присутствии большака и его советников. Опрокинется мир, значит всё, запрет на действия.
— Как мир может опрокинуться? — не понял Олег.
— Это метафора. Хотя в средневековье считалась за непреложную истину. Волшебники, знаешь ли, ничуть не умнее монахов. В середине восемнадцатого века, когда сферичность Земли была доказана, понятие «опрокинутый мир» стало профессиональным термином и означает глобальную катастрофу, которая уничтожит большую часть живого на планете. Если верить равновесникам, такой исход вполне реален и половина стихийных бедствий и серьёзных аварий на территории Троедворья — последствия стычек светлых, сумеречных и тёмных.
— А территории Лиги и Альянса? — спросил он.
— Там свои заморочки. Постоянно отыскиваются какие-то умники, которые пытаются устроить госпереворот и захватить верховную власть. Пока никому не удалось, но бывало, что претенденты завоёвывали солидный кусок территории и устраивали что-то вроде государства в государстве, где готовили армию вторжения. Законное правительство собирало собственную армию, разбивало кандидатов в диктаторы в пух и прах, и на некоторое в Лиге с Альянсом наступал мир и покой. Потом всё начиналось по-новой. Так что с простеньским миром, да и с Троедворьем они практически не соприкасаются, живут как на другой планете.
— Но откуда взялись Альянс и Лига?
— Троедворские сепаратисты, — объяснила я. — Все человеческие войны всегда начинали и заканчивали сами человеки, но волшебники неизменно использовали их как оказию для собственных разборок. Во время войн легко замаскировать магические битвы. В 476 году Новой эры, когда Римская империя раскололась на части, два ушлых чаротворца оторвали от Троедворья по солидному куску территорий и основали собственные государства. Спустя пару столетий все три страны начали экспансию, и теперь мир поделен между Троедворьем, Альянсом и Лигой.
— И Лигу с Альянсом не интересует борьба Тьмы, Света и Сумрака? — усомнился Олег.
— А для чего им чужие погремушки? Там своих забот хватает. Говорю же, Лига и Альянс живут сами по себе, отдельно. У них друг с другом-то почти никаких отношений нет, а внутренние дела Троедворья тем более безразличны. Во-первых, пока действует Совет Равновесия, мир не опрокинется, и им ничего не грозит. Во-вторых, они уже пытались вмешиваться, и каждый раз Белый, Серый и Чёрный дворы объединялись и так им вламывали, что Лига с Альянсом долго даже вспоминать Троедворье боялись.
— Объединялись? — поразился Олег. — Но как?
— По всей вероятности, каком к низу, — фыркнула я. — Но могли и к верху. Это уже дело удобства и вкуса.
— Я серьёзно! — обиделся он.
— А если серьёзно, то все четыре стороны одинаковы, и пытаться определить, кто лучше, а кто хуже бессмысленно. Хрен на хрен менять, только время терять.
— Откуда взялась четвёртая сторона? — не понял Олег.
— Равновесники. Четвёртая сторона конфликта.
— Какая четвёртая сторона? — возмутился он. — Совет хочет сохранить равновесие, спасает мир от гибели.
— Возможность которой предусматривает его система представлений о мире. Не факт, что она соответствует реальности.
— Но эксперименты с моделями… — начал Олег.
— …которые, — перебила я, — идеально соответствуют системе представлений равновесников о мире. А насколько точно их представления соответствуют истинной структуре мира, неизвестно. Зато и дебилу понятно, что пока идёт война, Совет Равновесия необходим. И что в мирное время от него никакой пользы. Вот тебе и четвёртая сторона конфликта, которая в лепёшку расшибётся, но не допустит ни прекращения войны, ни перевеса ни одного из дворов. Победителю контролёры и посредники ни к чему.
— Ты совсем меня запутала, — поник Олег. — Я уже и не знаю, что думать.
— У тебя ещё будет время разобраться, — ответила я. — И попытайся оценивать Троедворье точно так же, как оценивал бы политико-экономическое состояние любой незнанической страны. Относиться к волшебному миру как к чему-то дивному и чудесному глупо. Волшебники такие же люди, как и мы с тобой. Однако сейчас нам важен только тот из них, который собрался принести тебя в жертву.
— Но я ведь не юная девственница! — возмутился Олег.
— Жертва-девственница, — сказала вошедшая в зал Вероника, — нужна исключительно для того, чтобы потешить извращённую сексуальность жрецов и волшебников. Реально на алтарь можно возложить кого угодно: девицу, зрелого мужа или прогнившего от сифилиса старого развратника. Важна только смертная эманация как таковая. Именно поэтому детские жертвоприношения не дают никакого эффекта — дети не понимают, что такое смерть.
— И часто у вас таким волшебством занимаются? — процедил Олег.
— На Троедворье оно запрещено с 328 года Древней эры, когда был принят Отрешённый кодекс, — ответила Вероника. — Нарушителя ждёт весьма болезненная и медленная казнь. В Лиге и Альясе то же самое, после провозглашения независимости ни один пункт Отрешённого кодекса они у себя не отменили. Довольно долго людские жертвоприношения практиковали жрецы некоторых религий, но примерно к середине девятнадцатого века их не осталось даже в Африке и Центральной Америке.
— Тогда зачем это? — кивнул он на листы. — Для чего вы издаёте такие книги?
— Когда любой и каждый знает составляющие запретного волшебства, нарушителя ловят на стадии подготовки.
— Понятно, — проговорил Олег. И тут же задал новый вопрос: — Вы сказали — людские жертвоприношения?
— Да, — ответила Вероника. — В зависимости от цели обряда используются представители разных рас — человеки, маги, вампиры, оборотни.
— И как же будет звучать слово люди в единственном числе? — улыбнулся Олег.
— Людь, если речь идёт о мужчине, — пояснила Вероника. — Женский род — людя, средний — людо.
— А средний-то зачем?
— В некоторых заклинаниях и заклятиях требуется средний род.
— Да, — рассеянно кивнул Олег. Грамматические тонкости его интересовали мало. — Вероника, кроме вампиров и оборотней в волшебном мире больше никого нет?
— В Уральском регионе в основном живут русалки, лешие, албасты, воршуды… А вообще по Троедворью полно разного люда.
— А эльфы есть?
— Конечно, — сказала Вероника. — Эльфы и домовые — обслуживающий персонал в любой резиденции Троедворья. Стирка, уборка и прочие бытовые дела.
— Ты о каких эльфах говоришь? — спросила я Олега. — Если о высоких красавцах с большими глазами и острыми ушками, которых пихают почти в каждую книжку-фэнтези, то это хелефайи.
