Люциус заснул сразу, а я крутилась на мягкой кровати, словно на разогретой сковородке, почти до утра. Главным отвлекающим меня ото сна фактором послужила тяжеленная рука мужа, которой необычайно полюбилось возлежать на моей груди! И всё бы ничего, и с чужой конечностью на теле можно спать, но вот метка… Она находилась именно на том предплечье и пришлось мне скидывать её с себя полночи, с ужасом вглядываясь в слегка подрагивающую в лунном свете, будто живую змею.
«Нужно будет попроситься на ту сторону кровати…» — вот, уже в первую ночь в Малфой-мэноре меня начали одолевать весьма приземленные бытовые вопросы. Никаких геройств и спасения мира!
Стоит подметить, что раздельных спален предусмотрено не было, и все мои представления о ночном стуке мужа в покои жены и робком разрешении войти были безжалостно разрушены. Но сокрушалась я, конечно, не о робком стуке, а о невозможности почитать увлекательную книжку до рассвета, всплакнуть под одеялом, да и просто слопать что-нибудь вкусное там же. Ну а вдруг мне бы захотелось что-то слопать? Мало-ли.
Проснуться утром, понятное дело, оказалось весьма затруднительно. Где-то на задворках сознания я понимала, что это Люциус бодро теребит меня за плечи и что-то говорит о завтраке, но в ответ я только промычала клятвенное обещание вот-вот спуститься, выполнить которое не смогла. В следующий раз меня теребил кто-то другой и гораздо сильнее. Открыв один глаз я увидела дрожащую Кисси.
— Чего ты дрожишь?
— Мадам нужно вставать, её все ждут!
— Кто — все? Зачем?
— Хозяева! Час уже в столовой ждут…
Ого! Я, разумеется, чувствовала себя распоследней жертвой обстоятельств, но мои мозги собой жертвовать не собирались и работали исправно. Первый завтрак вместе и опоздание на целый час! Позволять себе такое было нельзя. Я заставила Кисси использовать магию и одеть меня по-быстрому, благо платяной шкаф оказался забитым новенькими платьями, хоть и исключительно черных расцветок — чувствовалась рука Алексии.
В длинное и светлое помещение столовой я ворвалась ураганом. Драко посапывал, положив подбородок на край стола и закрыв глаза, Люциус читал «Пророка», правда газета была перевернута вверх тормашками, видимо он её схватил, как только я открыла дверь. Несколько еще не знакомых мне домовиков собирали со стола фарфоровые супницы, явно собираясь в очередной раз их подогреть.
Драко с сожалением оторвал челюсть от поверхности, а Люциус попытался незаметно перевернуть газету, но я скорчила презрительную мину, дав понять, что незаметно у него не получилось.
Муж в долгу не остался и «оценил» мой наряд:
— По кому траур? Или вернее спросить, по «чему»?
Я не сразу поняла, что он имеет ввиду. Мне помог Драко, покрасневший до цвета спелого помидора и вжавшийся в стул так, словно то было его последнее убежище. Зардевшийся хорек? За одно это я простила Люциусу его скабрезный намек и уселась за стол.
Завтрак прошел вполне себе обычно. Обсудили погоду, без неё никак, свадебные подарки, статьи в газете о нашей свадьбе, хотя иных там вовсе не было, и уже в самом конце трапезы мне намекнули, что опаздывать на приемы пищи недостойно моего положения. Это была специфика рода, как любит говорить Драко. Малфои могли презирать, не принимать, не любить и что там еще, но вот начать махать ложками без меня? Да что вы, лучше умереть голодной смертью!
Когда все разошлись по делам, я вышла на аккуратно подстриженный газон с клумбами из желтых астр. Окинула взглядом величественный замок, прилегающий к нему сад, исполинский фамильный склеп и поняла каким-то шестым чувством — другого дома у меня никогда уже не будет и придется приложить много усилий, чтобы стать в нем хозяйкой, а не пленницей.
Пройдет около четырех лет и, в такой же солнечный сентябрьский день, я расскажу Люциусу об этом своем решении и совсем не удивлюсь, когда в ответ услышу, что и его тогда посетили схожие мысли — что не будет у него уже другой жены, и что его будущим детям нужны будут отец и мать, а не два противника под одной крышей, да и вражда между нами была бы слишком опасным сумасбродством. Взращивать предателя своими руками? Нет, он не настолько глуп, он хитер.
Поверили? Ха! Если про взращивание предателя у него вышло более менее правдоподобно, то остальное — чистая ложь. Но она меня растрогала, на тот момент муж мне если и врал, то из благих, насколько это возможно у Малфоев, побуждений. Да и год выдался страшно тяжелым, не до обид тогда было. Мне даже захотелось обнять его, что я и сделала, сжав его шею и чмокнув куда-то в район затылка. Редкая нежность в моем исполнении. Он оценил и запомнил. Я знаю.
Но все же в тот день мы действительно решили что-то важное. Например, попытаться не убить друг-друга и как-нибудь, но ужиться. Других вариантов все равно не предполагалось! Ну вот, теперь и я лгу. Один вариант еще подвернется, но... Сами понимаете, если есть "но", то ничего хорошего за ним не следует.
Само собой, решить легче, чем сделать. Эту аксиому мы еще не раз подтвердим собственным примером, но попробовать стоило.
* * *
— Люциус! — я старалась шипеть громко. — Ну проснись, Люциус! — к сожалению, издаваемые мной тихие звуки не могли заглушить совсем не тихие раскаты, издаваемые лежащим рядом телом, и я решила гаркнуть мужу прямо в ухо:
— Встааавааай!
О, другое дело! Супруг подскочил на кровати фута на два, с ошалевшим видом принялся нащупывать на прикроватной тумбочке палочку, одновременно пытаясь принять грозную позу и запугать предполагаемого противника. Черные пижамные брюки выглядели на фоне голого торса стильно, а не устрашающе, но и не помешали продемонстрировать отменную реакцию.
Протерев глаза, он уставился на меня, как на привидение, имя которого хотел вспомнить, но не мог. Призраков в замке хватало, кстати.
— Нападение? Пожар? Тебе плохо? — вот это да, я стою на третьем месте после пожара и нападения! Почти полгода совместной жизни не прошли даром. Хотя не стоит иронизировать, то, что я в принципе смогла затесаться в этот список — большая удача.
— Да! Я уже пять месяцев себя плохо чувствую! По ночам!
Люциус неожиданно смутился и обиженно забормотал что-то о запоздалой жалобе. Я поняла, что ляпнула, но ответно смущаться не собиралась.
— Гм…я не о том. Ты храпишь и твоя рука!— с храпом я бы справилась, верни они палочку, но пока мне её не доверяли.
