Гоша сам себе поразился, как быстро он привык к подобному. Пройдет, наверное, еще день, другой — и он будет воспринимать все как должное. Подумал и тут же сам испугался своих мыслей. Если все станет привычным, то не станет ли для него через некоторое время жизнь здесь казаться такой же скучной, как и там. И не захочется ли ему опять чего-нибудь этакого? И что же в таком случае делать? И где тогда искать это новое нечто?
Навстречу им вышла сама хозяйка салона.
— Здравствуй, Мэри! — сестра в ответ слегка приподняла шляпку. — Что-то давненько ты ко мне не заглядывала?
— Так я же теперь почти постоянно в Хилкровсе живу, с тех пор как меня взяли на стажировку.
— Все-таки взяли? — удивилась Марица. — Просто поражаюсь твоей настойчивости.
Мэри пожала плечами, мол, вот такая я заноза в самом неприятном месте.
— А вот я бы ни за что в жизни сама туда не сунулась. Да даже если бы заставили, и то упиралась бы руками и ногами.
Парнишка очень сильно удивился: как же так можно говорить о школе магии, но недоразумение тут же и разъяснилось.
— Я когда училась в Хилкровсе, боялась Сумеречного леса, как огня. А в этом году там, говорят, стало еще опа…
Мерида вытолкнула вперед Гошу, и внимание миловидной и миниатюрной женщины лет тридцати с небольшим мгновенно переключилось на него. Не договорив фразу до конца, она тут же изумленно произнесла начало следующей, пристально вглядываясь в Каджи с легким близоруким прищуром:
— Так это же…
Но сестренка бесцеремонно ее оборвала, опять не дав договорить фразу до конца:
— Мой БРАТ, — с нажимом произнесла она, — Гоша. Ты же о нем слышала ОТ МЕНЯ?
— Слышала, — эхом отозвалась Марица и словно ее хорошенько встряхнули, продолжила бодренько и весело: — Значит, учиться собрались, молодой человек?
Мальчик кивнул, а сам озадачился происходящим. Что-то шло явно не так, как планировалось первоначально. От него что-то слишком уж явно пытались скрыть. Но ему уже не десять лет, и кое-что Каджи может видеть сам.
— Тогда я сейчас принесу тебе самую лучшую мантию, какая у меня только есть для первокурсников, и форму, — и было видно, что в ее глазах купается радость в слезах. — Самую лучшую и бесплатно…
— Не стоит, Марица, — вздохнув, тихо сказала Мерида. — Просто все обычное и за деньги. Ведь Гоша всего лишь простой первокурсник.
— Но…
— Марица, я прошу тебя, принеси нам, пожалуйста, простую мантию первокурсника, форму ученика Хилкровса — и все.
У женщины уголки губ огорченно опустились вниз. Но она все же выполнила просьбу Мэри. Одного взгляда хозяйке салона оказалось достаточно, чтобы точно определить размер, который Каджи оказался впору. А вот сам Гоша слегка расстроился. Он ожидал, что мантия будет хотя бы черной, фиг с ними со звездами. Эта же оказалась невзрачно-серой, точнее даже никакой, в крайнем случае, ему именно так и почудилось. Материал, правда, на ощупь показался крепким и качественным и как бы струился в руке.
А форма и вообще была обычной: черные брюки, белая рубашка, нейтрально-серый джемпер и галстук с косыми полосками. Как и ожидал парнишка, уже кое-что уловивший в царившей здесь системе, полосок оказалось пять. Угадали, цвета те же самые, что и у символа мироздания.
И хотя сделка не была такой уж крупной по меркам этого мира, по просьбе Мериды Каджи с Марицей пожали друг другу руки, чтобы Гоша понял, как действует браслет. Оказалось, он просто шевельнулся при рукопожатии, как будто у змейки появилось желание слегка проползти вперед, а то залежалась на одном месте.
А вот Марица Спаркли при рукопожатии чуток вздрогнула, словно ее слегка щипнуло током. Всего чуть-чуть. Но мальчик это заметил, хотя и не подал виду. А еще Каджи обнаружил, что Мерида почему-то вдруг резко погрустнела и передумала покупать себе обновки. И они с сестрой можно сказать поспешно покинули салон. От его взгляда так же не укрылось и то, что когда они ушли, мадам Спаркли вышла за ними следом и смотрела им вслед, слегка прикусив нижнюю губу. О странностях хозяйки салона Гоша как-то не решился спросить у сестры. А Мэри молчала как партизан на допросе. Но не в ее характере было долго оставаться холодной как лед и неприступной как крепость. И парнишка надеялся рано или поздно все выяснить.
Теперь он уже по-другому смотрел вокруг. Много чего интересного ему открылось. Каджи стал замечать, что многие из прохожих как бы невзначай бросают на него заинтересованные взгляды. Но стоит ему заметить, что кто-то на него смотрит, как тот человек чаще всего старался перевести взгляд дальше, сделав вид, что глянул на Гошу совсем случайно. Ну, абсолютно случайно.
Правда, многие в ответ на его взгляд улыбались мальчику доброй такой улыбкой, подбадривающей. А один раз, когда он остался на минутку еще на улице, а Мэри уже зашла в лавочку, где продавались перья, пергамент, и еще много чего, к Каджи подлетел мальчишка чуть ниже ростом. Парнишка подергал Гошу за рукав, и тому пришлось замереть на пороге.
— Слушай, а это правда — ты? — задал он очень содержательный вопрос, с любопытством и какой-то непонятной для Каджи надеждой заглядывая ему в глаза.
Гоша подумал и не нашел ничего лучше, как сказать правду:
— Да, я.
— Ух, ты! — от восторга у пацана загорелись глаза, а щеки запылали румянцем. — Я через год тоже пойду учиться. Может быть, там еще увидимся? — в голосе паренька смешались смущение и радость.
— Вряд ли у Гоши будет время на такие пустяки, да через год он и не вспомнит тебя, — произнесла мать мальчика, оказавшаяся рядом.
А потом эта очень полная дама в платье, усыпанном всевозможными рюшечками и оборочками, улыбнулась тепло и сердечно Каджи и сказала на прощание, уводя сына:
— Удачи тебе, Гоша! Мы надеемся на тебя. Пойдем Леша, нам еще нужно купить для твоей сестры телескоп, а то она свой уже успела разбить, егоза этакая.
Но паренек как прирос к месту и продолжал таращиться на Каджи каре-зелеными глазами. Гоше даже неловко стало от такого пристального внимания. Похоже, что мать мальчишки поняла это и строго прикрикнула на сына:
— Алексей Сантас! Я кому сказала, марш за мной!
Пацан нехотя поплелся покупать телескоп для сестры, но, отойдя всего-то на тройку шагов, все равно не выдержал, обернулся и помахал Каджи на прощание. А Гоша скользнул в магазин, озадаченно размышляя, что же все это значит. Бабушка говорила о какой-то опасности ему грозящей. Эти взгляды, недомолвки и вот, наконец, непонятный разговор.
Мерида тем временем уже успела купить ему все необходимое для учебы. И честно говоря, Каджи был ей крайне благодарен: он и понятия не имел, сколько всего ему может понадобиться в школе, — ворох получился приличный. И парнишка засомневался, что все покупки смогут уместиться в его небольшом с виду рюкзачке.
