«ДА-А-А-А!!!» – неслось над причалами заглушая рев ветра. Брава, мокрый до нитки несся по песку перескакивая перевернутые лодки, споткнулся, проскользил на коленях пару метров и откинувшись назад с наслаждением подставился под струи ливня…
«Победа человеческого разума над бездушной машиной!!! Оно живое!!! ЖИВОЕ!!!»
– Я так понял, завели они таки мотор… – усмехнулся Ур бывший вахтенным помощником капитана.
– Похоже на то, сеньор… – флегматично согласился Марио, – Похоже на то…
– Ты чё-то как будто не рад меня тут видеть?
– Я по прежнему считаю что ваше общество ужасное…
– Тебя забыли спросить.
– И вы что? Никогда не хотели семьи? Детей?
– У меня есть дети. Четверо или пятеро. Я ещё во время службы разрешение на размножение получил. За проявленную храбрость и профессионализм. «Высшая категория» между прочим.
– Серьёзно? Но… Как вы нашли вашу избранницу? Без любви?
– А я и не искал. Этим медкомиссия занималась и главы прайда.
– То есть у вас так все происходит?
– Разумеется. Необходимо учесть кучу ньюансов, чтобы потомство получилось качественное. Самодеятельность тут только вредит.
– Жуть… Я бы так не смог…
– Ну вот потому что вы так не можете, у вас девяносто девять процентов популяции только зря пищу на говно переводит. Вашу численность можно смело сократить раз в сто, и ни мир, ни ваш вид от этого ничего не потеряет. Только выиграет. Войн будет меньше и прочего непотребства…
– Но… Но вот ваши дети? Вы бы согласились если бы оставили только нужных а остальных… нет?
– А ты думаешь как все происходит? У меня с десяток партнерш было. Большую часть приплода отбраковали ещё на стадии беременности по тем или иным показателям. Те четверо что остались… Или все таки пятеро? В общем – это лучшие! Самые крепкие, умные и талантливые. На которых не жалко тратить время и ресурсы.
– Ужас! Вы так относитесь к своим детям – я ещё хотел спросить почему вы покинули семью, но теперь все понятно.
– У нас нет семей в вашем понимании. Есть прайды. Если угодно – клан. Который воспитывает всех детей до минимального возраста. Потом – обучение и распределиловка. Умные идут в науку, сильные – в армию, хитрые – в политику. Каждый на своём месте. Каждый делает то, к чему лучше всего приспособлен. Никаких сирот, бездомных, преступников и тех кто не на своём месте. А не как у вас, когда одни черной икрой давятся, а другие последний хер без соли доедают.
– Возможно это и так, но вам не кажется что это чересчур жестоко?
– Жестоко? – у Ура встала шерсть дыбом на загривке, – Иди спроси Чуму, или эту новенькую, Кэлпи которая, про жестокость. Или попроси Капитана – пусть он тебе про войну сказки на ночь расскажет. Вы делаете друг с другом такое что меня блевать тянет и после этого рассказываешь мне про жестокость? Нет – жестоко плодить обреченных и нахер никому не нужных, а потом убивать друг друга ради идей, религий, денег или ещё какой херни. Мы это поняли быстро. Может и до вас дойдет со временем…
Марио замолчал и отошёл на другой край мостика. Пришел Амяз с Бьернсоном. Бьернсон помогал ему доволочь взятые напрокат инструменты и выгребать против ветра. Увидев их Ур довольно оскалился и заорал: «Угадай кого мы на борт приняли? Подсказка: на четверых один мозг и восемь сисек.»!
– Серьёзно? – Бьернсон затормозил, потупил, потом гулко заржал, – И как?
– Ну… Уже пару раз огребли, если ты об этом…
Хохоча: «Так им, блядям, и надо!» Бьернсон следом за Амязом скрылся в машинном. Их уже встречала Кара.
– «Ты весь промок! Я тебе сейчас принесу сухое…»
– «Спасибо. А я пока инструмент протру, а то заржавеет…»
Высыпав из ящика на верстак инструменты Механик принялся тщательно вытирать их от влаги и складывать по местам. Рядом Михай с Багиром что-то вдумчиво чертили.
– Это што? – не удержался от того чтобы заглянуть в это все Амяз.
– Эта рука! Механичэская схема… Доктар гаварыт што нэльзя напрямую к сухожилий прикрэпиться… Но эсли вдруг прыдумаэм, то астальной рука вот так вот сдэлаэм!
– Отлишно… – Амяз согласно кивнул, – А мы двигател пошинили… Брава пошти все сам сделал.
– Вах маладэц! Джыгыт! Ми тут тожэ машын кавыряем!
– С Михаем?
– Та я так… Подсобляю трохи… Доктор лаеться – каже рано ще… Але я вже не можу без дила сидити. Ось дивиться яку приспособу зробили для гайкових ключив! Дюже сподручно. Можна одою рукою видразу нескилька держати!
– Пачты масты закончылы! Асталось вытащыт и к рамэ придэлат! Рама эст! Матор эст!
Багир задумался потом радостно просиял.
– Всэ эст! Кузов толко нэт! Можна сабырат и абкатыват! Вай маладцы мы!!!
– Нет! – выскочившая Кара схватила Амяза и поволокла его в сторону кают, – Онмненушен! Срошно!
– Вы пока шетыре колеса одинаковых найдите!!! – прокричал Механик скрываясь в дверях.
– Всэго дэн-два нэ выдылась, а саскучылась!
Багир хитро подмигнул Михаю повернулся к Бьернсону все ещё стоявшему неподалёку.
– Ми тэбэ с Бравой ынструмэнт сабралы. На пэрвий врэмя! И запчаст.
– Точно! – хлопнул себя по лбу Бъернсон, – Я то про это забыл совсем!
– А ми тибэ напонилы!!!
– Спасибо!
– Э-э!!! Ти «спасыбом» нэ атделаэшься! Ты нам за это паможэшь сэйчас пакрышки с дисками из трюма витащить.
– Не вопрос – показывайте где они у вас там?
…
Барабашка, обняв Чуму, сидела с ней на кровати. Та уже отрыдалась и теперь просто всхлипывала. Лисса, морщась от мешавших ей читать выражений эмоций, сидела в кресле и уже не таясь потребляла страпомовский алкоголь.
– Да ладно тебе… – Барабашка погладила страдалицу по голове, – Все нормально…
– Ни нармальна! Он сначала всякое рассказывал какии мы адинакавые, а типерь свалил и ни вспомнил!
– Бардья же сказал что ему просто очень грустно было…
– Он спициальна сваиго дружка выгараживал! А тот проста сбижал!!!
– Ну и что? – не выдержала Лисса, – Забудь о нем как о страшном сне. Это наоборот хорошее решение. Если бы ты его бросила или он тебя бросил и вы бы оба остались на борту, то вынуждены были каждый день видится. А это неприятно. А так его нет – и проблемы нет.
– Я нихачу так!!!
– Возьми себя в руки. Отвлекись чем-то. Почитай – это помогает.
– Нихачу…
– Но надо. Ты по прежнему разговаривашь так что уши вянут. Чтение развивает.
– Йа так привыкла!
– Отвыкай.
Лисса сунула ей книгу и вернулась в кресло. Чума некоторое время пыталась в неё смотреть, потом вздохнула и ткнула Барабашку в бок.
– А можишь паказать платье ис римишкоф?
– Могу… Только надо дверь закрыть. Дядя Лиссы может заглянуть и будет её ругать. Он очень не любит когда она меня в него одевает.
– Глупости… – фыркнула Лисса, – Дядя Ганс просто ничего не понимает в настоящем веселье.
Закрыв дверь на защелку она достала рундук с «игрушками» и достала кожанную сбрую в которой Старпом похитил Барабашку из апартаментов Предвозвестника.
Чума зачаровано смотрела как Лисса стягивает ремешки вокруг барабашкиных округлостей. Потом оглядела все со всех сторон.
– Красива! И савсем на падтяжки ни пахожа! А у меня есть многа римней – мне тожы можна такое сделать?
– Тебе, признаться столько не надо… – Лисса скептически оглядела её тощую фигуру.
– А чиво мне нада?
– Ну… Я бы попробовала сделать тонких цепочек и обыграть все те кольца которые ты в себя навтыкала.
– Эта как?
– Сейчас попробуем смоделировать. Раздевайся…
Чума оголилась. Взяв моток толстой бечевки Лисса с Барабашкой начали соединять колечки на её теле чтобы получился красивый и возбуждающий узор.
…
Семен Николаевич, закончив ритуал общения с умывальником, к которому начал уже привыкать, вытерся и подошёл к ожидавшему его Матренину.
– Ведь специально же, признайтесь…
– Отнюдь, батенька. Просто “мягких” на всех не напасешься. Поэтому их ставят в учреждениях где поток большой. А тут у нас все свои. Инфраструктура закрытая, так что сюда можно и такого. Пожестче. У нас и люди привычные. Меня вот почти не мутит уже, хотя было даже похуже чем с вами.
