Экка — его, по-видимому, на самом деле звали Стефом — погиб, и Берн в этом срединном мире, который сотворили Ингавин и Тюнир между богами и мертвыми, никак не сможет рассказать никому из своих спутников на кораблях, если только доберется до них, как это произошло. Ивар Рагнарсон убил бы Берна, предупредил Торкел, если бы узнал, кто его отец. Внезапно и слишком поздно Берн понял. «Обдумай остальное, когда будешь возвращаться», — сказано Берну. И еще: «Он хочет вернуться на запад». Вернуться на запад. Значит, Ивар недавно был там. На земле сингаэлей.
И Торкел был вместе с ним. Вот откуда отец знал, что произошло. И насчет отравленных стрел. Там что-то случилось… Торкела снова взяли в плен. Или…
Никогда не хватает времени все обдумать. Так уж устроен мир. Может быть, оно есть у женщин, которые ткут и прядут, у священников-джадитов в их уединенных святилищах, которые бодрствуют по ночам и молятся за Солнце. Но не у раба на острове Рабади и не у наемника из Йормсвика. Поднимаясь на следующий невысокий, поросший травой склон холма, почти точно такой же, как предыдущий, Берн услышал впереди шум битвы на другом берегу реки.
Всадники, посланные Гутрумом Скалсоном, добрались до кораблей рано утром. Подкрепление, о котором просил Гутрум, отправил без колебаний ярл Бранд, командующий этим набегом. Своих не бросают в беде. Это был один из принципов жизни Йормсвика.
Всадники говорили горячо, перебивая друг друга, более возбужденные, чем положено бывалым воинам. Они рассказали о стычке между Гутрумом и Иваром Рагнарсоном из-за убийства англсинского графа. Бранд пожал плечами, выслушав их. Такие вещи случаются. Он бы встал на сторону Гутрума — графы стоят дорого, если не впали в немилость, — но иногда, вынужден был признать он, просто необходимо кого-то убить, особенно если уже давно никого не убивал. Это определялось образом их жизни, кораблями с драконами, орлами Ингавина. И он точно знал, что Гутрум Скалсон сам прикончил немало пленных за долгие годы. Они с этим разберутся, когда все вернутся назад.
Сорока наемников должно с лихвой хватить, чтобы встретить и защитить небольшой отряд Гутрума и Атли от любого ответного нападения англсинов, чтобы эрлинги прорвались к ладьям, если кого-нибудь встретят. Бранд приказал отвести три ладьи от берега на всякий случай и оставить три на якоре на мелководье с небольшой командой, чтобы вернувшиеся люди поднялись на борт и сели на весла.
Он проявил осторожность, но не встревожился. Отряды на берегу встречали людей, случались стычки, иногда кто-то погибал. Это же набег, не так ли? Чего можно ожидать? Йормсвик занимался этим во всем известном мире уже давно. Эрлинги приплывали в длинных ладьях к этим берегам уже более ста лет. Да, в последнее время грабить земли англсинов стало труднее, но такое временами тоже случалось. Всегда находились другие места. Прошлой весной три корабля отправились через пролив и вниз по морю к Аль-Рассану, совершили набег и удрали раньше, чем туда сумели добраться воины халифа со своими кривыми саблями и луками. Вот бы принять участие в таком сражении, подумал Бранд, слушая этот рассказ. Ему хотелось отправиться туда, увидеть все самому. Говорят, что там огромные богатства, у этих рожденных в пустыне звездопоклонников. Ему хотелось увидеть их женщин, скрывающихся под покрывалами.
Эта жизнь, которую он знает, — это набеги. Северные земли никому не дают убежища. Винмарк — жестокая страна, она рождает жестоких мужчин. А как иначе может мужественный человек добыть состояние, занять свое место у мирного зимнего очага и в песнях скальдов, а потом в пиршественных залах богов? Ведь не каждый умеет ловить рыбу, или пахать землю, или Делать эль или бочки для эля. Да и не каждый человек хочет этого.
Ты надеешься, что если убьешь человека в бою, то получишь за это что-нибудь, а если кто-то из твоих людей погибнет, ты получишь даже больше в качестве компенсации. Потом приносишь жертву Ингавину и Тюниру и гребешь обратно в море, если приходится или тебя оттесняют в глубь суши, в зависимости от того, где ты находился и с чем столкнулся. Бранд потерял счет тому, сколько раз ему приходилось принимать подобные решения.
У них тут пять ладей с людьми, на них есть место для коней. Пять ладей — это большая флотилия. Этот инцидент может даже оказаться полезным раньше, чем все закончится, подумал Бранд. Сорок бойцов Йормс-вика могут одолеть любой поспешно собранный в погоню за Гутрумом отряд англсинов; взять командиров в заложники — сперва ради собственной безопасности, потом получить за них золото. Безопасность и награда. Старейшая тактика из всех. Некоторые вещи никогда не меняются, думал он. Свой собственный корабль он оставил у берега.
Он ошибался во многом, но никак не мог об этом знать. Из бухты, где были спрятаны корабли, они не видели сигнальных костров. Многое изменилось на этих землях за двадцать пять лет, с тех пор как Элдред, сын Гадемара, вышел из Беортферта и вернул себе трон отца.
Отряд, высаженный с кораблей, который повели двое уже выбившихся из сил людей Гутрума, действительно встретил группу людей. Но не своих возвращающихся спутников. К тому времени Гутрум и его люди лежали мертвые рядом с погребальным костром, на котором их сожгут, на речном берегу напротив деревенской мельницы.
Отряд Бранда встретился не с поспешно собранными преследователями из Дренгеста на побережье. Вместо этого сорок эрлингов с кораблей, по большей части пеших, встретили конницу войска короля Элдреда, почти две сотни воинов, на поле к востоку от реки Торн сразу же после полудня.
С той секунды, как Сейнион Льюэртский снова услышал это имя — Ивар Рагнарсон, — произнесенное ярлом из Йормсвика перед тем, как тот был убит возле самого стремени короля, он чувствовал, как в нем растет ужасное подозрение.
Он не был склонен пугаться мыслей или истин, в том, что касается веры, или духовности, или земного мира, где люди живут и умирают. Но это растущее понимание, по мере того как солнце поднималось и день шел к концу, вызывало у него почти физическую боль, сжимала сердце.
Последний из Вольганов нанял этот отряд. Нанял их, казалось, для набега на окрестности Эсферта в самом конце сезона. Но это не имело никакого смысла. Элдред слишком хорошо организовал защиту этих земель, особенно перед началом ярмарки. Но что, если он не собирался оставаться здесь? Если лгал наемникам о своих целях? Что, если он убил выгодного заложника, чтобы не позволить им запросить богатый выкуп и весело вернуться домой?
Именно этот человек, Ивар, и его брат — ныне покойный — напали на Бринфелл весной. И именно Брин ап Хиул убил тогда брата и их деда много лет назад и захватил и спрятал его прославленный меч.
