Лезвие блеснуло серебристой звездочкой и врезалось в черную точку. Селена мрачно улыбнулась.
Рядом заковыристо выругался Нокс. Очередной его нож еще больше отклонился от цели, угодив в третье кольцо. Селена улыбнулась еще шире, на мгновение забыв про обезображенный труп Глазопожирателя.
Когда она метнула второй нож, ее вдруг окликнул Верин. Он сейчас упражнялся в паре с Кэйном.
— Эй, послушай, красавица. Королевскому защитнику эти балаганные трюки ни к чему.
Селена мельком посмотрела в его сторону и сейчас же снова устремила взгляд на мишень.
— У женщин есть более приятные занятия. И напрягаться особо не надо: лежи себе на спине. Если хочешь, вечером могу преподать тебе урок.
Верин залился смехом. Кэйн тоже захохотал. Селена до боли стиснула рукоятку ножа.
— Да не слушай ты их, — шепнул Нокс.
Он снова метнул нож, и снова тот впился в дерево далеко от черного кружка.
— Сплошное бахвальство. Они и не знают, с какого бока подступить к женщине, даже если она сама к ним придет и разденется.
Еще один нож Селены застрял почти рядом с предыдущим, вызвав неподдельное удивление Нокса. Селена прикинула возраст сероглазого парня. Вряд ли ему было больше двадцати пяти.
— А ты очень меткая, — сдержанно похвалил он Селену.
— Меткая для женщины? — с вызовом спросила она.
— Нет. Вообще меткая, — ответил вор.
Он бросил последний нож и попал в третье кольцо. Пожав плечами, словно успех метания от него не зависел, Нокс направился к мишени, извлек все ножи и запихнул в кожаные ножны.
— У тебя стойка неправильная, — тихо, чтобы слышал только Нокс, сказала Селена. — И пальцы ты держишь не так.
Нокс опустил руку.
— Смотри. Встаешь, как я.
Нокс послушно встал в аналогичную позу.
— Теперь слегка согни ноги в коленях. Расправь плечи и расслабь кисть. Метать нужно на выдохе. Вот так.
Селена метнула нож и опять попала в самую середину.
— Покажи еще раз, — попросил Нокс.
Она повторила. Потом бросила левой рукой и чуть не вскрикнула от радости, когда этот нож застрял в рукоятке предыдущего.
Нокс добросовестно подражал всем ее движениям, но его нож угодил выше середины.
— Бросать рядом с тобой — только позориться, — вздохнул он и негромко засмеялся.
— Кисть не зажимай, — ответила Селена. — Она должна быть свободной. Ты же не булыжник бросаешь. Потому все время и мажешь.
Нокс слушал ее с раскрытым ртом, будто добросовестный мальчишка-ученик. Он постарался в точности повторить каждое движение Селены и после выдоха метнул нож. В середину он не попал, но его нож впервые оказался во внутреннем круге.
— Ну вот, уже лучше, — обрадовался Нокс.
— Всего чуть-чуть, — охладила его радость Селена.
Она дождалась, пока Нокс освободит мишени, после чего убрала свои ножи в поясные ножны.
— Ты ведь из Перранта? — спросила она Нокса.
Сама она никогда не бывала в Перранте — втором по величине городе Террасена, но знакомое название напомнило ей о родине. Селену обожгло волной страха, сменившейся другой волной — душевной боли, не менее жгучей, чем первая. Как быстро летит время. Вот и десять лет промелькнуло с тех пор, как был убит король Террасена и вся его семья. Десять лет назад к ним вторглись адарланские захватчики, и родная страна Селены встретила их с опущенными головами и в полном молчании. Лучше вообще не заводить разговор на такие темы. Селена в который раз мысленно отругала себя за то, что слова у нее опережают мысли.
Она постаралась изобразить на лице праздное любопытство. Кажется, Нокс ничего не заподозрил.
— Да, из Перранта я. До сих пор жил там безвылазно. А ты, помнится, из Бельхэвена?
— Да. Мой отец — крупный торговец.
— И как он относится к дочке, которая зарабатывает на жизнь воровством драгоценностей?
Селена усмехнулась и опять метнула нож.
— Когда он обо всем узнал, страшно разозлился и заявил, что на порог меня не пустит.
— Может, он тебя уже и простил, — предположил Нокс.
— Не знаю.
— Повезло тебе с наставником, — завистливо вздохнул Нокс. — Тебе самого лучшего дали. Я видел, он тебя заставляет по утрам бегать.
Перрантский вор кивнул в сторону своего наставника. Тот сидел на полу, привалившись к стене, и дремал.
— Ну вот, опять дрыхнет. Он либо спит, либо пьет. Я его чуть ли не на коленях умолял вывести меня в сад.
— Иногда капитан очень докучает мне своими придирками, — сказала Селена, выбирая нож для нового метания. — Но ты прав: он действительно лучший.
Нокс помолчал.
— Знаешь, когда нам снова позволят упражняться самим, разыщи меня, и мы позанимаемся вместе.
— Зачем? — искренне удивилась Селена.
Она хотела метнуть очередной нож, но поясные ножны были пусты. Нокс метнул свой и на этот раз попал в середину.
— Я хочу, чтобы ты выиграла эти проклятые состязания, — признался вор.
— А ты что, не хочешь стать королевским защитником?
— Не потянуть мне, — со вздохом признался Нокс.
— Тогда будем надеяться, что завтрашнее испытание не окажется для тебя первым и последним, — ободряюще улыбнулась ему Селена.
Она снова, в который уже раз, оглядела зал. Никаких перемен. Не считая Кэйна и Верина, остальные молчали. Судя по мертвенной белизне лиц, жестокое убийство Глазопожирателя вогнало претендентов в ступор.
— И давай надеяться, что ни один из нас не кончит, как Глазопожиратель, — шепотом добавила Селена.
Ей очень хотелось на это надеяться.
— Ты никак готова сидеть с книгой до самой ночи? — спросил Шаол.
Осеннее предзакатное солнце, заглядывая в окно, приятно согревало лицо. И ветер сегодня был не пронизывающим, а легким. Но поздняя осень в здешних краях никогда не отличалась теплом. Еще пара дней, и начнется осенняя мозглятина.
Селена закрыла книгу и встала. Шаола не было весь день, и она никак не думала, что он появится сейчас.
— А что еще мне делать? — с некоторым вызовом спросила она. — Гулять по коридорам? Я не жажду наткнуться на труп растерзанного Глазопожирателя.
Взгляд капитана помрачнел.
— Тебя это не касается. И не пытайся приставать ко мне с расспросами, — добавил он, упреждая намерения Селены. — Что ты читаешь? «Ветер и дождь»? Я читал эту книгу. Все хотел спросить, как тебе она.
Неужели он пришел поговорить о книжке? Зачем он пытается вести себя так, будто никакого убийства в замке не было? И ведь убили не какого-нибудь слугу и даже не караульного. Убили одного из претендентов на титул королевского защитника.
— Скучноватая книга, — сказала Селена. — Подтекст, иносказания. Каждую фразу по несколько раз перечитывать нужно, пока смысл уловишь.
Капитан молчал.
— Ты же пришел по другому поводу, — не выдержала Селена.
— У меня сегодня был длинный и трудный день.
Селена растирала колено, ушибленное в зале.
— Это было связано с… ты знаешь, с чем?
— Не угадала. Принц потащил меня на заседание совета, и мне пришлось три часа там сидеть, — сказал Шаол.
Нет, он явно что-то недоговаривал.
— А я думала, вы с принцем — друзья.
— Мы друзья. Но когда принц зовет на нудное заседание, отказаться я не могу.
— И давно вы дружите?
Шаол ответил не сразу. Селена поняла: он решает, о чем ей можно говорить, а о чем нужно помолчать, чтобы она не нанесла удар его же оружием.
Молчание затянулось. Селене захотелось растормошить капитана какой-нибудь колкостью.
— Мы знакомы с детства, — вновь заговорил он. — Мы с Дорином были единственными сверстниками… по крайней мере, среди знати. Вот так и сдружились. Вместе учились, вместе играли, вместе упражнялись. Но когда мне исполнилось тринадцать, отец решил вернуться в Аньель, и наша семья покинула Рафтхол.
— Так ты из города на Серебряном озере?
Тогда, по пути в Рафтхол, она угадала верно: Шаол происходил из знатного рода. Скорее всего, его семья правила Аньелем и окрестностями. Жителей этого города называли прирожденными воинами. Десятки лет аньельцы служили живым барьером, оберегающим королевство от орд дикарей с гор. За сходство горных пиков с белыми клыками их так и назвали — Белоклычьи горы. Наверное, жители Аньеля только радовались, когда десять лет назад адарланский король решил усмирить белоклычников. Те бились до последнего и крайне редко попадали в адарланское рабство. Селене доводилось слышать легенды о непокорных белоклычниках. Не желая подчиниться адарланскому королю, они убивали своих жен и детей, а затем сами бросались в пропасть.
Селена представила, каково жить в близком соседстве с сотнями верзил вроде Кэйна, и внутренне содрогнулась.
— Отец и меня готовил к карьере советника, — продолжил Шаол. — Он мне твердил, что наступают новые времена, что с угрозой белоклычников покончено и быть советником теперь куда почетнее и выгоднее, чем военным.
