— Я не знаю, — бурчала Мумей — Не знаю где, и… Не знаю я. Не знаю.
— Ясно. Значит подожду пока узнаешь. А пока жду, проведу тебе сеанс прижигания. Хорошая штука. Говорят помогает при кожных заболеваниях. Ну, есть у тебя кожные заболевания? Да вот кажись, прямо на груди и есть. Эй ты, тот что с длинным носом, исполни свой служебный долг и принеси мне щипцы. А ты, тот что надутый как шар, разожги огонь. А ты, — Гура приблизилась к заложнице, лоб к лбу, глаза в глаза — Готовься говорить. Потому что мне становится утомительно, а когда мне становится утомительно я начинаю спешить…
***
Посейдонцы уже разделили добычу, возвели укрепления своего временного лагеря и теперь разбрелись на скопы, поглощая запасы провианты. Из шатра, стоящего в центре лагеря, раздавались дикие, нечеловеческие крики и хохот. Это был хохот хищника загнавшего добычу в угол, хохот нечеловеческий, хохот леденящий вены.
— Чего не ешь?
— Да что-то расхотелось…
***
Мумей снова отключилась. То ли из-за зрелища, кое теперь представляет её грудь, то или из-за очередного прилива боли. Гавр Гура и правда спешила, и только стойкое желание отомстить придавало заложнице сил. Она жила вопреки всему, жила с мыслью о расплате, о часе когда они поменяются местами.
Два дня и три ночи стояли истошные крики, с промежутками когда царицу Посейдона видели в лагере. Четыре дня и пять ночей слышались мольбы о помощи, призывы о сострадании и слёзы. На шестой день послышался топот, барабаны, и цокот копыт.
Посейдонцы встречали гостей.
***
Они пришли с юга. Лавиной врезались в лагерь. Стояла страшная суматоха, посейдонцы не успели скооперироваться. Их рубили и резали, протыкали и поджигали. Звучала грозная песнь курочек, утопающая в цокоте копыт кавалькады героев. Это была группа ≪золотых воинов≫, чьи доспехи сияли ярче солнца. Во главе, на ярком фениксе рвала и кромсала Таканаши Киара. Валькирия снизошедшая с небес, чтобы покарать неверных.
— За Цыпоград! Ко-ко-ко! За Флайм! — кричали нападающие, смежные армии людей, существ и курочек.
— Держать строй! Держать строй! Левый фланг, на левый фланг! — перекрикивал общий гомон офицер посейдонцев.
Битва была быстрая и кровавая. Словно два хищника вцепившись друг другу в глотки, они пробовали свои клыки на прочность. Огонь был повсюду.
— Нет пощады! Руби! Рубите их герои! — вела в бой кавалькаду Киара.
— Заряжать пушки! Встать стеной! — рвала голос Гура.
Ни пушки, ни стена не помогли Гавр удержать позицию. Отряд Таканаши прорвал строй посейдонцев. Царицы сошлись в смертельном танце. Киара орудовала длинным мечом, прикрывая свой золоченый доспех каплевидным щитом. Гура держала ружьё в виде трезубца. Благодаря ему, она совершила удачный выстрел. Пуля пробила сердце феникса, та упала на грудь, скинула всадницу. Тут же на неё накинулась толпа.
Птиценот и герои прорывались к царице фениксов, но толпа недруга плотным строем окружала её. Другие посейдонцы, вместе с Гавр Гурой стали наносить удары, рубить и колоть, бить выпуская всю злость и ярость. Всё закончилось, когда прогремел выстрел. Это был выстрел из пушки, направленный на правительницу Посейдона.
На секунды все застыли, наблюдая, как ядро попало в Гуру и свалило её ниц. Снаряд прошиб оболочку титанита, размозжил сердце, поломал рёбра. После такого не выживают, даже дети Тех-Кто-Пришёл-Раньше.
А после резня продолжилась. Войска Флайма добивали посейдонцев. И никому уже не было делс до погибшей Гавр Гуры.
***
Они собрались в тёмной комнате. Свет канделябров мягко ложился на круглый стол. Сегодня он был завален бумагами. В центре лежали несколько круглых больших шариков. Это были души Тех-Кто-Пришёл-Раньше.
Аме чувствовала себя неуютно в одежде культистов. После побега, она с Мелинором и Вестником вернулась на Уничтожение земли, и тотчас поднялась в башню ордена.
Мелинор взял слово:
— Братья, сёстры, воистину сегодня великий день.
— Прошу, давай без сцен, — донёсся голос Страшилы; его поддержали товарищи — Ближе к делу.
— Хорошо. Итак, мы завладели достаточными душами для реализации замыслов. Всех наших замыслов. Удивительно, но даже одна сущность Того-Кто-Пришёл-Раньше даёт больше энергии чем десять — да что там! — двадцать семечек!
— Отлично. Я давно говорил, что пришла пора действовать, — прохрипел Растяпа.
— Особенно сейчас, — поддержал приятеля Богемон — Когда Гикат ослаблен, двое из пяти погибли, ещё одна на нашей стороне. Аме, моё почтение.
Аме поклонилась. Воздуха не хватало. Было душно. Лоб девушки, то ли от жары, то ли от волнения покрыла испарина.
— Мы начнём производство солдат сегодня же, — не встретив возражения Мелинор продолжил: — И когда всё будет готово, выйдем за пределы Уничтоженных земель.
— Титанита нам хватит, — отзывался Страшила — Рабы работают хорошо. Впрочем, их пора бы обновить.
— Ну что же братья, сёстры, сегодня день когда…
— Прошу, давай без сцен. К чему эта бравада?
— Без сцен и без бравады. К делу. Последуем воле прародителей — Тех-Кто-Пришёл-Раньше.
***
— Ты была сама не своя, — Мелинор взял девушку под руку, повёл по крутой лестнице башни — Кажется так говорят у вас, людей?
— Я не ровня тебе Мелинор, — она не стала отнимать руку, прильнула к товарищу — Я всего-лишь человек, букашка под ногами культа.
— Но это изменится, когда ты примешь Вознесение. В твоём сердце больше не будет недостойных страстей, в голове пустых мыслей, а в желудке пустоты. Ты будешь счастлива.
— Мелинор.
— Да Аме?
— Пока я ещё не счастлива, можно последний каприз?
— Можно.
Раскрывая карты
В середине дня, когда Её величество королева фениксов пила чай, прибыла Аме. Её сопроводили в сад, где скучала заедая горе, находилась Таканаши Киара. Культистка поклонилась, села напротив.
— Обратишь на меня внимание?
Киара даже голову не повернула, продолжила смотреть на хризантемы. Невооруженным глазом было видно, сколь глубоки страдания царицы. Её брови хмурились, в глазах застыли слёзы. Причина её душевных тягот была Шиён, кою отыскали на Кальмаровом берегу в критическом состоянии. Лекари делали неутешительные прогнозы.
— Говори. Я слушаю.
— Это касается Шиён ко Субору.
— Шиён ко не Субору, — поправила культистку Киара — Я не позволю, чтобы её что-нибудь или кто-нибудь касался, за исключением, разве что, врачевателей. Ты Аме, не врачеватель.
С львиной долей злорадства, Аме рассказала об убийстве Шиён Субору и о том, кто такая Нанаши Мумей. Киара перевела взгляд на гостью. В её глазах блеснули искры.
— Ну, и как тебе такая истина?
— Вон, — Аме озадаченно наклонила голову; Киара продолжила — Если это правда, то не сносить тебе головы. Если ложь, то тем более. Вон. Убирайся наёмница, плести свои интриги где-нибудь в другом месте. Вон.
Аме ушла, ощущая как кипит гневом Таканаши. Царица фениксов была поражена. Она сопоставила даты, разоблачила странное поведение Шиён, — не Шиён, а какой-то там Мумей! — и пришла к выводу, что наёмница из Песков не лгала. Она была права.
***
Киара присела у края кровати, смочила тряпку холодной водой и положила её на лоб Шиён. ≪Нет, это не Шиён. Нана… Нанаши кажется, Мумей. Да, Нанаши Мумей. Вот кто это, а не моя любимая Шиён, моя дорогая Шиён погибла, умерла, оставила меня одну.≫ После открывшейся истины, обычно импульсивная девушка, ощущала себя подавленной. Ей не хватало духу достать из волос заколку, и перерезать горло лежащей мошеннице. Ей было жаль совушку, но почему, она не понимала.
Мумей шевельнулась, простонала. У неё была горячка. По ночам девушка просыпалась с криком, но тотчас засыпала без сил. Лекари обработали ей раны: промыли лекарственным раствором лицо, оставили мазь на ужасных ожогах и молились всем богам (по приказу царицы).
Киара поняла, что не хочет чтобы Нанаши Мумей погибала. Кто была Шиён Субору? Обычная плутовка и подлиза. Совушка тоже была такой, но лишь для сохранения своей жизни. Таканаши привязалась к ней, как маленькая девочка к милому щенку. Она боялась её потерять.
