— Я никогда его не видел, никогда с ним не говорил и ничего ему не обещал. Я не посылал писем в Дозоры и Инквизицию! Я не просил никого встречаться с ним или отправлять эти письма! Свет — свидетель моих слов! — отчеканил Гесер. Вскинул руку — и в ладони на миг расцвел лепесток белого огня. — Вы ставите под сомнения мои слова? Утверждаете, что это я — предатель?
Он стал выше ростом, будто в нем распрямилась какая-то пружина. Взглядом Гесера теперь можно было забивать гвозди.
— Вы предъявляете мне обвинение? — повышая голос, продолжил Гесер. — Ты, Эдгар? Или ты, Витезслав?
Костя не вовремя попятился и получил свою порцию испепеляющего взгляда:
— Или ты, мальчик-вампир?
Мне самому захотелось спрятаться. Но в глубине души я хохотал. Гесер всех провел! Я не понимал как именно, но провел!
— Мы не смеем даже предположить подобное, Пресветлый Гесер, — Витезслав первым склонил голову. — Эдгар, ваши вопросы были некорректно сформулированы!
— Моя вина, — понурился Эдгар. — Простите, Пресветлый Гесер. Я глубоко раскаиваюсь.
Костя панически озирался. Ждал Завулона? Нет, скорее всего, не ждал. Наоборот, мечтал, чтобы глава Темных не появился и не попал под раздачу насмешек.
А Завулон и не появится, понял я. Это европейский вампир, несмотря на всю свою силу и вековую мудрость, растерявший опыт закулисных интриг, мог попасть в ловушку. А Завулон сразу понял — Гесер так глупо не подставляется.
— Вы напали на моего сына, — печально сказал Гесер. — Кто наложил на него безволие? Ты, Константин?
— Нет! — панически выкрикнул Костя.
— Это я, — мрачно сказал Витезслав. — Снять?
— Снять? — рявкнул Гесер. — Вы воздействовали магией на моего мальчика! Вы представляете, какой это шок, в его-то возрасте? А? И кем он теперь станет, после инициации? Темным?
У меня глаза на лоб полезли. Костя что-то слабо пискнул. Эдгар клацнул зубами. И, наверное, все одновременно мы посмотрели на Тимура Борисовича сквозь Сумрак.
Аура потенциального Иного была совершенно явной.
Тимуру Борисовичу не было нужды подставляться под клыки вампира или оборотня. Он мог стать вполне приличным магом. Четвертой-пятой ступени.
К сожалению, скорее, Темным магом… Но…
— И что мне теперь делать? — продолжал Гесер. — Вы набросились на малыша, напугали его, подавили волю…
Престарелый «малыш» слабо елозил пальцами по узлу галстука — все старался завязать виндзорский узел поаккуратнее.
— Теперь он станет Темным? — возмущался Гесер. — Так? Это что, было специально спланировано? Сын Гесера — Темный маг?
— Я уверен, что он стал бы Темным в любом случае… — сказал Витезслав. — С его-то образом жизни…
— Ты подавил его волю, толкнул к Тьме, а теперь делаешь подобные заявления? — угрожающим шепотом произнес Гесер. — Инквизиция считает себя вправе нарушать Договор? Или это твой личный выпад… все не можешь забыть Карлсбад? Мы можем продолжить тот разговор, Витезслав. Здесь не Красная Купальня, но места для дуэли нам хватит.
Секунду Витезслав колебался, пытался выдержать взгляд Гесера.
А потом сдался:
— Моя вина, Гесер. Я не подозревал, что этот-человек — потенциальный Иной. Ведь все говорило об обратном… эти письма…
— И что теперь? — рявкнул Гесер.
— Инквизиция признает свою… свою поспешность… — выдавил Витезслав. — Ночной Дозор Москвы вправе взять этого… этого человека под свою опеку.
— Провести его реморализацию? — спросил Гесер. — Инициировать после того, как он обратится к Свету?
— Да… — прошептал Витезслав.
— Что ж, тогда будем считать конфликт исчерпанным, — Гесер улыбнулся и похлопал Витезслава по плечу. — Не переживай. Все мы порой совершаем ошибки. Главное — их исправить, верно?
Железная у него была выдержка, у этого древнего европейского кровососа.
— Верно, Гесер… — печально сказал он.
— Кстати, а Иного-предателя вы поймали? — поинтересовался Гесер.
Витезслав покачал головой.
— Что там у сынишки в памяти… — вслух спросил Гесер. Посмотрел на Тимура Борисовича, уже стоящего при полном параде. — Ай-яй-яй… Олег Стриженов. Кинозвезда шестидесятых… Какая наглая маскировка!
— Видимо, предатель любит старое русское кино? — спросил Витезслав.
— Видимо. Я лично предпочел бы Иннокентия Смоктуновского, — ответил Гесер. — Или Олега Даля. Витезслав, глухо дело. Предатель не оставил следов.
— И ты не можешь предположить, кто он? — спросил Витезслав.
— Предположить могу, — кивнул Гесер. — В Москве тысячи Иных. Любой мог надеть чужой облик. Инквизиция желает проверить память всех Иных Москвы?
Витезслав поморщился.
— Да, не выйдет, — согласился Гесер. — Я не ручаюсь даже за своих сотрудников, а уж Иные, не состоящие в Дозорах, откажутся наотрез.
— Мы устроим засаду, — заявил Эдгар. — И если предатель вновь появится…
— Он не появится, — устало сказал Витезслав. — В этом больше нет необходимости.
Гесер улыбнулся, глядя на мрачного вампира. А потом улыбку будто стерли:
— Прошу вас покинуть квартиру моего сына. Для подписания протокола я жду вас в офисе. Сегодня в семь часов вечера.
Витезслав кивнул и исчез — впрочем, через мгновение появился снова. Слегка сконфуженный.
— Ножками, ножками, — сказал Гесер. — Я закрою здесь Сумрак. На всякий случай.
Я поплелся следом за инквизиторами и Костей — вот уж кто был счастлив убраться восвояси!
— Антон, — окликнул меня Гесер. — Спасибо. Ты хорошо поработал. Зайди ко мне вечером.
Отвечать я не стал. Мы прошли мимо безучастных охранников, и я бдительно просканировал ауру того, кто показался мне подозрительным.
Нет, все-таки не Иной. Человек.
Долго я теперь буду дуть на воду…
Погруженный в раздумья Витезслав молчал, предоставив Косте и Эдгару долгую возню с замками. — Лишь один раз покосился на меня и спросил:
— Не угостишь кофе, дозорный? Я кивнул. Почему бы и нет?
Мы же делали одно общее дело. И в лужу сели вместе — несмотря на все реверансы Гесера в мой адрес.
Смешная компания — юноша-вампир из Дневного Дозора, два инквизитора и Светлый маг.
И все мирно сидят в большой пустой квартире, ждут, пока в микроволновке вскипит вода для растворимого кофе. Я даже Косте позволил войти — и теперь он сидел на том же подоконнике, но с внутренней стороны.
Одному Витезславу не сиделось.
— Отвык я от России, — задумчиво прохаживаясь у окна, сказал он. — Отвык. Не узнать страну.
— Да, меняется страна! Строятся новые дома, дороги… — восторженно начал я.
— Избавь меня от своей иронии, дозорный, — оборвал мою тираду Витезслав. — Я говорю о другом. Семьдесят лет в вашей стране жили самые дисциплинированные Иные. Даже Дозоры держали себя в рамках приличия…
