Алёна Харитонова - Охота на ведьму

И вдруг в тот момент, когда колдунья уже смирилась с жуткой смертью в трясине, чья-то сильная рука ухватила её за косу и изо всех сил потащила обратно — прочь из вязкой жижи, туда, на воздух. А в следующий момент, задыхаясь от ужаса, Люция распахнула глаза.

В комнате было темно, видимо, на Мирар давно спустилась ночь. Девушка села на кровати, слушая, как часто и гулко бьётся сердце. Колдунка тихонько хлопнула в ладоши, и в изголовье зажёгся крохотный болотный огонёк. В неверном колдовском свете юная ведьма порылась в комоде, нашла-таки в одном из ящиков свечу и аккуратно зажгла её. Ещё только не хватало, быть уличённой в колдовстве… Поставив свечу на комод, Люция с удивлением посмотрела на свои руки — они покрылись гусиной кожей и мелко подрагивали. Ведьма упрямо тряхнула головой, разгоняя остатки сна. Ну вот, настало время для самого интересного… Порывшись в складках лежащего на стуле платья, девушка извлекла Книгу. Всё-таки достало терпения сначала замести следы, затем выспаться, а уж потом, отдохнув, со свежей головой, браться за древний трактат великого мага.

С едва ли не болезненным благоговением Люция погладила растрескавшийся от старости кожаный переплёт. Со стороны знаменитый артефакт можно было бы принять за давний, зачитанный томик какого-нибудь вышедшего из моды дамского романа. Неприглядный в своей безыскусности, он мало походил на ценнейшую магическую рукопись.

С замиранием сердца ведьма расстегнула единственную металлическую застёжку и аккуратно открыла Книгу.

Золдан проснулся, когда солнце только-только позлатило черепичные крыши флигелей королевского дворца. Чародей мог, конечно, позволить себе и более продолжительный отдых (тем паче, что задремать ему удалось только под утро), но дело не терпело отлагательства. Волшебник выглянул в окно — у входа в башню дремали, повиснув на алебардах, два стражника, утренняя смена должна придти через четверть часа, стало быть, времени остаётся мало…

Взяв с каминной полки ключи, Золдан почти бегом последовал вниз. Старый чародей так спешил, что, спустившись по винтовой лестнице к подножью башни, вынужден был на несколько минут остановиться — голова закружилась. «Старый дурак! — В сердцах выругал себя маг, жадно хватая ртом воздух. — Не хватало только, чтобы из-за твоей немощи всё пошло кувырком!» Волшебник сделал глубокий вдох, не спеша подошёл к двери, что вела в темницу и отомкнул замок. Дверь с противным скрипом открылась, и чародей, освещая себе путь магическим огоньком, спустился в каземат. У первой же камеры волшебник остановился, снова погремел ключами и, наконец, отворил решётку.

Ученик лежал на низком топчане, сколоченном из нетесаных досок. Даже в слабом свете магического огня Золдан видел, что Тороя сотрясает от озноба. Пленник с трудом сел. Узнав в вошедшем наставника, он даже нашёл в себе силы улыбнуться.

— На наше счастье темница сегодня пуста, — торопливо сказал королевский чародей, — так что, если мы успеем выйти отсюда, никто о тебе не вспомнит. Вот только, я, старый дурак, проспал дольше, чем следовало, стража скоро будет сменяться, надо спешить.

Торой пошатываясь, словно пьяный, побрёл к выходу, предоставив учителю разбираться с таинством тюремных запоров. Держась за выступающие из стен камни, низложенный волшебник, кое-как поднялся наверх, в покои наставника.

Королевский чародей тем временем торопливо запер тяжёлую дубовую дверь каземата и поспешил за своим учеником. Как оказалось, вовремя. Через несколько мгновений у входа в башню звонко звякнули алебарды — ночной караул сменился и выспавшиеся стражники заняли пост своих утомлённых сослуживцев. Кто-то (видимо начальник караула), громко отчитывал ночную смену за разгильдяйство — дремать на посту, где ж это видано? Грозя сослать гвардейцев в самые далёкие пограничные гарнизоны, военный гневно распекал виновных на все лады. «Я вам покажу, как спать на посту, собачьи дети!» — в последний раз прогремел снизу раскатистый бас. А затем грозный голос, наконец-то начал удаляться, видимо, начальник увлёк несознательных подчинённых в караульное помещение писать рапорты.

На вершину башни маг поднялся без приключений — обличающе-обвинительный монолог военного оказался настолько громким, что старый чародей мог не опасаться быть услышанным — крики начальника караула могли заглушить собой не только шаги крадущегося чародея, но и даже зычный рёв военной трубы.

Наконец, запыхавшийся королевский маг достиг покоев.

— И угораздило же меня — старика — забраться на этакую высоту, — пропыхтел, борясь с одышкой, Золдан, — почему, интересно, все волшебники должны непременно жить в самой высокой башне королевства? Издевательство какое-то.

Отдышавшись, маг несколькими пассами наложил охранное заклинание на дверь, ведущую в покои, и повернулся к ученику. Торой сделал короткий шаг и ничком рухнул на пол, как следует приложившись лбом о каменные плиты. Всё-таки Ведьмин Гриб сделал своё дело — низложенный маг был во власти жестокой лихорадки.

Но королевский чародей больше не переживал за судьбу своего наперсника — следы удалось замести так, что не подкопаешься. Теперь можно, ничего не опасаясь, приступать к лечению. Маг сделал неопределённый взмах руками, и бесчувственное тело ученика воспарило над полом, словно поднятое потоком воздуха. Изящным жестом старый волшебник указал невидимым Силам на обитую бархатом тахту, куда страдалец и был аккуратно перенесён. Золдан с облегчением вздохнул и поспешил в свой кабинет.

Там, из огромного бюро маг извлёк маленький глиняный пузырёк — самое действенное противоядие от Ведьминого Гриба — гадость редкостная (как и все ведьмачьи зелья), но на ноги ставит и не таких доходяг, как Торой. Половину содержимого пузырька волшебник вылил в глубокую фарфоровую пиалу, поразмыслив, плеснул туда же вина из огромной бутыли (иногда тоскливыми зимними вечерами королевский чародей был не прочь коротать время за бокалом игристого).

Вино зашипело и сменило приятный золотистый цвет на болотно-мутный. По кабинету пополз густой запах протухшей воды.

— Экая гадость, — пожалел своего ученика Золдан и поспешил обратно в комнату.

Торой по-прежнему лежал без сознания — на потном лбу набухала огромная шишка, тело тряслось в лихорадке. Видимо холод и влажность королевского каземата усилили действие ядовитого Гриба. Старый маг прошептал над бесчувственным учеником короткое заклинание и через несколько мгновений тот открыл глаза:

— Я заснул? — хрипло спросил низложенный чродей.

— Нет, потерял сознание. Держи, — Золдан протянул страдальцу пиалу с чёрной жидкостью, — выпей. Это настойка корня Мёртвого дерева. По вкусу она, правда, похожа на похмельную отрыжку.