Медленно, с великим трудом, преодолевая физическую боль, она вернулась к действительности. Вся ее работа оказалась напрасной. Но игнорировать телефон было невозможно. Ведь кому-то нужно было ответить.
Медленно, преодолевая сопротивление собственного тела, она встала.
Звонила дама, которой нужна была мать Эллен. Записав номер телефона, Эллен положила трубку. И в ярости выдернула шнур.
Но она не могла начать сначала всю процедуру. Опустившись в прихожей на стул, она закрыла лицо дрожащими руками.
Она чувствовала такое разочарование, что ей хотелось плакать. «Прости меня, Натаниель, прости, я не знала, получится ли это у меня, но, во всяком случае, я зашла довольно далеко…»
И она заплакала навзрыд.
Слезы лились и лились, и она понимала, что плачет, в основном, от физической усталости. Она совершенно вымоталась, проводя этот эксперимент.
Прошло некоторое время, прежде чем она поняла, что не одна.
Неужели она еще и забыла закрыть входную дверь?
Вынув носовой платок, она вытерла глаза и высморкалась. Слезы больше не затуманивали глаза.
Какая досада! Ужасно досадно, когда тебя видят в таком состоянии! Сидеть в прихожей и рыдать!
— Извините, — всхлипнула она и подняла глаза. Хотя сама она полагала, что, кто бы это ни был, родители или посторонний человек, ему следовало вести себя тактичнее, а не просто стоять и пялиться на нее!
Это был молодой, совершенно незнакомый ей человек. Но какой симпатичный!
Одет он был очень просто, почти бедно. Светловолосый, на вид немного застенчивый, с сияющими голубыми глазами. Да, эти глаза светились такой добротой, что Эллен чуть было снова не расплакалась. Она встала и удивленно произнесла:
— Что тебе нужно?
Сначала он просто посмотрел на нее с мягкой улыбкой, потом сказал:
— Я хочу, чтобы продолжала.
— Что продолжала? — растерянно спросила она. — Я не понимаю.
— Ты единственная, кто может помочь теперь Натаниелю. Сделай это! Попытайся продолжать это и найди его!
Она почувствовала, что бледнеет.
— Откуда ты знаешь… кто ты такой?
Он был из тех, кому сразу можно говорить «ты»: простой и добросердечный. С ним невозможно было говорить на «Вы», абсолютно невозможно!
— Я Линде-Лу, — сказал он мягким, приятным голосом. — Я защитник Натаниеля. Ему нужна теперь твоя помощь, потому что я не могу точно определить его местонахождение. Только ты можешь спасти его! Но торопись!
— Но я больше не могу. Мне не удалось установить с ним контакта, я слишком слаба.
— Попытайся! Мы рассчитываем на тебя!
— «Мы»?
На улице хлопнула какая-то дверь.
— Я должен идти, — торопливо сказал ее гость. — Сделай все, что можешь!
И он вышел.
Эллен была настолько ошеломлена, что даже не попыталась остановить его. Она выбежала на лестницу, но его уже не было.
Удивленная, она вернулась обратно, закрыла дверь — на этот раз, пошла в свою комнату.
«Разве в прошлый раз я не заперла дверь? — подумала она. — По-моему, заперла!»
Что толку было думать об этом теперь! Лучше всего было вообще ни о чем не думать, потому что случилось нечто странное. Откуда этот парень мог знать, чем она занимается? Может быть, она, вопреки всему, установила контакт с Натаниелем? А потом он с помощью телепатии послал к ней этого человека, чтобы тот передал ей весть от него? Такое могло быть.
Но в таком случае, он должен жить где-то по соседству! Как там его зовут? Линде-Лу? Странное имя! Защитник Натаниеля? Странный титул!
Но какой приятный человек! Сама любовь, сама доброта!
Она все поняла: перед ней была поставлена задача, которую никто, кроме нее, не мог выполнить. Она, только она одна могла помочь Натаниелю!
Может быть…
Нет, нельзя теперь сомневаться в этом! Человек способен на все, если поверит в себя!
Сев на коврик, она начала все сначала, всю долгую, утомительную процедуру. Хорошо, что она не подумала ненароком: «Только бы не зазвонил звонок!» Эта мысль немедленно вывела бы ее из состояния сосредоточенности.
И вот она снова вернулась в абсолютную, черную пустоту, делающую тело безжизненным.
Шли минуты. Эллен почти не дышала, в ее сознании была только мысль о Натаниеле.
В доме и снаружи было абсолютно тихо, ничто не мешало сосредоточенности Эллен. Вокруг нее была полная тишина.
Она почувствовала, что в ней самой происходит что-то странное, во что она раньше совершенно не верила.
И это был вовсе не тот великий страх, который она испытала в детстве, когда в нее вселилась душа несчастного, или в гостинице. Это было нечто совершенно иное, что-то величественное и прекрасное. И в то же время устрашающее.
Прошло примерно три четверти часа, прежде, чем она заметила, что находится в каком-то ином месте. Вокруг нее было темно, воздух был затхлым, пахло сырой землей. Она была не одна, рядом с ней было несколько человек. Но она не узнавала себя, она думала не так, как это бывало обычно, она не чувствовала себя молодой, беспечной девушкой. Мозг ее теперь вмещал много-много всякой учености, всяких знаний и всякой мудрости, касающихся вещей современных и ушедших в историю. И даже будучи не в силах мыслить последовательно, она понимала, что стала иной. Она ощущала жажду, голод, боль и бесконечную усталость.
Она чувствовала свою беспомощность. И, со всей своей неизвестно как обретенной мудростью, она чувствовала страх. То есть, не она сама, а тот, другой, человек, которым была теперь она, испытывал страх.
Было и нечто такое, что Эллен хотелось отбросить подальше, нечто жуткое, о чем она не желала ничего знать и о чем очень хорошо знало то существо, которое теперь внедрилось в нее.
Смерть и все же не смерть…
Тропинка в лесу.
Немой вопль.
Все становилось на свои места, хотя до полной картины еще кое-чего не хватало, контуры уже просматривались…
Смерть и все-таки не смерть.
Эллен испытала настоящий шок, она с криком очнулась и в изнеможении опустилась на пол. Она так осталась лежать, не в состоянии пошевелить рукой. Сердце ее тяжело стучало, теперь она дышала всей грудью, и дыханье было таким прерывистым, словно она бежала целую милю.
«Никогда не буду больше… — думала она. — Никогда, никогда! О, бедный Натаниель, носящий в себе все это!»
И она думала теперь не о самом деле, а о том видении, которое предстало перед ней. Она почувствовала, что в данный момент мучает Натаниеля. Он так любит жизнь, солнце и свет! Натаниель, ее любимый друг!
Но времени терять нельзя. Времени оставалось совсем немного.
Она лихорадочно вскочила на ноги. Который час? Она могла еще успеть в банк. Она была уже совершеннолетней и могла взять те деньги, к которым никогда не прикасалась, которые многие годы копили для нее родители.
