Птиц с изумлением огляделся. В сгущающихся сумерках различалось ясно, что место для привала не подходит. Вокруг сплошные деревья, ни одного просвета. Почва сухая и каменистая, невдалеке заросли кустов. Вообще, по логике вещей, надо найти родник. Запасы воды подходят к концу, фляги показывают дно. А еще лучше отыскать широкую поляну — там, по крайней мере, можно развести костер… Но советоваться со спутником бродяга, видимо, не счел нужным. Просто упал на землю, подгреб побольше листьев под бок. Закряхтел, как старик, попытался устроиться удобнее.
— Как насчет костра? — с недовольством спросил Ирн. Уселся на листья, со стоном растер натруженные ноги. Поставил на землю мешок, выпустил изрядно помятого Колючку. Порылся, достал старенькое огниво.
— Не советую, — отозвался нищий. — Пламя привлечет ненужных гостей.
— Так нет никого, — хмыкнул послушник, красноречиво мотнул головой. — Пустота.
— Новерд не любит огня, — пробурчал Лохматый. Повозился, перевернулся на другой бок и глянул на парня с сонным любопытством.
— Новерд? — переспросил Птиц, удивленно приподняв брови.
— Ага, — подтвердил бродяга. С треском поскреб тело, застонал от наслаждения. На мгновение приоткрылась волосатая грудь. Мышцы выпуклые и сухие, ни грамма жира. Кожа густо покрыта извилистыми ниточками, бледными точками и крапинками. Застарелых шрамов так много, будто нищего когда-то резали на ремни. — Древнолесье. По слухам — остатки первого волшебного леса, который возник задолго до появления людей и эльфов. Поговаривают, отдельные рощи блуждают по миру. То тут возникнут, то там.
— Подожди, — пробормотал парень. — А как насчет проклятия, Тьмы и остального?…
— Враки, — лениво отмахнулся Лохматый. — Людям дай посочинять. Тьмы тут не больше, чем в любом другом месте. Лес очень древний. Наполнен старой магией, силами, духами. Кто-то поговаривал, что где-то в глубинах Новерда еще живут племена первых людей. А еще тут могут обитать старые боги, что ушли на покой после Акта Созидания…
— Все знают, что создатель мира — Алар! — возмутился послушник. Выпрямился, упрямо поджал губы. — И мы не какие-нибудь грязные дикари. Несем в душах искры божественного света!..
Сверху зашуршало, посыпались сухие листья. Бродяга насторожился, прислушался. Но сразу расслабился, хмуро посмотрел на одухотворенного парня. Подбородок вздернут, в глазах злость и свет веры. Того и гляди вцепится в горло ради своего Бога.
— И не говори, — задумчиво поддакнул Лохматый. С треском выдрал из спутанной шевелюры кусок подсохшей грязи. С любопытством осмотрел, понюхал. — Точно-точно, никакие мы не дикари. И несем… ага, духовность.
Птиц уловил в тоне бродяги иронию. Нахмурился, сжал кулаки и сказал:
— Бред!
— Слухи остаются слухами, — примирительно хмыкнул безумец.
— Скоро выйдем?… — поинтересовался послушник.
— Не знаю, — откликнулся нищий. Поерзал на земле, устроился поудобнее. — Если повезет, через день-два. Если нет, сам понимаешь.
— А вернуться той же дорогой? — не унимался парень.
— Нельзя, — проворчал бродяга, поморщившись. — Твои рыцарственные дружки нагоняют. А с ними маги… Безликие крепко держат след. Я слушал землю, бегут, как стадо зубров к водопою. Мы пока быстрее, но завтра будет сложнее.
— Чем же? — поинтересовался Ирн.
— Новерд, — отрезал Лохматый. — Сегодня шли по самому краю. Завтра войдем глубже, и наступит веселье. Я однажды проник настолько далеко. И поверь, чуть не сошел с ума повторно. Первый день должны выдержать, второй не знаю. На удачу полагаться не люблю, но тут придется…
— Мы знакомы немного, но ты… — пробормотал послушник, с подозрением вглядевшись в безмятежное лицо нищего, — ты не похож на безумца.
— И? — лениво осведомился бродяга, тускло улыбнувшись. — Хочешь обвинить в том, что шпионю? Боюсь огорчить, но я тот, кем являюсь. Наши пути сошлись случайно. И та вещь, которую ты так любовно оберегаешь от остальных святош, меня не интересует.
Нищий приподнял бровь, бросил быстрый взгляд на тубус и улыбнулся шире. Птиц покраснел, поспешно убрал руку с футляра — все это время неосознанно прикрывал его ладонью. Да и когда бежали, постоянно придерживал и проверял: а не разошлись ли ремни, крепки ли печати… Послушник быстро справился со смущением, понял: бродяга говорит правду. Но раздражение заставило произнести:
— Безумство — хорошая маска. Удобная.
— Может, и так, — нарочито спокойно ответил Лохматый. Зевнул, причмокнул с удовольствием. — Тебе повезло, сейчас как раз момент просветления.
Нищий заговорщически подмигнул. Птиц хотел возразить, даже рот открыл. Но сразу захлопнул. Нечто в самом тоне или блеске глаз бродяги сказало о нем лучше, чем множество красноречивых слов. Лохматый испытывал боль. Постоянную и жуткую, невозможную. Ведь когда в душе пустота, жить просто не хочется. И каковы же мучения, когда знаешь, но не помнишь? Когда умеешь, но не ведаешь?…
— Как ты… — начат говорить Птиц.
— Не знаю! — неожиданно резко ответил бродяга, чутко уловив интонацию. Но оттаял, добавил мягче: — Каждый человек для чего-то предназначен в жизни. Одни растят потомство, пашут и сеют, строят и торгуют. Другие жгут и грабят первых, приносят смерть и разрушение. Третьи правят и первыми и вторыми…
— А четвертые? — хмуро спросил Ирн.
— Четвертые ищут, — убежденно заявил Лохматый.
— Что? — не отстал послушник.
— А, что угодно! — махнул рукой нищий. — Хотя… я бы сказал иначе. Болтаются в проруби, яки… ну ты понял. Ладно, хватит разводить философию. Настоящие мужчины должны есть, спать и тренироваться с оружием. Хотя да… пока спишь, остальные растят мускулы. Так что ты приступай, приступай… Разбудишь, когда небо станет синеватым. И не вздумай отходить далеко. Не хочу с утра обнаружить сюрприз в виде обглоданного скелета.
Лохматый зарылся в листья с головой и притих. Ирн поколебался и быстро, словно бросаясь в омут головой, сказал:
— Я несу свитки с заклинаниями. Украл в храме. Но не для того, чтобы подорвать мощь воинов Алара. Для благих дел. Мой наставник, один из иерархов Ордена Меча, давно предсказывал пришествие Тьмы. Но его не слушали. И более того — смеялись. Даже когда пробудился Мрон и начались «прорывы», никто палец о палец не ударил для выяснения причин. А наставник сумел понять, как победить, нашел выход. Я вызвался помочь в богоугодном деле. Отправился в Филанд, стал служкой при храме. Выкрал заклятия и теперь несу наставнику, дабы тот провел ритуал и изгнал Мрак…
— Интересно, — буркнул нищий. — Мир, значит, спасаешь… Молодец.
