Я уныло брёл куда глаза глядят. Надежды на то, что я встречу других обитателей леса, которые отнеслись бы ко мне с пониманием, больше не оставалось. Мне могли бы предоставить кров другие… если это им на руку. Но их–то я постараюсь избежать, чего бы мне это не стоило.
Женщина из Башни вырвала меня из рук Урсиллы. Но сделала она это лишь потому, что подобного рода колдовство угрожало её собственной безопасности. И вряд ли Фортуна смилостивится и окажет мне такую услугу ещё раз. Урсилла способна на колдовство посильнее.
Я добрался до поляны, где росли лунные цветы. При солнечном свете их венчики были плотно закрыты — я увидел лишь серо–зелёные бутоны и увядшие цветы, в то время как сам камень утратил то чудесное сияние, которое озаряло поляну ночью. Я в нерешительности остановился за одним из деревьев, которые словно охраняли со всех сторон это волшебное место. Неужели оно отныне тоже закрыто для меня? Я почему–то верил в то, что некая Сила всё–таки могла бы укрыть меня от Урсиллы. Но где её найти и как высказать боль и надежду?
Я изогнулся всем телом — так леопард готовится напасть на намеченную им жертву. Потом., как и в прошлый раз, когда я безуспешно пытался объясниться с Мудрой Женщиной из Башни, я медленно пополз, дюйм за дюймом.
На этот раз от плотно закрытых цветов не исходил терпкий аромат — не было никакого запаха колдовства и красоты. Похоже, чары отступили, и я смог проникнуть в лунный сад, даже добраться до камня, который не испускал поток энергии, как в прошлую ночь.
Я прикоснулся носом к камню. Увы! Мёртвая глыба, ничем не напоминавшая магический кристалл. Мои надежды окончательно рухнули.
Я медленно отполз назад. Теперь нужно было снова отправляться к реке — я проголодался. Однако мой голод лишь отчасти исходил от плоти. Всю свою жизнь, хотя я и жил среди себе подобных, я находился как бы в стороне. Но то одиночество оказалось всего–навсего слабым предчувствием ощущения безысходности, которое мне довелось испытать в этот час крайнего отчаяния. К моему горлу словно приставили холодный меч и приковали к самому себе — мне никогда ни помыслом, ни в действительности не быть уже рядом с другими. Впрочем, существуют ещё Всадники–Оборотни…
Я решил, что стоит попытаться отыскать их — в надежде обрести признание и поддержку у тех, кто так же живёт в двух обличьях всю свою жизнь. Но смену облика они наследовали, для них это так привычно. В моём же случае, как и предупреждала меня мать, — это проклятье, отделяющее меня от привычного мира. Входило ли в планы Леди Элдрис устранить меня с пути Могхуса подобным образом? Вполне возможно. Ведь слышал же я крик Тейни «Убей!», когда она выглядывала из–за плеча брата, а его меч был готов нанести удар. С моими близкими меня больше ничто не связывало.
Черты лица Тейни растаяли в памяти. Постепенно воображением властно овладел другой облик. Лунная Колдунья… Я увидел её так же отчётливо, как при свете Луны, такую чистую и естественную, держащую в руках корзину с цветами. Дева–Колдунья… Лунная Певунья… Но ведь она родом из Звёздной Башни, закрывшей для меня свои врата.
Внизу тихо текла река. Я спустился к узкой полоске песка, опустил морду в приятную прохладу воды и начал жадно пить. Наверное, именно жажда, о степени которой я и не догадывался, оттеснила все образы, возникшие в моём сознании. Она заставила меня жить днём настоящим, а не минувшим, и принять какдолжное неизбежность мрачного будущего.
Я занялся ловлей рыбы — Фортуна снова улыбнулась мне, и я поймал две огромные рыбины, с которыми разделался в одно мгновение, не оставив грифам ни плавника. Жизнь вокруг меня текла своим чередом. Я не чуял ни врага, ни охотников, ни присутствия Силы.
Поблизости нашёлся камень, под которым можно было неплохо укрыться от солнца. Под ним я и растянулся, хотя и боялся уснуть, чтобы вновь не вернуться в то кошмарное сновидение, где меня поджидала Урсилла. Но если Кетан и боялся, то леопарда подобные страхи не касались. Для любой кошки, большой или маленькой, естественно спать больше человека. И я не смог воспротивиться потребностям своей звериной природы.
Проснулся, когда смеркалось. Скорее всего, инстинкты животного заставили меня проснуться, прервав сны. Я поднял голову и огляделся…
Мне грозила опасность!
Я ещё не понимал, откуда она исходит и что из себя представляет. Чувствовал лишь, что сердце моё лихорадочно стучит, а пасть оскалилась, предупреждая противника. Мне потребовалось всего несколько секунд для того, чтобы понять, что мне угрожает нечто не из мира реального, а из другого способа существования. Урсилла! Я не сомневался, что она настигла меня и хочет завершить нашу схватку. Я выпрыгнул из укрытия. Только животные из семейства кошачьих способны на такие движения. Но тут же обнаружил, что я не единственный из тех, кто решил бежать.
Не обращая на меня никакого внимания, хотя по природе я был для них врагом, мимо меня промчались два небольших лесных оленя, в их кротких глазах дрожал невысказанный страх. Впереди них неслись три волка, которых люди Кланов видят так редко, что они стали почти легендой. Из–под ног выскакивали твари поменьше и скрывались в кустах и в высокой траве, растущей вдоль реки.
Я удивился, поняв, что охотились не на меня одного, и моя уверенность в том, что это затея Урсиллы, несколько ослабла. Однако неподвластный разуму страх продолжал гнать меня вместе с остальными обитателями леса всё дальше, и я просто не мог остановиться.
Иногда во время охоты люди специально окружали и вспугивали животных, чтобы выгнать на место, где их поджидали стрелки. В сознании Кетана отчётливо вырисовалась картина облавы. Но не было слышно ни звука охотничьего рога, ни бряцанья оружия за спиной. Не это заставило меня мчаться сломя голову в неизвестном направлении.
На нас охотятся. Только охотник в данном случае — не человек, а некто из Тьмы, и это он вызвал такую панику среди лесных обитателей.
Вняв подобным объяснениям, я слегка успокоился, мой животный страх понемногу утих, и я смог обрести некоторый контроль над своими поступками.
Я начал не сбавлять скорость, нет, — оказалось, что этого я сделать не в состоянии, — а уходить вправо. Я заметил нечто странное в поведении опрометью бегущей орды — все бежали в одном направлении, словно кто–то заранее определил для нас дорогу.
Я всё больше отклонялся вправо и наконец достиг, как мне показалось, самого края магической облавы. Там я собрал все свои силы для одного мощного прыжка — не вперёд, нет, — а в сторону… Моё гибкое тело леопарда описало в воздухе огромную дугу. Потом…
