Когда команды идут сразу от нескольких начальников одновременно, неразбериха для всех нижестоящих неизбежна даже в том случае, если все руководящие между собой друзья. Лично у капитана примеров хватало из собственной жизни.
В случае же, когда команды так и продолжают идти из разных источников, но сами эти источники между собой враждуют, жизнь подчинённых превращается вовсе в сущий ад. Например, ты можешь на девять десятых выполнить задачи каждого такого «командира». Итого, сделаешь почти вдвое от положенного.
Но тебя никто не то что не похвалит за каторжные труды, а лишь взгреют (с двух сторон!) за те самые две десятые недоделок. Из почти двойной работы, выполненной безукоризненно.
Капитан пожил достаточно, видел столько же и ему не надо было объяснять азбуку: в таких случаях надо просто выбирать сторону.
Если двое твоих начальников между собой конфликтуют, надо выбрать того, кому ты в итоге подчиняешься. Второго же следует если и не игнорировать, то как минимум слушать с оглядкой.
Эпопея с этим вояжем в Гуджарат имела сразу несколько подводных камней. Во‑первых, по линии первого департамента (первая линия подчинения SOLDAAT’а) на борту путешествовал один из старых чинов этого самого департамента, имевший в планшете наверняка более чем одно Коронное задание.
Во‑вторых, по линии второго департамента (вторая линия подчинения SOLDAAT’а), негласно была передана информация о необычайных успехах какого‑то бывшего пограничного сержанта (у них в войсках он называется как‑то иначе, но слово дурацкое и его не выговоришь). Этот сержант обзавёлся подругой из самой высокой знати Султаната (не утратив связи с Империей, ха!). При этом, он имел какие‑то более чем тесные личные связи с одним из «соратников» Самой, при этом не будучи даже дворянином.
Три. Успехи набирающей силу новой партии при дворе, опиравшейся на плебс, беспокоили и хозяев торгового дома, к которому был приписан SОLDAAT, и ту с емью Большой Двадцатки, из младшей ветви которой происходил сам капитан.
Четыре. Всё по тем же слухам, крайняя южная провинция Султаната, как перезрелая слива, грозила отвалиться от Дворца Султана. Оставшись чуть не бесхозной. В результате каких‑то комбинаций этих самых первого и второго департаментов в Столице; и загадочного сержанта здесь, на месте.
Попутно – и это пять – Гуджарат ранее уже был частью какого‑то из Султанатов (чёрт из разберёт, какого именно), и вполне мог примкнуть к этой самой провинции (тут неточно, но вполне вероятно. Судя по взятым темпам).
Если только на минуту предположить, что …
Нет, в голове не укладывается. За какие‑то несколько месяцев сборище простонародного скота (ярким представителем которого является этот самый, чрезмерно продувной, сержант‑пограничник) почти что откалывает от Султаната изрядную территорию (не взяв на это ни копейки из казны! Идиоты…). Затем грозит установить там потенциально дружественный Империи режим, в котором принимает самое непосредственное участие. А в перспективе – наводняет своими закалёнными в столкновениях людьми дикие и где‑то первобытные места Гуджарата. Которые сами тоже так и просятся под чью‑то руку.
В Столице логичен и недалёк тот момент, когда будет задан вопрос: а зачем вообще нужна Большая Двадцатка? Если «простой народ», не претендуя ни на единый пенни из казны, решает проблемы Государства самостоятельно? Причём более чем успешно; не отвлекая на это ни коронных войск, ни таковых же денег.
У Неё, кстати, и так регулярно вырываются мысли о том, что дворян надо на пару поколений «приземлить». Отменив привилегии и создав общество равных возможностей.
Теперь же, силами простонародного скота, эти мысли что, получают зримое воплощение?
Капитану крайне не хотелось встревать зёрнышком между жерновами, но из своего Дома, а потом и из Семьи пришли крайне недвусмысленные указания. В корне отменявшие всё то, что шло из первого и второго департаментов, а также из Её Канцелярии.
Капитан был опытным придворным и понимал: семейные приказы слишком рьяно выполнять нельзя. Чревато. Но и давать тут развернуться выскочкам из хлева, своей рукой поставляя им по первому запросу те самые «ящики», тоже было бы ошибкой. Если только ты хотел ещё считаться и остаться Дворянином.
Поразмыслив, капитан решил, что лучший вид саботажа – это когда ты делаешь всё с умной тупостью. Столь ценный для получателя груз он сдал на местный портовый склад – пусть попробуют его оттуда вывезти без потерь, ха‑ха.
Представителя первого департамента он сразу нейтрализовал, отдав прямые распоряжения по команде вниз.
А самого сержанта‑пограничника, если слушать инструкции тех же департаментов, надлежало заставить расписаться через амулет в получении груза (в противном случае, лично капитан нёс финансовые потери, чего не хочется).
А вот прямо сейчас, минуту назад, из первого департамента вообще пришла депеша о встрече на берегу. Ч‑ч‑чёрт, ведь всё планировалось иначе. У себя на борту, фон Хохенбергу было бы гораздо проще в диалоге с каким‑то там зарвавшимся воякой невысокого чина. Который, попирая все негласные правила, в придворном рейтинге рос, как на дрожжах, даже не будучи ни разу представленным ко двору. Да и дворянином не являясь.
_________
Искомый хавилдар возле администрации порта обнаружился сразу. Ну, фон Хохенберг, конечно, слегка опоздал; но не слишком ли много чести простолюдину, чтоб его на местной адской жаре ждал потомственный дворянин?
Здоровенный лысый парняга, наряженный в местные этнические одежды, казалось, ничуть не страдал: попирая все и любые правила приличий Империи, он носил какой‑то местный лёгкий жилет на голое тело и пристойной одеждой вообще не заморачивался.
В принципе, матросы SOLDAAT’а одевались примерно так же (пусть из ткани похуже, зато в этом же стиле). Но ведь тряпьё мужичья выглядит так омерзительно, хоть и даёт определённые выгоды в этом климате.
Опознан же хавилдар был достаточно легко: ну кто ещё – здесь – может иметь откровенно северо‑имперское лицо (пусть и с местным загаром)? Напевая при этом песенку «Mijn favoriete meisje»?
– Представьтесь, – сухо уронил, подходя поближе, фон Хохенберг, не удостаивая мужлана неуместными почестями (навроде абсолютно излишних в данном случае расшаркиваний либо приветствий).
– Пошёл на х##, – коротко ответил здоровяк, мельком мазнув взглядом по капитану и вернувшись к своему занятию (а именно, сидя на камне, болтать ногой и таращиться в горизонт). – Я тебе что‑то должен?
Фон Хохенберг, споткнувшись, застыл на месте.
По‑хорошему, хавилдару капитан действительно нужен не был: груз лежал на портовом складе. Полномочия и предусмотренная отправителем груза идентификация получателя делали пограничника абсолютно автономным.
То, что Семья (и Дом) поручили фон Хохенбергу выяснить у получателя, самому хавилдару не делало ни холодно, ни жарко. Кстати, надо ещё его как‑то расспросить…
Встала дилемма. С одной стороны, мужичьё надо немедленно ставить на место. Но, принимая во внимание разницу в габаритах, ещё не известно, чья возьмёт – с запозданием дошло до капитана. С другой стороны, победитель в конфронтации явно был бы не капитан, а спускать наглость тоже никак нельзя…
– Меня зовут Макс фон Хохенберг, – процедил моряк, чуть сдавая назад и размышляя, как бы всё‑таки поставить негодяя на место. – У меня здесь назначена встреча с получателем груза, который доставлен моим кораблём. Соизвольте представиться, если вы имеете какое‑то отношение к тому, о чём я говорю.
– Совсем другое дело, – лысый громила из Полесья (судя по акценту, внешности и песне) развернулся на огромном валуне в сторону моряка. – Хавилдар Атени, Багрового Стяга Киженцовский пограничный отряд. Извиняюсь за отсутствие формы, но обстоятельства не располагали… С кем имею честь?
