Это были боевики-чеченцы, одетые в одинаковые кожаные куртки, бесформенные штаны и вязаные шапочки. У обоих на плечах дулом вниз висели автоматы, и оба вели себя совершенно спокойно, не ожидая никаких неприятных сюрпризов, будто федеральная власть для них не существовала. Впрочем, они федеральную власть никогда и не признавали, подчиняясь своей бандитской власти, будучи ее нравственными рабами На людей боевики были похожи только внешне.
Они прошли мимо притаившегося Тараса, обдав его смесью запахов перегара, лука, пота и мочи. Остановились у сгоревшего бронетранспортера, закурили. Потом снова двинулись в обход территории, представляя собой охрану входа в подземелье. А так как они могли проходить подобным образом всю ночь, надо было как-то заставить их открыть замаскированный лаз.
Тарас бросил камешек в стену здания.
Боевики схватились за автоматы, вглядываясь в силуэты развалин. Один из них достал какой-то предмет, похожий на котелок, приставил к глазам. Тарас понял, что это прибор ночного видения, чертыхнулся про себя, спрятался за груду камней. О том, что у охранников могут быть инфраоптические устройства, он не подумал.
Однако ему повезло.
В полусотне шагов от замерших боевиков послышались металлический лязг и стук осыпающихся камней. В треугольнике между углом здания, сгоревшей цистерной и остовом трактора отъехала в сторону бетонная плита, открывая зев люка, и оттуда на землю вылезли один за другим три человека. Двое были чеченцами, третий — в пятнистом комбинезоне, с погонами полковника, короткостриженый, круглолицый, явно принадлежал к иному типу людей. Говорил он по-русски чисто, без акцента, вставляя в свою речь прибаутки и матерные выражения, и вел себя как хозяин.
— Придется два километра топать пёхом, — сказал один из чеченцев, с папахой на голове, демонстрируя неплохое знание русских идиом. — Машина ждет вас у моста.
— Ничего, для бешеной собаки семь верст не крюк, — хохотнул в ответ незнакомец в камуфляже. — Надеюсь, я не зря бил ноги по вашим буеракам. Не забудьте, самолет вылетает в девять утра.
— Сделаем, не сомневайся, — буркнул с акцентом чеченец в папахе.
— Только не так, как на кладбище. Мне сказали, ваших людей положил один человек, а их был трое. Снайпера херовы!
— Мы его достанем, — пообещал чеченец в папахе. — Не здесь, так в Москве.
Тарас понял, что речь идет о нем.
— До Москвы самолет долететь не должен, — категорическим тоном бросил полковник. — Вам хорошо заплатили.
Чеченец в папахе отвернулся, позвал:
— Хайрам.
— Здесь я, — подбежал к разговаривающим один из сторожей.
— Проводи гостя.
— Слушаюсь, командир.
— Прощай, Муса, прощай, Хамзат, — сказал полковник, не подавая, однако, руки. — С оружием у вас все в порядке, а вот вино плохое. Скажу своим, пусть подкинут пару ящиков молдавского. Да и водочки тоже.
— Нас грузины вином снабжают, — заговорил второй чеченец. — Вы нам лучше непеленгуемые рации добудьте.
— Будут.
Полковник вскинул вверх сжатый кулак и двинулся вслед за проводником, спотыкаясь и чертыхаясь. Чеченец в папахе огладил бороду, что-то сказал по-чеченски спутнику и полез в люк. За ним спустился второй чеченец. Люк закрылся, бетонная плита встала на место, все стихло. Оставшийся в одиночестве охранник потоптался немного у трактора, закурил и направился в обход охраняемого двора. Судя по всему, это занятие ему обрыдло, тайна схрона федералам была неизвестна (если не считать тех, кто все знал), и можно было не ждать нападения.
Тарас прикинул, сколько времени потребуется проводнику, чтобы доставить полковника к машине и вернуться обратно, — выходило не менее сорока минут, и начал действовать.
Закуривший охранник не сразу понял, что за препятствие сформировалось на его пути. Затем какая-то сила вырвала у него автомат, саданула по голове и уложила лицом в щебень, так что он не успел ни выхватить нож, ни крикнуть.
— Тихо! — прошипел в ухо чей-то суровый голос. — Ответишь на вопросы — будешь жить! Понял?!
Ужас душной волной ударил в голову. Захотелось жить. Клятвы мстить гяурам — неверным — и не бояться смерти во имя Аллаха вдруг стали несущественными. Главным сейчас было выжить во что бы то ни стало, даже ценой предательства.
— Я скажу… все скажу… — забормотал охранник глухо, елозя губами по гравию. Тарас чуть ослабил хватку.
— Я знаю, где вход в систему подземелий, как его открыть?
— Там охрана…
— Отвечай на конкретный вопрос!
— Надо стукнуть три раза…
— Сколько? — Тарас сильнее сдавил мышцы шеи, так что охранник засипел от боли.
— Три… раза… и один…
— По плите?
— Там бетонный столб…
— Сколько человек охраняет вход?
— Два… у них пулемет… гранаты…
— Куда ведет подземный ход?
Пленник дернулся, борясь с самим собой: он боялся командира, боялся наказания, но ужас, внушенный Тарасом, оказался сильнее.
— Там база… в пещера… в горах… заложники…
— Сколько заложников?
— Шесть штука… два солдат… русские… судья и еще…
Тарас кивнул сам себе. По официальным данным, в руках террористов до сих пор находилось около девятисот заложников. Всего же с начала первой чеченской кампании на территории Чечни пропали без вести две с лишним тысячи человек.
— Сколько боевиков в банде?
— Много… не считал… тридцать-сорок…
— Они все в Одной пещере или в разных?
— Там три пещера… командир и его женщины отдельно… потом на складе… и остальные…
— Чем вооружена охрана?
— Автомат… гранатомет… снайперский винтовка… огнемет такой маленький есть…
— Ранцевый. Да, снабжает вас заграница отменно. Да и наши предатели не отстают. Все сказал? Ничего не забыл? Я ведь вернусь!
— Все… не убивай… — заторопился охранник. — По тоннелю висят такой железный прутья… заденешь…
— Понятно, взрывные устройства. Вот за это спасибо. Живи… пока.
Тарас нажал парализующую точку на шее чеченца, и тот обмяк.
Вокруг стояла тишина, лишь издали доносилось грохочущее ворчание — приближалась гроза. Птицы на территории разрушенного завода не водились, и каждый шорох был слышен далеко. Тарас надел кроссовки, чтобы не посбивать ноги о камни, сейчас уже можно было не заботиться о бесшумности передвижения, и подобрался к бетонной плите, под которой начинался лаз в подземный ход, соединявший завод с базой Гелаева в предгорьях Брагунского хребта.
Бетонный столбик располагался рядом с плитой и, очевидно, служил своеобразной линией связи с охраной входа. Тарас стукнул камнем три раза по столбику, потом еще раз.
