Снаружи потянуло холодом и сыростью — Сьютар и Фрисс вернулись и, повесив сапоги на просушку, подсели к очагу. Речник огляделся, нашёл взглядом Кессу и ободряюще усмехнулся ей. Гевелс протиснулся к старейшине и наклонился к нему. Кесса навострила уши, но ничего не услышала.
— Ох ты! — Кирин, слышавшая всё, плюхнулась на лежак рядом с Речницей. — Как славно! Ты летишь на север — и теперь уже точно, они договорились! Знаешь, какой дар привёз Речник Фрисс из западных земель? Там железа на две тысячи кун, а то и больше!
— Хватит болтать, — нахмурился Гевелс, подойдя к ним. — Идём, Кесса. Надо собрать твои вещи.
…Цветное покрывало из далёкого Рата сиротливо лежало на крышке короба. Кесса видела, как жадно смотрит на него Сьютар, но хмурилась и выжидала. Эту вещь она везла не ему — и если Эмма там, где ей не нужны уже никакие подарки, нужно было найти покрывалу хорошего владельца.
— Кесса, возьми мою шапку, — Кирин в задумчивости разглядывала содержимое ларя. Ветер над Рекой уже крепко щипал за уши, но юнцы хорохорились и обходились одними капюшонами, и шапки дожидались морозов в кладовой.
— В шлеме уши отморозишь!
— Моя ещё не истрепалась, — покачала головой Кесса. — И плащ тоже крепкий. Я вот что думаю… Если Сима будет колдуньей, это покрывало нужно отдать ей. Теперь его будут носить фейрские колдуны.
— Разумные слова, — подумав, согласился Сьютар. — И хороший обычай. Но Сима покамест не колдунья. Вещь полежит в сундуке у Окка, подождёт своего дня.
…Кесса проснулась рано — только-только позеленела кромка неба над обрывом, а в тёмной зимней спальне мерцал лишь белый клинок… и Зеркало Призраков. Затянувшая его мгла вспыхивала изнутри — снопы молний пронизывали её, как будто за плёнкой древнего стекла бушевала гроза.
«У-ух, холодно!» — Кесса поёжилась, проворно влезая в тёплую одежду. Она сама удивлялась, какими быстрыми и тихими стали её шаги — ничто не зашелестело и не скрипнуло, когда она миновала спящих юнцов и спустилась в очажную залу. Угли давно остыли, но выстланные тростником стены и плотные дверные завесы ещё хранили тепло. На летней кровати, завернувшись в шкуры, лежал кто-то из гостей — только по двум мечам, выглядывающим из-под края подстилки, можно было узнать Фрисса. Кесса на цыпочках подошла к нему, протянула руку к тускло мерцающим клинкам, но тут же отдёрнула. «Он проснётся,» — покачала она головой. «Точно проснётся!»
Речник шевельнулся во сне, и она молнией метнулась к двери. Завеса нехотя качнулась, выпуская Кессу в промозглый предзимний холод. Сухая трава меж камней побелела от инея, и камни у пещеры стали скользкими от наледи, — все воды мира готовились к долгому сну.
Зеркало Призраков, вынесенное на свет, тускло мерцало, молнии всё так же озаряли его изнутри. Кесса повернула его к дальнему берегу, смутно надеясь, что оно приблизит его, но Зеркало лишь холодно блеснуло. Ни Река, ни жухлые травы, ни оголившиеся деревья не отражались в нём. Кесса разочарованно хмыкнула.
В зыбком зеленоватом свете на причале Фирлисов блестел иней. Старая коряга окрасилась хрупким серебром — но оно уже не спешило таять от прикосновения и до боли обжигало кожу. Кесса поёжилась, но всё же вынула руки из рукавов.
«Когда Нингорс вызывает луч, он держит его в ладони,» — думала она, гоняя по пальцам золотые искры. «Как копьё, воткнутое в мишень. А мои лучи сразу гаснут. Надо попробовать иначе…»
— Ни-куэйя!
Луч впился в древесину, и серебряный иней взвился лёгким паром. Сырое дерево зашипело, чернея, края маленькой дыры налились багрянцем, но, едва вспыхнув, тут же остыли.
— Ни-куэйя!
Кесса сжала пальцы в кулак, пытаясь удержать луч «за хвост» — но хвоста у него не было, и второй удар едва нагрел древесину, а вспышка угасла так же быстро, как первая.
— Как же его удерживать, а? — спросила Кесса в пустоту и задумчиво потёрла согревшееся запястье. «Эх, надо было сразу спросить Нингорса! О чём я думала?!»
Обугленные пятна чернели на огромной коряге, но поджечь её не удалось. Отойдя на пару шагов, Кесса прикидывала, сможет ли растянуть раскаляющее заклятие на весь причал — но в конце концов решила обойтись маленьким камешком. Положив обломок известняка на корягу, она спрятала озябшие руки под плащ и хорошенько размяла пальцы.
— Ни-шэу!
Камень не побагровел и не засветился, но окутался едким дымком — а дерево под ним почернело. Пятно черноты расползалось всё шире, и коряга дымилась — иней испарялся, не успев растаять. Потом запахло палёным.
— Ух ты… — зачарованно пробормотала Кесса. «Так, наверное, можно пережечь камень на известь… Бездна! Оно же вспыхнет сейчас!»
— Ал-лийн! — водяной шар взорвался над корягой, смыв камешек в груду известняковых обломков, дерево зашипело, быстро остывая. «Чуть причал не подожгла,» — покачала головой Кесса. «Вот бы все порадовались… И куда, во имя всех богов, улетел мой камень?»
Такими обломками был усеян весь берег, но Речница хотела найти свой — и посмотреть, получилась ли из него известь. Она пошарила в галечных россыпях, только попусту испачкав ладонь — камешек, видно, далеко улетел.
— Хорошие заклинания, — раздалось сбоку от Кессы, и она, вздрогнув, выпрямилась. — Смертоносные, как Старое Оружие.
Речник Фрисс стоял рядом, рассматривая обгоревший причал. Кесса вспыхнула. «А я-то думала, что хожу тихо! Он, наверное, проснулся, когда я на него глядела…»
— Такая магия, наверное, днём получается лучше, — заметил Фрисс, скользнув взглядом по груде камешков. — Канфен говорил, что даже молнии сильнее при свете дня.
— Днём тут много людей, — вздохнула Кесса. — А магия всё-таки опасна. Не хотелось бы кого-то обжечь. Это я тебя разбудила, Речник Фрисс?
Тот покачал головой и выбрался из-за коряги на открытый берег — туда, откуда хорошо была видна Река.
— Вышел посмотреть, нет ли тревожных огней. Обещали зажечь, если что-то случится, — он вгляделся в западный край неба и пожал плечами, поворачиваясь к Кессе. — Не холодно тебе здесь?
Он прикрыл её половиной плаща, и Речница прижалась щекой к тёплой броне. Кованые пластины не обжигали холодом — наоборот, согревали, будто под ними, как под стальными перьями Горки, струилась горячая кровь.
— Давно не слышно взрывов, — задумчиво сказал Фрисс. — Даже Волна не заходит в Энергин. Теперь там Гиблые Земли. Верно, через несколько лет будут искать в них безопасный путь и продавать поддельные карты.
Он криво усмехнулся.
— А я думаю, что есть настоящая дорога, — прошептала Кесса. — И что однажды мёртвая земля очистится. И в Энергине, и за Великим Лесом.
