– А раб не должен?
– Не. Раб – эта весчь.
– Понял мысль. От вещи не требуют соблюдения условностей в поведении и одежде. Они делают то что прикажут.
– Агха! Толька весчи бывают расныи. Например карабль – это весчь. И швабра – это тожы весчь. Но эсли йа сламаю швабру, то вы мну проста падзатыльник дадите. А эсли йа поломаю карабль… – Чума аж испуганно зажмурилась, – А кроми таго фсе зависит ат таго кто этай вещью владеит. Например если это раб Тирана, то он можит чинофникам приказывать. А бедняки фсякие – пофих што свабодныи. Ани стаят нижы чем рабы каторыи тарговца таскают. Паэтаму лучши быть рабом багатога и знатнаго чиловека чем свабодным и бедным.
– Вот оно что! А то я слышал, что многие на Доминисе добровольно идут в рабство и не понимал почему… А что насчёт тебя? Ты сказала что ты «ирзал». Это что значит?
– Ирзалы эта вапще нижы фсех. Даже нижы рабоф. Раб – эта чья-та вещь, а мы вабще ничьи, патамушта нинужны никаму.
– А как эти деятели определили что ты – ирзал?
– Патамушта сирьга ф насу есть, а ашейника нет.
– То есть у всех рабов неприменно должен быть ошейник и серьга?
– У фсех. Толка многии этаго ни саблюдают. Абычна вешают их толька на тех каторые как жывотныи. Например каторыи как сабаки старажат или как ишаки фсякие грузы таскают. Или как дамашнии жывотныи ф доме. Для красаты. Ирзалы тожы далжны серьгу насить штобы фсе видили кто ани такии, но пачти никто ни носит.
– А ты зачем носишь?
– Чтобы фсе видили я жы сказала! Астальныи тожы ни проста так. Ани азаначают што я фсякие мезкии вещи делала и прочии штуки.
– Но тебя же тут никто не знает. Зачем ты хочешь чтобы твои соплеменники об этом догадались?
– Патамушта эта их злит. Ани видят миня, знают аткуда я, а сделать ничиго ни могут. Патамушта у миня есть аружие. И вы.
– Все равно не понимаю.
– Она была дно… – пояснила Принцесса, – Самая грязь. А теперь эти ханжи захлебываются в бессильном лае, потому что у них кишка тонка поставить её на то место которое они ей отвели. Ей это нравится. Мне тоже.
– Вот вы о чем? То есть ты специально показываешь кто ты есть, чтобы других позлить?
– Аха! Ты жи тожы татуирофки на лице носишь штобы фсе видили кто ты есть!
– Ну это – другое дело. Это принадлежность к моему роду.
– Но в Гюйоне-то это была принадлежность к «дикарям», – Принцесса хитро ухмыльнулась, – И я готова поспорить на что угодно, что на тебя там тоже многие пиздец как косились. А ты этим гордишься.
– Ладно-ладно – вы правы, – замахал руками Боцман не желавший спорить сразу с двумя девками, – Хватит. Вон банк уже.
…
Банки на Островах тоже были с сюрпризом. Если на Континенте человек, заходивший в банк держа оружие на виду, вызвал бы панику, то тут вся очередь к окошкам была вооружена до зубов. И чем крупнее сумма, которую клиент собирался вложить или снять, тем больше у него была группа поддержки.
Например когда успешный торговец рыбой, выдаваемый с головой запахом, закончил менять свои два баула бумажек на более стабильную валюту, с ним забитое людьми помещение покинула сразу с дюжина родственников с мачете, ружьями и острогами.
Следующим к окошку подошла старуха которая желала снять немного денег на свадьбу внучке. В этот момент её прикрывал матерый старикан чуть ли не с кремниевой аркебузой и несколько парней поигрывающих дубинками.
Глядя на то как медленно продвигаются дела– старуха была неграмотной и в добавок в упор не могла расслышать что ей говорит кассир, команда приуныла, но Боцман сказал: «Сейчас все будет», и подойдя к соседнему окну выбил кулаком закрывавшую его картонку. За картонкой обнаружился сладко подремываюший клерк. Боцман схватил его за волосы и наполовину вытащив наружу с применением непереводимых местных выражений объяснил, что их нужно обслужить и желательно побыстрее.
– Вай маладэц! Джигыт! – одобрил такой подход Багир, – Нэ люблю ждат! Я ужэ скарээ какой-нибудь развлэчений хачу!
– Только, битте, никакой бордель, – попросил Доктор, – После той жуткой антисанитарий который я видейть на улица, а даже нихт хотейт думайт что можно подхватывайт в местный публичный дом. Никакой предохранений нихт спасайт.
– Я буквално нэмного.
– Найн! Категоричен найн! Я есть имейт сомнительный удовольствий сталкивайтся с привезенный из этот мест болячка. Вы есть знайт что такой «Бордельный цветок»?
– Дядя – фу! – Лиссу чуть не стошнило, – Только не при мне.
– Это есть когда головка ваш половой орган воспаляйтся и кожа лопайтся подобно бутон роза. Только пахнет нихт розами, и это есть чудовийщный боль. Часто приводийт к ампутаций.
– Понэл! – Багира тоже передёрнуло, – Сматрэть буду, трогат – нэ буду!
…
После банка, на улице, их немедленно атаковала толпа попрошаек. Дергая за одежду и требовательно заглядывая в глаза, они буквально не давали прохода. Доктор, по профессиональному брезгливый, отпихивал их от себя и Лиссы тростью. Остальные были менее сдержаны в словах и действиях, так что после пятого запущенного пинком в воздух лишенца и витиеватой матерной тирады, до остальных наконец дошло что им тут не обломится. Что-то злобно крича они отвалили. Один правда задержался чтобы плюнуть, но пока собирал побольше мокроты Багир заметил это и дал ему в немногочисленные оставшиеся зубы, заставив проглотить все приготовленное. Доктор немедленно извлёк из саквояжа флакон дезраствора и протёр им сперва кулак Багира, потом свою трость. Дальше началась культурная программа и осмотр достопримечательностей.
…
Тем временем, оставшиеся на борту развлекались по своему плану. Ур, успевший как то прознать что Тайге влом учить устав и она хочет учится управляться с оружием, закатил ей муштру.
– Сука, на! Я заебалась, на!
– Ты здоровая – терпи. И держи ровнее – что у тебя ствол пляшет?
– Неудобно, на! И это не винтовка, на! У этой хрени нет ствола, на.
Вместо оружия на первое время ей вручили откопанный у механиков вал. Он был масляный, тяжеленный и длинный, и действительно никак не походил на винтовку.
– Во первых, прежде чем давать тебе в руки боевое оружие, мне надо убедится что ты его не расколошматишь, – пояснил Ур, – Так что пока потренируйся с этим. Зато потом настоящее оружие покажется лёгким и удобным. А будешь себя хорошо вести – ещё и патроны дадим.
– Заебись, на… Буду ждать с нетерпением, на…
На палубу выполз проспавшийся Капитан. Сладко потягиваясь он закурил, принял у Марио доклад и опершись об планшир потянул носом.
– Вонищща… Вот странный тут народ… Вроде в таком месте – жить и радоваться. Но нет… Засрали все… Бандиты кругом, нищета…
– Си, комрадо Капитано, – поддакнул Марио, видя что начальство настроено поговорить на философские темы, – Я тоже этого не понимаю. А вы вчера к другу ходили?
– Да… Не тока у Антохи везде знакомые… Эх хорошо посидели… Последняя бутылка конечно лишней была… Но это всегда только опосля понятно. А вы как тут без меня? Чем занимались?
– Так… Приборку устроили… – Марио деликатно упустил её продолжительность, – Потом посидели, поговорили, познакомились.
– А… Девки-то тебе как?
– Скузи, за прямоту, но они все как одна не дружат с головой. В принципе то, что они рассказывали, многое объясняет, но все таки…
– Да как будто мы тут все как один образцы адекватности… Я как вспомню что творилось – так вздрогну. Ладно – притремся… Ур там чё орет?
– Притирается…
– Ну – пойду. Погляжу…
Пройдя на корму Капитан махнул рукой прекратить.
– Тихо… Голова болит… Значит, говоришь, надоело тебе это упражнение?
– Да, на! Давно, на!
– Тшш… Просил же… Ладно – давай так. Ты, судя по всему, драться умеешь? Ну давай – покажи мне свой удар.
– Так у вас же голова болит, на…
– А ты в ладошку… – Капитан растопырил пятерню, – Не по голове.
Встав в стойку, Тайга со всей дури треснула в капитанскую ладонь. Капитан одобрительно кивнул.
– Ладно – бить умеешь. А теперь серию давай – самую длинную… Тоже в ладонь.
