— И ты все равно продолжаешь за него цепляться.
Прискорбно, но факт. Только объяснять причины столь удручающей привязанности совершенно не хотелось.
— Спокойной ночи, — торопливо пробормотала я, проскальзывая к спасительной двери своей комнаты. Спасительной она, правда, являлась только в моем человеческом воображении, вампиру же что есть дверь, что нет — все едино. Но на душе спокойнее, когда в такие вот напряженно-тревожные моменты между мной и этими непредсказуемыми хищниками есть хоть какая-нибудь видимая преграда.
Темнота запертой снаружи комнаты окутала меня на удивление приятным и успокаивающим покрывалом. Как и все предыдущие ночи, света мне оставить никто не удосужился. Да сейчас не очень-то и хотелось. За то время, что я тут обитаю, успела изучить свое узилище вдоль и поперек, так что дорогу до кровати найду даже в кромешном мраке. Если, конечно, тут не принято делать регулярную перестановку мебели, и сегодня именно такой день. Иначе придется спать на полу, потому что искать вожделенное ложе сил у меня уже не осталось. Все перипетии и волнения минувшего дня вдруг навалились на меня многотонной плитой невероятной усталости. Как я дожила до вечера без вредных последствий для моего многострадального организма, сама удивляюсь. Утреннее похмелье, встреча с жутким альбиносом, очередное трусливое поведение Вадима, неожиданное воскрешение Стефианира, несостоявшаяся казнь, неполные откровения Карилена, странное поведение Листея и в итоге — признание меня недовампиром… Тут есть от чего пошатнуться даже противотанковой броне, а уж себя я к стрессоустойчивым людям никогда не относила. Все, наверное, потому, что у меня не было времени как следует обдумать калейдоскопом сменяющиеся события. Оно и к лучшему. И так в голове полный бардак, эмоции ушли в глухую оборону, чувства сами не до конца понимают, чего хотят, а тело мечтает только о горизонтальном положении. Вопиющее несогласие всех основных составляющих меня. Все-таки вампиры — на редкость утомительные типы, вон до чего людей доводят. Но об этом я лучше подумаю, когда высплюсь, а сейчас — баиньки.
С трудом отлепившись от дверного косяка, который до сих пор подпирала, я направилась в сторону кровати. Большой, мягкой, теплой, желанной. Не хочу ни о чем думать, не хочу ни на что надеяться, не хочу ни о чем мечтать. Хочу всего лишь уснуть, а все остальное — завтра.
Однако закон подлости решил отыграться на мне по полной программе. Легкий шорох в глубине комнаты тут же развеял в пух и прах мои успокоительные умозаключения и примитивные чаяния. Все-таки в организме тесно взаимосвязано все: и тело, и чувства, и эмоции, и даже мысли. Последние как раз бессовестно дезертировали из моей головы окончательно, оставив свою хозяйку один на один с липким парализующим страхом. Вот честно: хорошо видимый вампир, пусть и с гастрономическими намерениями, не так сильно пугает, как плохо различимое нечто, запертое вместе с тобой на строго ограниченной территории. Это что же получается? Пока я отсутствовала, в моей комнате какая-то дрянь завелась? А может, ее специально сюда подселили?! Мамочки! Хочу обратно к Карилену! Он выглядит таким душкой со своими многообещающими клыками и кровожадными намеками!
Яркие искры с шипением пробежались по сухим поленьям, заставляя ожить мертвый холодный камин.
Медленно-медленно я повернулась на звук. В неровном свете набирающего силу огня скользнула неясная тень и скрылась в ставших еще более густыми, а оттого еще более пугающими сумерках. И ни единого звука, если не считать потрескивания разгорающегося пламени.
Осторожно, стараясь даже не дышать, я отступила обратно к двери. Надеяться, что там, снаружи, меня поджидает толпа спасителей, было глупо, а все пути к отступлению надежно перекрыты. В последнем я убедилась, элементарно подергав за ручку. Думаю, звать на помощь тоже бесполезно.
И стоило выживать после всех сегодняшних треволнений, чтобы в итоге глупо помереть неизвестно от чего. Вот уж воистину нет места чужаку в этом мире. Что теперь делать-то? Надеяться, что жуткое нечто, притаившееся во мраке комнаты, рассосется само собой, было глупо, а ждать, когда оно соизволит напасть, — страшно. Значит, надо что-то делать.
Ага, где-то на стене рядом с дверью висело какое-то оружие. Наверняка бутафорское, потому что настоящее боевое снаряжение в виде колюще-режущих предметов вешать в камере заключенного совсем непрактично. Но зажатая в ладони рукоять пусть и ненастоящего топорика (выбирать было некогда, цапнула, что первое попалось) придала мне некоторую уверенность.
Мысли потихоньку начали возвращаться на свое законное место. Переместиться к камину показалось мне самым разумным в данной ситуации. Пусть там я буду видна как на ладони, но и ко мне незамеченным никто не сможет подкрасться. Не до конца уверена, что эта идея относится к числу разумных, но других у меня на данный момент просто-напросто не было.
Однако теория теорией, а жизнь, как показывает практика, любит поиздеваться и внести свои оригинальные коррективы. Пока кралась вдоль стеночки, чутко прислушиваясь ко всем посторонним звукам, я умудрилась споткнуться. И кто бы сомневался, что неизвестная пакость, коварно притаившаяся во мраке, выберет именно этот момент для нападения.
Я лишь краем глаза заметила метнувшуюся ко мне тень, но этого оказалось достаточно, чтобы все скрытые резервы моего организма тут же пришли в боевую готовность. Вместо ожидаемого падения я умудрилась ловко отпрыгнуть в сторону и вскинуть вверх руку. Топорик, воинственно блеснув в пламени камина, с силой обрушился на моего обидчика.
— Получи, фашист, гранату! — успела позлорадствовать я, прежде чем неведомая сила стальным обручем сковала мое запястье, заставив ладонь с зажатым в ней оружием замереть в паре сантиметров от головы таинственного нечто.
Именно в этот момент огонь в камине вспыхнул особенно ярко, осветив клыкасто ухмыляющееся лицо нападавшего, и проявившиеся было резервы моего организма моментально приказали долго жить. Я застыла колоритным изваянием, не в состоянии даже осмыслить увиденное.
— Кажется, бросаться на меня с топором уже становится доброй традицией, — с легкой хрипотцой в голосе заметило «нечто», откровенно наслаждаясь произведенным эффектом.
— Стеф… — одними губами прошептала я, не в силах оторвать взгляда от пляшущих язычков пламени в насмешливых глазах. Если этот воскресший паразит шутит, значит, он точно не галлюцинация, но верилось почему-то с трудом. — Ты… ты действительно жив… — и свободной рукой коснулась его груди. Нет, вроде вполне материальный. Живой…
