На нас они даже не взглянули. И правда – зачем дураку, тем более круглому, таращиться на парочку ничем не примечательных солдат герцога. Шабен, я так понимаю, лицо уважаемое: взаправдашний герцог; с магистром ордена полуденных связь поддерживает; королеву… с королевой дружит великой и чистой дружбой. Заглядывать под шлемы его людям было бы крайне неучтиво, а то и чревато. Они и не заглядывали. Наивные доверчивые пейзане – как легко вас обмануть. Конечно, окажись там карающие, все могло обернуться иначе, но их не было. Возможно драят щетками своего комиссара – он остро в этом нуждается.
Как и мы – баньку герцог нам не истопил…
Дальше было скучно. Мы, время от времени меняя коней, быстро двигались навстречу восходящему солнцу, то и дело поглядывая назад в ожидании погони. Епископ при этом негромко молился, вероятно каясь в ночных грехах, а я с любопытством осматривал окрестности.
Оглядывать, если честно, было почти нечего – местность стандартно-скучная. Леса, полоски крестьянских полей, речушки и ручьи с деревянными мостами или просто бродами, деревеньки вдалеке, изредка замки на холмах. Леса обычные, на вид ничуть не отличающиеся от родных – земных. Разве что не испорчены еще цивилизацией, как и все остальное – ни просек, ни линий электропередач, ни мусора пластикового, ни плакатов запрещающих разведение костров. Про поля сказать ничего не могу – в сельском хозяйстве я разбираюсь немногим лучше, чем в египетской грамматике. Деревеньки напоминали те, что видел на побережье, с одной важной разницей – здесь не ставили частоколы. Даже заборов не видать. Странно видеть абсолютно беззащитные селения. Замки тоже не впечатляли: обычно это или одинокий большой дом, или группа домов, обнесенных изгородью, ничуть не похожей на крепостную стену. Заметно, что местность не слишком прессовали внешние и внутренние враги. Хотя, возможно, возводить укрепления запрещала власть, стремясь облегчить себе контроль над подданными. В моем мире, по крайней мере, такое практиковалось во все времена.
Ни застав, ни башен каменных, ни мостов подъемных – испохабленная тележными колесами грунтовка. Скачи куда хочешь – никто не спросит: "С какой целью?" Или стража и патрули здесь редки, или епископ умело выбрал дорогу.
Хотя вру – вопросы нам задавали. Один раз. На перекрестке с таким же унылым "шоссе" повстречался трактир. Здесь мы дали отдых лошадям, да и себе, заказав яичницу с пивом. Яичница была просто королевская: земному Дану и половину порции не осилить, но я прикончил с легкостью. Пиво порадовало меньше: не слишком холодное (мягко говоря) и кислятиной отдавало. Зеленый, попробовав, скривился, и, с трудом пересиливая отвращение, сделал пару глотков. Аристократ пернатый – вино ему дорогое подавай, а не пойло плебейское… разбаловала его королева. Я вот человек простой, не голубых кровей: не пристало вчерашнему зеку носом крутить – выдул не поморщившись.
Пока набивали желудки, трактирщик поинтересовался – куда мы, собственно, направляемся. Епископ, не переставая жевать, пробурчал в ответ нечто совсем непонятное, а хозяин заведения, уточнив, не собираемся ли мы здесь оставаться до ужина или даже заночевать, оставил нас в покое.
Но даже этот безобидный интерес сильно насторожил – мы поспешили продолжить путь. Сомнительно, что нарвались на шпиона карающих, но не в этом дело. Трактирщик нас запомнил хорошо, и, если спросят, опишет с подробностями. Да и как не запомнить, если мы были его единственными клиентами на тот момент? Пара подозрительных верзил, хорошо одетых, но вот попахивает от них вовсе не изысканными духами. Вооружены до зубов, но ни гербов, ни опознавательных цветных тряпок, сигнализирующих о причастности к свите какого-либо аристократа, не имеется. При этом расплатились золотой монетой – в кошельке, врученном Шабеном, других не оказалось.
Хозяин трактира сдачу полчаса собирал – я бы на его месте таких любопытных гостей на всю оставшуюся жизнь запомнил.
Епископ, оборвав молитву, громко предложил:
– Дан – не лучше ли нам сменить дорогу?
– Вы здесь чего-то опасаетесь?
– Трактирщик нас хорошо разглядел и слуга его тоже. Крестьян навстречу немало попадается, гонцов и просто бродяг – глазастые среди такой публики нередко встречаются. Если за нами есть погоня, по следу пойдут легко – мы ведь его не путаем.
– Герцог объяснил, что по этой дороге мы можем добраться до Шниры за неделю с небольшим, если не станем жалеть лошадей. А если сможем их менять, то еще быстрее.
– Да – он прав. Но скажите откровенно: вы ему полностью доверяете?
– Я никому не доверяю, в том числе и себе.
– Похвально. У аристократов, тем более такого уровня, белое не обязательно белое – интриги у них сложные и многоходовые. Став винтиком в подобной интриге можно до самого конца об этом не догадываться и очнуться лишь на виселице. Не думайте, что статус стража вас защитит – ведь от карающих он не спас. Нет у вашего ордена серьезного влияния. Уважают вас – это да, но на одном уважении не выжить. Представим даже, что он был с вами искренен. И давайте вспомним, что у карающих есть плохая привычка: повсюду иметь свои глаза и уши. Вы уверены, что они не узнают о цели нашего пути, или хотя бы направлении? Да, в Межгорье, возможно, сунуться побояться, но вот перехватить нас по пути…
– У нас хорошие лошади.
– Это не поможет против грамотной и хорошо организованной погони. Отряд в двадцать всадников карающие собрать могут легко и быстро. У каждого будет пара заводных лошадей. Первый рывок делают, загнав по коню. Далее загоняют по второму. Вторые кони долго не протянут, хоть и налегке шли, но вороны по пути будут забирать лучших коней в деревнях и замках – хозяева не посмеют спорить, а если посмеют, то разбираться останутся один-два инквизитора, а остальные безостановочно продолжат погоню. Что позволено им, то не позволено нам – даже получив отрыв на сутки, увидим их на третий-четвертый день.
– Конфидус – вы нагнетаете страсти. Загнать десятки дорогих лошадей – даже для карающих траты слишком уж серьезные. И ради чего? Ради призрачной надежды догнать нас? Я бы на их месте жилы не стал рвать – мы не такие уж важные персоны.
– Вы молоды и наивны… Дан – им очень сильно нужно вас убить. Если вас не станет, вряд ли дело дойдет до конфликта между карающими и полуденными. Даже не конфликт страшен, а потеря репутации – карающим не нужна слава палачей полуденных. Народ их не поймет – это ведь немыслимо. Получается, что церковь, выставляя себя главным борцом со злом, уничтожает злейших врагов Тьмы, чья репутация складывалась веками – куда там карающим до вас… Так что Хорек пытал вас без высшего дозволения – он просто никак не мог успеть получить разрешение на такое из империи. Значит, действовал сам. Пройди все удачно – хвала ему. Но не прошло – хвалы теперь точно не будет, а будет ему много нехорошего, если дело дойдет до конфликта с оглаской. Руководство карающих может попросту принести его в жертву, представив дело так, что он преступник, нарушивший законы их ордена. Так что Хорек любыми средствами постарается не допустить даже возможности такого конфликта. Ему нужна ваша жизнь. Но и это не все: он оскорблен тем, что мы с ним сделали. Он унижен. До смерти теперь все будут перешептываться за спиной: "Это тот самый Цавус, что по вонючей канаве от иридианина убегал с мордой избитой? Да-да! От иридианина! Они ведь противники насилия человека над человеком, а Цавус, вот, убегал. Ой! Да что вы такое говорите?! Выходит он жалкий трусишка?!". И еще я прихватил у него кое-какие записи и переписку с империей – изучу подробнее. Там масса интересного… Подозреваю, он горит желанием эти записи вернуть. Дан – как думаете: станет он жалеть лошадей?
