— Но ты не лег спать, — сказал я.
— Страшно, — просто ответил мальчик.
— Ты правда старался? — спросил я.
— Да. Что я, дурак, что ли? Но дядя Борис сказал, что если надежды нет, то хватит зря стараться.
Он поднял на меня глаза и попросил:
— Вы идите, правда. Я поиграюсь немного и лягу.
— Если надежды нет… — сказал я. — Если нет надежды… — Похлопал себя по карманам. Достал телефон. — Подожди-ка, Кеша…
Вообще-то звонить десятилетней дочери в полночь — не самое педагогически верное решение. Но я позвонить не успел — телефон звякнул в моих руках, и я поднес его к уху.
— Да?
— Пап, ты мне хотел позвонить? — Голос Нади был абсолютно не сонным и очень, очень заведенным.
— Хотел.
— Вы сражаетесь? С этим зверем?
— Нет, Надя, мы не будем с ним сражаться. Мы не сможем его победить.
— А если…
— И ты не будешь с ним сражаться!
— Но ты ведь хочешь, чтобы я пришла? — уточнила Надя.
— Да, но только вовсе не для того чтобы сражаться, а для… — начал я.
Дохнуло холодом. В воздухе возник овал темного свечения, опоясанный белыми искрами. Из него шагнула Надя — босиком, одетая только в розовую пижаму.
— …того, чтобы у Кеши появилась надежда, — закончил я, глядя на дочь.
— Папа, у меня получилось, как у Гесера! — радостно сказала Надя. — Ой. Привет!
Нет, Надя не смутилась. А вот Кеша покраснел и опустил глаза.
— Надя, я боюсь, у нас очень мало времени, — сказал я. — Может быть, всего несколько часов. Кеша должен сказать свое первое пророчество. Он знает как. Но у него не получается. Мне кажется, что ты можешь ему как-то помочь.
— Может, мне его поцеловать? — невинным голосом спросила Надя. — Для воодушевления? В мультиках всегда помогает!
Вот ведь маленькая… маленькая… нет, не ведьма, конечно. Но что-то от ведьмы в ней есть. Как в любой женщине.
— Боюсь, дело не в поцелуях, — сказал я. — Надя, поговори с мальчиком. Попытайтесь понять, в чем проблема. Я… я буду рядом. Минут через пять вернусь.
Я вышел, закрыл за собой дверь и подумал, что через пару лет уже остерегусь оставлять дочь с мальчишками наедине. Ну надо же! Поцелую! Телевизор все-таки надо выкинуть…
— Антон!
Я зашел в комнату, где сидели Гесер, Алишер и Жермензон. Коньяка в бутылке, кажется, даже прибыло, что наводило на подозрения. Глыба куда-то делся, но замена московского прорицателя на казахского боевого мага ничуть не повлияла на времяпрепровождение всей компании.
— Было какое-то… движение… — вглядываясь в меня, сказал Гесер. — Скажи, ты не сделал никаких глупостей? Не телепортировал парнишку отсюда?
— Нет, это Надя, — сказал я. — Я ее позвал… поговорить с мальчиком. Она всю жизнь знала, что она — Иная. Может быть, подскажет что-нибудь?
— Самоотверженный отец, — сказал Гесер.
— Ну вы ведь этого хотели? — уточнил я. — Когда говорили мальчику, что если надежды нет, то не стоит стараться.
Гесер медленно покачал головой.
— Нет, Антон. Спасибо, что ты так высоко ценишь каждое мое слово, но это не было намеком. Я просто сказал, что надежды нет. Не имея в виду твою дочь…
— А ведь красиво было бы… — задумчиво произнес Жермензон. — Жаль…
И тут «движение», о котором говорил Гесер, почувствовал я. Будто колыхнулся Сумрак, вздрогнул, выплескивая энергию, и застыл.
— Пойду-ка я надеру Наде уши, — сказал я.
— Девочкам уши драть нехорошо. — Гесер встал. — И это не она.
— Это Тигр, — сказал Жермензон, вставая.
— Антон, бери дочку и уходи. — Алишер достал из кармана браслет из трех переплетенных колец — золотого, серебряного и медного. Продел в него левую руку, поболтал в воздухе, будто примеряясь к незримому грузу.
— Вы чего? — спросил я. — Вы же сказали…
— Мало ли, что мы сказали, — пожал плечами Жермензон. — И вообще… если удастся выгадать час-другой — это может все решить. По Сумраку он не пройдет, Гесер?
— Нет, — твердо сказал Гесер.
— Может, все-таки попросить Инквизицию… или Завулона…
— Я просил. Четверть часа назад. В помощи отказано.
— Тогда своими силами, — бодро произнес Жермензон. — Очень любопытный… как вы, молодежь, это называете, Али?
— Экспириенс, — сказал Алишер и встряхнул рукой с браслетом. Его тело окутало белое свечение. Он тряхнул рукой снова, свечение угасло.
— Точно, — просиял Жермензон. — Экспириенс! Не думал, что меня что-то сможет удивить, но этот Тигр — и впрямь новый жизненный опыт.
И в этот миг наверху грохнуло. Сильно, гулко — будто что-то взорвалось. Маги подняли головы, прислушиваясь.
— Семен, — сказал Гесер. — Я же велел не вмешиваться… Жалко, что в Дозоре не практикуются телесные наказания.
— Можно ввести, — оживился Жермензон.
— Он осторожненько, — сказал Алишер. — Ребята не хотят сдавать офис без боя. Ну… хотя бы символически…
Гесер посмотрел на меня:
— Антон, твоя задача проста. После того, как Тигр спустится по лестнице и появится в том конце коридора, у нас будет от трех до пяти минут. Ты можешь что-то сделать… для очистки совести. Одно-два заклинания, только постарайся его не злить… А потом хватай дочь и уходи. Она сумеет открыть портал.
— Я и сам могу, — без особой убежденности сказал я.
— Вот и хорошо. Уходите. И даже не пробуй прихватить с собой пацана. Не геройствуй понапрасну, тебе еще жить да жить.
— Не стану, — кивнул я, с отвращением понимая, что говорю правду.
— Мы тоже постараемся максимально его задержать, а потом уйдем, — сказал Гесер, то ли для меня, то ли для Жермензона и Алишера. — Вдруг эти минуты чему-то помогут…
Наверху пронзительно засвиристело — будто вырывался под большим давлением пар из маленького отверстия. Что они там творят? Или это Тигр?
— Красивая сцена, — внезапно сказал Жермензон. — И очень позитивная… интернациональная… Тибетец, казах и два еврея пытаются спасти маленького русского мальчика…
— Я не еврей, — поправил я.
— С фамилией Городецкий? — заинтересовался Жермензон.
— Это старинная русская фамилия! От названия городка на Волге, там мои предки жили.
— Тогда еще красивее, — решил Жермензон. — Тибетец, казах, русский и еврей…
Гесер посмотрел на Жермензона и спросил:
— Так ты что, Марк, еврей, что ли?
— Подкалывай, подкалывай, — пробурчал Жермензон.
Наверху часто-часто застучало — будто кто-то включил швейную машинку. Или начал стрелять из автомата, что, пожалуй, было более вероятно — вряд ли Тигр согласился оставить мальчика в покое за пару хорошо пошитых штанов.
